Моя бабушка курит трубку (сборник) - Сукачёв Гарик - Страница 33

…И вот теперь я держу в руках листки, залитые кофе и чаем, с этими рассказами и вспоминаю то славное время, тех милых и горячо любимых мною людей, которые в течение полугода были моей семьей и останутся в моем сердце на всю жизнь. Этот цикл я посвящаю им.

Рядовой Мамонов доводил рядового Бизонова. Рядовой Бизонов застрелил Мамонова в спину, когда полк пошел в атаку.

Это видел рядовой Газонов – и рядовой Бизонов застрелил рядового Газонова в целях конспирации. Это видел рядовой Патронов. Он заколол штыком Бизонова, потому что Газонов был другом Патронова. Рядового Патронова уничтожил рядовой Наклонов, так как Бизонов приходился кумом Наклонову. Рядового Наклонова убрал взводный старшина Анахрененко в назидательных целях. Это видел поручик Фильдеперсман. Он пустил в расход взводного старшину Анахрененко за издевательство над младшим чином. Поручика Фильдеперсмана кончил капитан Иванов. Он не уважал Фильдеперсмана за антисемитизм. Капитана Иванова расстрелял генерал Фон-Сичкин за потерю офицерской чести. В генерала Фон-Сичкина попала шальная пуля, и он скончался от ран.

Так погиб Славный Гвардейский Полк.

Полкового врача Вумного вызвали в лазарет. На операционном столе лежал легкораненый гвардии рядовой Патронов. Когда Вумный внимательно обследовал солдата, он обнаружил, что у рекрута нет одной ноги (левой) и одной руки (правой), а в груди зияет огромная дыра от прямого попадания осколочного снаряда.

Вумный пощупал у больного пульс и сказал: «Больной скоропостижно скончался».

– А от чего он помер? – спросила любопытная сестра милосердия.

Опытный эскулап поднял палец и сказал:

– Загадка природы!

Саперы Кузин и Кукурузин пошли разминировать минное поле. Случайно они забрели на огород зажиточного крестьянина Макара.

Макара очень огорчил их приход. Он взял двустволку и принялся палить по незванным гостям картечью.

– Ой, мама! – промычал Кузин и упал замертво.

– Сапер ошибается только один раз, – обобщил Кукурузин и рухнул рядом.

Слава Павшим Героям!

Газонов и Патронов пошли в разведку за «языком». Вскоре они поймали толстого и смирного германца и притащили его в штаб. Главнокомандующий генерал Фон-Сичкин сердечно обнял и троекратно по-русски расцеловал «языка». Потом бесстрашный рубака достал носовой платок, утер навернувшуюся слезу и растроганно сказал: «В нашем полку прибыло!»

Полковой повар Малохольнов варил суп. В супе не было ничего, кроме воды, соли и двух-трех листочков конского щавеля. Когда суп закипел, на запах соли стали слетаться мухи и другие козявки. Они стали падать в котел. К Малохольному подошел кавалер трех Георгиев рядовой Кукурузин и спросил:

– С чем суп?

Малохольнов посмотрел в котел и весело доложил:

– С мясом!

В Славный Гвардейский Полк прислали аэроплан. Все очень обрадовались.

Главнокомандующий Фон-Сичкин сказал: «Теперь у нас есть аэроплан, и мы будем громить врага!» Полк пошел в атаку.

Через несколько минут аэроплан был сбит германцем. Все обиделись.

Генерал Фон-Сичкин сказал: «Теперь у нас нет аэроплана, и мы не можем громить врага».

Полк отступил на заранее подготовленные позиции.

Какой идиот станет наступать без авиации?

Офицеры очень любили показывать аэроплан дамам. Дамы обычно спрашивали:

– Неужели это аэроплан?

– Аэроплан для милых дам! – каламбурил Фильдеперсман. Он был очень остроумен.

Генерал Фон-Сичкин сидел на коне. К нему приблизился Император.

– Это – лошадь? – спросил Император.

– Никак нет, Ваше Величество, конь! – не моргнув глазом сказал генерал.

– Конь-огонь! – констатировал Император и произвел генерала в фельдмаршалы.

Армии нужны честные главнокомандующие!

…Фельдмаршал Фон-Сичкин играл в шахматы с Императором.

– Мы – конем! – сказал фельдмаршал.

– А мы – слоном! – произнес Император.

– А мы – шахом! – сказал фельдмаршал и поднял фигуру.

– А мы – матом! – произнес Император и грязно выругался.

Капитан Иванов ловил рыбу. К нему подошел поручик Фильдеперсман.

– Клюет? – спросил Фильдеперсман.

– Не клюет, – из принципа ответил Иванов.

Фильдеперсман отошел в сторону, достал из кармана бутылку водки и отпил.

Отдышавшись, он спросил:

– Клюет?

– Нет, – из принципа заметил Иванов. Фильдеперсман вновь отпил спиртного.

– Клюет?

– Не клюет! – отрезал из принципа Иванов.

К Иванову подошел генерал.

– Клюет? – спросил он.

– Клюет! – беспринципно ответил Иванов.

– Кто? – как бы в шутку спросил генерал.

– Фильдеперсман, – на полном серьезе констатировал Иванов.

Иванов любил софизмы.

Полковой врач Вумный был очень умным. Он увлекался экспериментальной медициной и любил делать всякие ампутации. Бывало, принесут ему больного, скажем, дизентерией вперемежку с бронхитом. Врач осмотрит его с ног до головы, а потом скажет: «Эге, батенька, что-то мне ваши руки (или ноги, или еще чего) не нравятся». И враз оттяпает ему руки, а то и с ногами вместе. И смотрит, чего будет. А больной лежит, конечно, смирно. Руками не машет, их у него нет. Дышать ему трудно, даже совсем невозможно от обиды. И по нужде сходить трудно, не на чем. А Вумный смотрит, как больной лежит бревном, и говорит: «А если, к примеру, ему заместо ног руки прилепить, а заместо рук ноги, чего будет?» Хорошо, несут ему из спиртовой банки руки с ногами от другого ампутированного. Вумный враз присобачивает ему их на то место, откуда они произрастают, и говорит: «Вот я присобачиваю ему руки с ногами, и по законам природы они должны прирасти. И все должно на нем зажить, как на собаке, согласно моей философской доктрине».

А больной лежит, конечно, еще более смирный, чем был, и вроде как дыхание затаил. Час лежит, два, потом темнеть начал, а на третьи сутки совсем почернел, и дух из него пошел, прямо скажем, какой-то не такой…

Вумный посмотрел на него и сказал: «Да он никак помер. Я думал, он просто дыхание затаил, а он уже окочурился». Послушал он больного, понюхал и говорит: «Ну да, точно помер, подлец, не выдержал научного эксперимента. Слаб оказался.

Срезался! Дыхалки не хватило!»

Сплюнул Вумный, папироску закурил, задумался весь. А потом просветлел и назидательно произнес: «Наука требует жертв!»