Выбери любимый жанр

Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну - Нарочницкая Наталия Алексеевна - Страница 86

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Немецкий журнал также справедливо замечает, что поездка на корабле «City of Exeter» из Лондона в Ленинград членов британской и французской делегации, которая больше походила на увеселительное путешествие по Балтийскому морю, вызвала явное раздражение в советском руководстве. Скорость этой прогулочной лодки составляла всего 13 узлов, и само путешествие, начавшееся 5 августа, заняло почти пять дней. После этого члены делегаций уже поездом добирались до Москвы. Не внушал особого оптимизма и ранг направленной в советскую столицу миссии. Так, например, британскую делегацию возглавил адмирал Реджинал Дрэкс (Drax), больше занимавшийся протоколом при дворе английского короля Георга VI.

Не скрывая своего возмущения, журнал спрашивает, а могло ли советское руководство серьезно думать о заключении военного союза с Великобританией или Францией на фоне подобного «фарса»? Причем и политикам в Лондоне и Париже скорее всего было известно, что Гитлер готовит нападение на Польшу примерно на начало сентября. Можно согласиться с немецким журналом, который считает, что советское руководство справедливо считало «City of Exeter» «кораблем дураков».

На переговорах в Москве, как сообщает «Der Spiegel» Ворошилов сразу спросил адмирала Дрэкса о том, готовы ли Польша и Румыния разрешить проход советских войск по их территории. Дрэкс в ответ заявил, что поляки сами «будут умолять русских о помощи», как только немцы на них нападут. Это было очень сомнительное заявление британского церемониймейстера. Он скорее всего сам был уверен в том, что поляки скорее готовы будут подчиниться немцам, чем вступить в союзнические отношения с русскими. Интересно также, что точка зрения британского генштаба полностью совпадала с мнением российского руководства. Британские военные также считали, что Советская Россия может оказать эффективную поддержку только в том случае, если ее войска будут находиться на территории Польши и Румынии.

Автор публикации, намекая на преклонный возраст Чемберлена, напоминает своим читателям, что тот сильно ошибался в оценке военных потенциалов Польши и России и считал польскую армию более дееспособной, нежели советскую. Чемберлен был уверен, что Сталин «поставил к стенке своих лучших офицеров» и от советской армии можно в лучшем случае ожидать, что в случае войны ее солдаты будут «подносить полякам патроны».

Журнал обращает внимание своих читателей на то, что «кавалеристы» в польском руководстве продолжали настаивать на своем. Их умоляли англичане и французы разрешить в случае военного конфликта пройти по своей территории советским войскам. Полковник Бек был непреклонен. Он заявил, что у него нет ни малейшего желания «позволить ступить на священную польскую землю хотя бы одному русскому солдату, что бы ни произошло». Премьер-министр Франции Эдуард Даладье уже не мог всего этого вынести и поручил генералу Думенку договориться с русскими через голову поляков.

Еще один польский кавалерист маршал Рыдз-Смиглы добавил, что он предпочитает покориться немцам, но не русским. «С немцами для нас существует опасность потерять нашу свободу. А с русскими мы потеряем нашу душу». Маршал ошибался. Если бы не русские солдаты, освободившие Восточную Европу от гитлеровской оккупации, то поляков скорее всего вообще бы не было.

Факты говорят о том, что польское руководство было плохо информировано о планах Гитлера в отношении Польши. Конечно, многое до поры до времени держалось в секрете. Но не все. В то время даже в академической среде Германии, которая, по идее, должна была бы быть более гуманной, господствовали не менее кровожадные настроения. Вот один лишь пример — профессор Лейпцигского университета Отто Рехе (Reche) накануне нападения на Польшу откровенно заявил: «Нам нужны польские территории, но нам не нужны польские вши на нашей шкуре».

В Лондоне о деталях плана «Вейс», то есть плана нападения на Польшу, узнали 18 августа 1939 г. Об этом было проинформировано и польское руководство. Но и это не произвело на «необычного», как он сам себя называл, полковника Бека никакого впечатления. Журнал «Der Spiegel» приводит весьма уместное, как представляется, высказывание на этот счет маршала Ворошилова, сделанное им на переговорах в Москве с представителями Великобритании и Франции 14 августа: «Мы что должны сначала завоевать Польшу, чтобы затем предложить польскому народу свою помощь?». 21 августа эти переговоры были прерваны, но британская и французская делегации еще находились в Москве, когда в столицу Советского Союза прилетел министр иностранных дел Германии фон Риббентроп.

Хорошо известно, что полковник Бек был против любого союза с Советской Россией. Это возмущало, как отмечается в журнале, Черчилля. Британский политик тогда заявил: «Польша должна не только согласиться с союзом с Россией. Но также и три прибалтийских государства должны быть включены в этот союз» («Der Spiegel», 35/1989).

В заключение автор статьи подчеркивает, что Советский Союз в результате «четвертого раздела Польши» получил под свой контроль земли, населенные преимущественно украинцами и белорусами. Он также отодвинул свои границы на 300 километров на запад, и, может быть, именно эти дополнительные 300 километров и не позволили Гитлеру одержать запланированную молниеносную победу.

M.B. Демурин

Советско-германские документы августа — сентября 1939 года в контексте современной политики

Советско-германским документам августа — сентября 1939 г. была уготована особая судьба и в 40-х гг. XX века, и в десятилетия на переходе от прошлого века к веку нынешнему.

Сами по себе договор о ненападении и договор о дружбе и границе между СССР и Германией и секретные приложения к ним сыграли важнейшую роль в политико-дипломатическом противостоянии Советского Союза и Запада в условиях сползания мира во Вторую мировую войну. Поставив точку в развитии иллюзий относительно возможности удержать Гитлера в рамках восточного направления экспансии Третьего рейха, стимулированных Мюнхенским сговором 1938 г. о разделе Чехословакии, они стали хотя и горьким, но спасительным стимулом в осознании Великобританией и США неизбежности союза с СССР для избавления мира от опасности нацистского господства. Велико было их значение и для обеспечения Советскому Союзу дополнительной передышки с целью подготовки к участию в новой мировой войне, которая фактически уже началась, но Советский Союз затрагивала незначительно. Благодаря в том числе и этому политико-дипломатическому маневру наша страна смогла победить в Великой Отечественной войне и стать одной из держав-победительниц во Второй мировой войне.

В конце века XX эти документы оказались востребованными вновь, но уже в другом качестве. Их политические интерпретации, идеологически «заточенные» сначала против СССР, а потом против России, были использованы и продолжают использоваться для разрушения нашей страны. 70-летие их подписания оппоненты России в США и Европе намерены максимально раскрутить как повод для выдвижения новых «исторических», политических и материальных претензий к нам, продолжения кампании дискредитации внешней политики Союза ССР, подрыва основанных на ее достижениях международных позиций современной России.

Именно поэтому новое осмысление внешней политики СССР 1939–1940 гг. выходит далеко за рамки воссоздания корректного исторического полотна соответствующего периода, заключая в себе серьезнейшее предупреждение для сегодняшних политиков — тех, кто сооружает новый «санитарный кордон» вокруг нашей страны и стимулирует разного рода агрессивные выпады вскармливаемых ими режимов, типа режимов прибалтийских этнократов, Саакашвили в Грузии или Ющенко на Украине, в отношении России и ее друзей. Есть в нем важный урок и для российского руководства и общества. Урок, призванный помочь быстрее восстанавливать иммунитет против политико-идеологических вирусов, которые мешают правильно воспринимать такую политику.