Пепел Бикини - Петров Лев - Страница 1

• 1/32
• Следующая

Шесть дней бушевал шторм. Шесть дней огромный серо-желтый пароход, тяжело переваливаясь, лез на водяные холмы, проваливался в водяные пропасти, проползал через водяные стены. Шесть дней волны с гулом и ревом били в скошенные скулы корабля.

В небольшом салоне, зарывшись в глубокое кресло, задыхался и охал тучный человек в мохнатом халате. «Время от времени он проводил ладонью по влажной от пота лысине, доставал из кармана коробочку и, взяв оттуда белую таблетку, с гадливой гримасой клал ее в рот. Капитан, высокий, подтянутый и чисто выбритый, блестя многочисленными пуговицами и нашивками, слегка косолапя, ходил из угла в угол.

— Старайтесь не думать о качке, мистер Болл, — сказал он, останавливаясь у иллюминатора и силясь рассмотреть что-нибудь через потоки воды, хлещущей по стеклу. — Больше ешьте, больше двигайтесь, и все пройдет.

— «Ешьте, двигайтесь»… Что вы говорите, капитан! — Болл сморщился, зажмурил глаза и затряс головой: — О господи!

Корабль плавно довалился набок. Капитан, с усмешкой взглянул, на позеленевшее лицо собеседника:

— Что это за пилюли?

— Аэрон, — с трудом отозвался Болл. — Ужасная мерзость. Не понимаю, почему они не действуют. В Штатах мне говорили, что это лучшее патентованное средство от морской болезни. Представляю себе, каково должно быть худшее!

— Пилюли и микстуры — ерунда! (Корабль снова дал резкий крен, и капитан присел на диван.) Хороший стакан рома или виски и часовая прогулка по мостику — вот что вам нужно, сэр! Правда, некоторые больше любят коктейли, я же предпочитаю ром.

Болл брезгливо отмахнулся и снова проглотил таблетку аэрона:

— Где мы находимся?

— К западу от Гавайских островов, примерно на траверзе острова Морелл. Утром пересекли линию перемены даты [1].

— Сколько же мне еще осталось мучиться?

— Дня три, если шторм не утихнет. Впрочем, мистер Болл, если шторм не утихнет, мы все равно не сможем войти в лагуну и будем дрейфовать, пока не наступит затишье. Так что лучше всего последовать моим советам: ром и прогулка.

— Не могу, не могу! — простонал Болл. — Есть ли какая-нибудь надежда на то, что эта болтанка прекратится?

Капитан поднялся и снова заходил по салону.

— Видите ли, сэр, надежда, конечно, есть. Но в это время года Тихий океан всегда неспокоен. Это мой пятнадцатый рейс на Маршаллы [2], и всегда в ноябре здесь штормы. И какие штормы! Вам, можно сказать, повезло. Всего восемь баллов. Настоящий моряк никогда не назовет такую качку штормом.

— И это называется Тихим океаном!.. О господи, господи! Пятнадцатый рейс! Убей меня бог, если я когда-либо соглашусь повторить эту поездку! Пятнадцатый рейс!..

Капитан нажал кнопку звонка, и через несколько минут стюард поставил в специальное гнездо на столе черную бутылку и тарелки с закусками. Капитан наполнил стаканы:

— Выпьем за вашу удачу, за ваших бедняг, мистер Болл! Им сейчас очень плохо. Твиндек — не салон. [3]

Болл закрыл глаза и, давясь и икая, влил в себя обжигающую жидкость.

Капитан сказал правду. Твиндек был далеко не салон. Слабые желтые лампочки еле рассеивали мглу. В их тусклом свете с трудом можно было разглядеть полуголых, лоснящихся от пота людей, вповалку лежащих на сплошных нарах. Смесь дыма от дешевых сигарет и испарений множества человеческих тел делала и без того душный воздух еще более тяжелым. Возле узкой двери, ведущей в душевую, куда непрерывно подавалась забортная вода, толпились желающие освежиться. В проходах между нарами, прямо на полу или на чемоданах, азартно хлопали разбухшими, засаленными картами. В дальнем углу тесным кольцом окружили большие железные бочки те, кто страдал морской болезнью. Ругань, смех, крики смешивались в сплошной гул.

В одном из отсеков вспыхнула ссора. Жилистый рыжеволосый американец, длинноногий и длиннорукий, вцепился в маленького смуглого мексиканца и тряс его изо всех сил, стараясь во что бы то ни стало повалить на спину. Тот сопротивлялся и судорожно шарил рукой у пояса, ища рукоятку ножа. Стараясь попасть в такт качке, оба изгибались и приседали на корточки, наступая на разбросанные карты.

— Шулер… подлый негодяй…

— Заткни глотку, мексиканская крыса!

— Ты мне ответишь за это, вор!

Соседи, обрадованные неожиданным развлечением, расступились, чтобы освободить место для драки. Кто-то хлопотливо расталкивал сгрудившихся зевак, деловито повторяя, что «все должно быть по правилам». Через толпу, засунув руки в карманы, протискивались друзья мексиканца. Белые тоже стали оглядываться и перемигиваться, готовые ввязаться в драку. Между тем противники продолжали топтаться на месте.

Вдруг рыжеволосый резким движением отбросил от себя мексиканца и стал торопливо расстегивать широкий кожаный пояс. Мексиканец вытащил нож. Они стояли в пяти шагах друг от друга: рыжий верзила с намотанным на кулак — пряжкой вперед — ремнем и маленький темнокожий человек с кривым ножом.

— Погодите, парни! — раздался низкий звучный бас. Бесцеремонно растолкав трусливо притихших любопытных, в круг вступил здоровенный негр:

— Что здесь случилось?

— Не мешай! — проворчал тот, кто хлопотал насчет «правил».

Негр даже не оглянулся:

— Я думаю, вы с ума сошли, парни. Должно быть, от духоты — вот что я думаю!

— А какое тебе до этого дело, негр? — угрюмо осведомился рыжеволосый.

— Мое имя Майк, вот как меня зовут! — Толстые губы негра слегка раздвинулись, показав белую полоску зубов. — Можешь меня так и называть.

— Какого дьявола негр вмешивается? — визгливо крикнул кто-то. — Дайте черномазому по морде, чтоб неповадно было!

Стоявшие в первых рядах нерешительно топтались на месте, с опаской косясь на внушительные бицепсы негра.

Рыжеволосый отступил на шаг.

— Что тебе надо… Майк, или как там тебя?

— Лучше вам не драться, парни… — Негр повернулся к мексиканцу: — Спрячь нож, мальчик… А ты, — он дотронулся до плеча рыжеволосого, — надень свой пояс. Или вы думаете, что боссы вам будут платить за увечье в драке?

Напряжение спало. Мексиканец пожал плечами, решительно сунул нож за пояс и скрылся в толпе. Зрители стали расходиться, посмеиваясь с облегчением и разговаривая преувеличенно громко: мало кому улыбалась перспектива оказаться в общей свалке. Только двое или трое разочарованных подстрекателей всячески поносили «бездельника-негра».

Рыжеволосый подтянул брюки и, присев на корточки, принялся собирать карты.

Майк уселся рядом на нары.

— Почему все-таки вы подрались? — с дружелюбным любопытством спросил он.

— Мексиканец сказал, что я плутую.

— Так ведь ты ж не плутовал, парень, верно?

— Гм… игра есть игра.

— Я говорил тебе, что карты до добра не доведут, Дик, — заметил молодой человек, лет двадцати пяти, с тонким, красивым лицом и большими глазами. — Хорошо еще, что все так кончилось. А если бы этот чако [4] пырнул тебя в живот?

— Сначала он у меня съел бы собственную шляпу и ботинки в придачу! — Дик презрительно сплюнул, сунул колоду в карман грязных холщовых штанов и достал мятую пачку сигарет. — Со мной шутки плохи, Чарли, сам знаешь!.. Кури, негр!

• 1/32
• Следующая