Пепел Бикини - Петров Лев - Страница 13

• Предыдущая
• 13/32
• Следующая

Пятнадцатилетний повар Хомма, забыв о ворохе немытых мисок в кадке с водой, зажатой у него между ног, таращил глаза и тихонько вскрикивал:

— Са-а! Вот так-так! Неужели это правда?.. Кубосава пробрался на свое место и лег ничком, положив подбородок на руки. Тотими стоило послушать. Его голова битком набита всякими былями и небылицами, и он всегда рассказывает их так, словно сам был свидетелем этих невероятных приключений. Рыбаки готовы слушать его целыми днями. Они прощают ему за это многое — скупость, склонность к мелким пакостям, рукоприкладство. Впрочем, неизвестно, кому что доставляет большее удовольствие: рыбакам ли россказни Тотими или Тотими — восхищение и жадное внимание слушателей.

— …Да разве можно запугать этим старого морского разбойника? Надаэмон поднял топор и…

Ага, легенда об острове Фусумэ. Кубосава когда-то уже слышал ее.

…Давным-давно грозный пират Надаэмон ограбил корабль, перевозивший налоги, которые правительственные чиновники собирали в течение нескольких лет в южных провинциях страны. Команду корабля он, как водится, перебил до одного человека, а деньги — сто тысяч золотых таэлей, целое сокровище, — зарыл на волшебном острове Фусумэ, похожем очертаниями на фигуру лежащей на спине женщины. Надаэмон не стал составлять карту острова с меткой, обозначавшей место клада, как это сделал бы его собрат по ремеслу на Западе. Он поступил оригинальнее: вытатуировал условные значки на теле своей любимой единственной дочери. Несчастной девушке это стоило жизни, ибо один из прежних соучастников Надаэмона задушил ее, чтобы узнать, где зарыт клад. Старому пирату удалось настичь и прикончить мерзавца на острове, когда тот уже достал сокровище. Но тут небо не вынесло стольких преступлений: волшебный остров Фусумэ затрясся и погрузился на дно океана.

— …Так погиб гроза морей Надаэмон, так погибло сокровище, — закончил сэндо. — Дайте-ка сигарету. Рыбаки помолчали, потом кто-то пробормотал:

— Сто тысяч золотых таэлей… Сколько это будет на наши деньги?

— На нынешние? Считай, золотой таэль не меньше чем тысяч пять иен…

— Ого!

— И все это до сих пор на морском дне? — страдающим голосом спросил Хомма. — Эх, вот достать бы!

— Никогда никто не достанет, — авторитетно ответил сэндо. — Ведь остров был заколдован. Ты что, не слышал?

— Говорят, — заметил один из рыбаков, — что на месте затонувших, сокровищ всегда селится громадный тако — осьминог — и стережет их. Я сам читал об этом в одном журнале.

— Громадный осьминог? — Хомма выронил миску и схватился за щеки руками.

— Не знаю, как насчет громадных осьминогов, — медленно произнес сэндо, — но с громадными ика — кальмарами — мне приходилось сталкиваться. [19]

Рыбаки разом замолчали, придвинулись, и сэндо, самодовольно поглядывая по сторонам, рассказал, как несколько лет назад, когда он плавал на «Коэй-мару» в южных морях, на них напало чудовищное головоногое, щупальца которого были длиной в сорок сяку [20], и он едва не перевернул шхуну, пытаясь забраться на борт.

— Мы отбились баграми и ножами, а когда ика ушел, вся палуба стала черной-пречерной от сепии.

Хомма круглыми глазами, не отрываясь, смотрел Тотими в рот:

— Ика? Такой огромный ика?

— А ты что думал — такой, каких ловит твой дед в заливе и продает потом по десятке за штуку? Мальчишка недоверчиво покачал головой:

— Неужто бывают такие страшные?

Каждый житель приморского городка знает кальмаров с самого раннего детства. Чтобы свести кое-как концы с концами, семьи рыбаков вынуждены заниматься всякого рода отхожими промыслами. Женщины возятся на огородах, а старики и ребятишки днюют и ночуют на лодках недалеко от берега, вылавливая юрких, маленьких — величиной с палец — кальмаров. В сушеном и вареном виде эти головоногие очень вкусны, и, если они не составляют единственного блюда на завтрак, обед и ужин (что, к сожалению, бывает нередко), их появление на столе встречается с большой радостью. Но о таких кальмарах-гигантах многие рыбаки слышали впервые.

— Встретить такое чудище — большая редкость, — сказал сэндо. — И пусть тот, кто хочет, жалеет об этом, Мне лично нужно побольше рыбы, побольше тунца…

— Да, побольше тунца… — вздохнул кто-то.

— Думаю, что на этот раз нам повезет. — Тотими встал, выплюнул окурок в жаровню и потянулся. — Пойду подменю капитана, — сказал он и полез вверх по трапу.

Хомма принялся за свои миски.

…«Счастливый Дракон N10» шел через бурный океан, каждое сердце на его борту выстукивало слова надежды: «На этот раз нам повезет». Но им не везло опять. Седьмого февраля сэндо, держась для верности за амулет, висевший у него на груди, впервые за рейс приказал ставить сети. Это было в нескольких десятках миль к западу от Мидуэя. Всю ночь рыбаки напряженно следили за фосфорическим мерцанием волн вокруг невидимых в темноте стеклянных буйков. Амулет не помог. Когда рано утром сети были подняты, кто-то разочарованно свистнул, механик Мотоути выругался, а сэндо смущенно почесал в затылке: в слизистой каше из медуз и сифонофор [21] бились всего три-четыре десятка небольших рыб, из них пяток молодых тунцов.

По предложению сэндо, «Счастливый Дракон» передвинулся на полтораста миль к западу. Там произошла катастрофа: главная линия сетей зацепилась крючьями за коралловую отмель. Двое суток рыбаки с терпеливым озлоблением возились на проклятом месте, спасая сети. На рассвете третьего дня разразился шторм, и сто шестьдесят шесть новеньких стометровых тралов, почти половина того, чем располагал «Счастливый Дракон», были безвозвратно потеряны.

— Если так пойдет дальше, — сказал Мотоути, презрительно разглядывая одинокие тушки тунцов, распластанные на палубе, — мы сгорим от стыда еще прежде, чем вернемся домой. В мое время…

— В твое время! — яростно перебил его сэндо. — В твое время тунца было сколько угодно и дома, у берегов Идзу. Да только это было гораздо раньше, чем ты научился втягивать носом сопли, Тюкэй. Помолчал бы. лучше!

Усталые и злые рыбаки угрюмо перебирали сети;

Круглые буйки темно-зеленого стекла тускло отсвечивали на солнце. Сэндо прошелся по палубе, морща лоб и нервно потирая руки. Несколько раз он останавливался, как бы желая сказать что-то, но не решался и снова принимался бегать вокруг рыбаков. Шторм утих так же быстро, как и налетел, и теперь над присмиревшим океаном царила тишина и горячее солнце. Небольшие волны лениво плескались под .кормой шхуны. Повар Хомма оторвался от работы, чтобы поправить головную повязку, сползшую на глаза.

— Везет же другим! — досадливо сказал он. — Знают богатые рыбой места и всегда приходят домой с полными трюмами. А мы таскаемся по морю без толку.

В другое время сэндо непременно оборвал бы нахального мальчишку и, возможно, стукнул бы его по затылку. Но сейчас он оставил упрек без ответа. Он только пожал плечами и вдруг, остановившись возле механика, проговорил негромко:

— Есть одно место, где тунца видимо-невидимо. Только…

Он замолчал, словно испугавшись собственных слов. Все насторожились. Мотоути бросил паклю, которой вытирал руки и поднял голову:

— Где же это такое место?

— Да уж есть, — уклончиво сказал сэндо. — Есть, да не про нас.

— Я знаю! — крикнул Хомма. — Тотими-сан говорит о Маршальских островах. Мой дед ходил туда еще до войны. Там рыбаки хорошо зарабатывали в те времена.

— Правда, — отозвался кто-то, — нам следовало бы сразу идти туда.

Сэндо отрицательно покачал головой.

— Эти места не про нас, — повторил он. Но в его голосе не было уверенности, и все сразу почувствовали это, вскочили на ноги и обступили его.

— Почему не про нас? Кто нам может запретить?

— Не про нас, вот и все! — притворно сердито крикнул Тотими. — Говорят вам… Кто здесь сэндо: я или ты, Хомма? — Он фыркнул и уже спокойно добавил: — Это недалеко от запретной зоны вокруг Маршальских островов. Но острова теперь больше не принадлежат нам [22], и там нас могут задержать. Однако, я думаю, мы сумеем обогнуть их, не нарушая границы.

• Предыдущая
• 13/32
• Следующая