Сорок 2 дня (ЛП) - Ле Карр Джорджия - Страница 7
- Предыдущая
- 7/44
- Следующая
— Я не делаю это ради денег, — говорю я очень тихо.
Наступает момент полной тишины. Билли смотрит на меня, как будто я лишилась рассудка, и по-своему она права, потому что я рискую всем.
— Блядь, Лана. Ты забыла, как трудно было тебе перестать страдать по нему?
— Я не перестала.
— Точно. Так почему ты входишь в львиное логово снова? Посмотри на себя, ты уже стала просто тень. Зачем заставлять себя проходить через это? Ради захватывающего секса.
Я стараюсь улыбнуться, но не получается. Я чувствую, что мой подбородок и нижняя губа начинают дрожать, и плотно сжимаю свои губы.
— Ты не понимаешь. Я обязана ему. Он сделал много хорошего маме и мне, но я не сдержала слово. Я никогда не должна была брать деньги у Виктории. Это было неправильно. И я поняла это, в тот момент, когда увидела его, сидящим таким лоснящимся и довольным, и рассуждающим про мой счет в швейцарском банке. У меня нет личного счета в швейцарском банке, я отдала все деньги в хоспис, и только тогда почувствовала себя лучше. И я только тогда почувствую себя хорошо, когда закончу то, что начала. До этих пор, я никогда не смогу закрыть эту дверь.
— А Сораб? Ты собираешься рассказать ему о нем?
— Конечно, нет. Они отнимут у меня сына, и превратят его в хищника с холодным взглядом, как у Блейка, его отца и брата.
— Так что будет с Сорабом?
Я немного ерзаю.
— Я сказала Блейку, что Сораб твой ребенок.
— Отлично, — медленно говорит она, очевидно не в состоянии прокрутить в голове такую идею.
— Он думает, что ты сделала это, чтобы улучшить благосостояние и получить квартиру.
Билли вдруг усмехается.
— Значит, ты не сказала ему, что в детстве я хотела, удалить всю мою половую систему и заменить ее дополнительным набором легких, чтобы я могла больше курить.
Я отрицательно качаю головой.
— И как все это ты преподнесла ему?
— Ты держишь Сораба здесь в течение трех дней, а я забираю его в апартаменты на оставшиеся четыре.
Билли глубоко вздыхает.
— И как он себе представляет, что я делаю другие четыре дня?
— Ночуешь у своей подруги на квартире.
— Господи, я дерьмовая мать, не так ли?
— Ты возражаешь?
— Мне по барабану, что он обо мне думает, но, как ты будешь существовать три дня в неделю без Сораба?
Мое маленькое сердце разрывается от одной только мысли об этом, но я делаю мужественное лицо.
— Ну, это только на 42 дня, и я думаю, что через три недели я могла бы сказать, что ты собираешься в отпуск, а Сораб слишком маленький, чтобы ехать с тобой.
— И ты думаешь, он поверит?
— Откровенно говоря, я не думаю, что его это будет заботить настолько глубоко.
— Я не хочу заниматься философскими разглагольствованиями здесь, но если это всего лишь продлиться 42 дня, разве это все немного...несущественно, нецелесообразно?
Я черчу моим ногтем по дереву нашего кухонного стола. Мы купили его в благотворительном магазине за двадцать фунтов, на его поверхности имеются следы от двух потушенных сигарет, но он мне очень нравится. У него есть характер, история, которую он может рассказать.
— Я знаю, ты думаешь, что я глупая, но ты никогда не была с кем-то, кто прикасается к тебе, и ты уже горишь в пламени? Или такое странное ощущение, когда твои кости тают, и в голове звучат колокольчики?
— Нет, — говорит она решительно. — И судя по тому, что это так ослабляет тебя... Нет, спасибо. Мне нравится мое самообладание. Моя способность вовремя сказать «нет» и уйти от ситуации, которая кричит об опасности или предстоящих оскорблениях.
— Разве ты не тоскуешь по Летиции, Билли?
— Да, тоскую, но... — она смотрит на меня многозначительно, — в отличие от тебя я никогда не буду кататься по полу в истерики, тоскуя по ней.
Я опускаю глаза. Однажды, много месяцев назад, когда я впервые покинула страну, я так раскисла, билась на полу в истерики, но как не странно, через какое-то время острая боль прошла. Появление Блейка возбудило во мне вспыхнувшее желание.
— Я могу сказать нет, но я до сих пор скучаю по нему, Билл. Я тоскую по нему до умопомрачения. Даже, если нет никакой надежды, я все еще хочу то, что могу иметь. Я хочу его на любых условиях. Я на самом деле думаю, что не в состоянии противиться этому.
Она намеренно вздыхает.
— Окэй, это твоя жизнь. Когда начнется это представление?
— Завтра.
— Я думаю, что нам не нужна няня на вечер пятницы, да?
Я делаю извиняющиеся лицо.
— Извини. Ты можешь завтра побыть няней?
— В то время как ты будешь соблазнять любовника банкира? Конечно, почему нет. Я надеюсь, что, когда малыш подрастет, он вспомнит, что я сделала для него.
Я улыбаюсь с благодарностью.
Она наполняет два стакана водкой и подталкивает один ко мне.
— За Сораба.
Я не хочу пить, но мы чокаемся, и опрокидываю рюмку. Алкоголь обжигает горло. Я понимаю, что мы ничего не празднуем, ни я, ни Билли. Наши глаза на какой-то миг встречаются, и я вижу, она смотрит на меня неулыбчиво, предупреждающе, что я совершаю ужасную ошибку.
5.
В девять часов на следующее утро я кормлю и купаю Сораба, и нервно проверяю свой мобильный, не разряжен ли аккумулятор, но нет все в порядке и сигнал хороший. В 9:05 раздается звонок от секретаря Блейка, ее голос звучит уверенно и по-деловому.
— Доброе утро, мисс Блум.
— Привет, миссис Арнольд.
— Вам удобно сейчас разговаривать?
— Да.
— Хорошо, — быстро говорит она, и вдруг на секунду замолкает. — Я...э-э... как поживаете?
— Хорошо, спасибо.
— Замечательно. Вы до сих пор принимаете контрацептивы?
— Нет.
— Ох! — Понятно, у нее видно в голове не укладывается, как можно существовать без контрацепции.
И снова ложь легко слетает с моего языка, что я сама удивляюсь себе.
— Я была в Иране, а там не было необходимости в них. Кроме того, их фактически невозможно там купить.
— Я запланирую вам встречу с медсестрой, чтобы она выписала вам новый рецепт.
— Oкэй.
— Далее вы встретитесь с адвокатом, а затем займетесь покупками с Флер, потом — с парикмахером, и в заключении маникюр и эпиляция воском.
Вдруг у меня появляется полное чувство дежа-вю, все повторяется один в один. Определенно, только тогда я была совсем наивной. Глупой. И тот первый поцелуй, который сильно меня поразил, но теперь то я знаю... я «ненужная, нежеланная жажда». Мужчина, который так жаждет меня, одновременно и презирает.
Но потом я подумала, что тогда все же было больше похоже на фантастическое приключение. Романтическую мечту, в которую я рванула двумя ногами, не задумываясь. Все, что мне было известно о нем и его семье, Билли нашла и прочитала в Интернете. Теперь же я знаю намного больше о великом клане Баррингтонов, потому что провела свое собственное расследование, пока сидела в одиночестве, беременная в Иране.
Я знаю к примеру, что существует не менее ста пятидесяти трех видов и подвидов насекомых, которые носят имя Баррингтон, пятьдесят восемь птиц, восемнадцать млекопитающих и четырнадцать растений, в том числе редкая орхидея в виде башмачка, три рыбы, два паука и два вида пресмыкающихся. А также многочисленные улицы по всему миру, и блюда были названы в их честь. Одно я почему-то запомнила — креветки, коньяк и сыр Грюйер на тосте.
Они Медичи двадцать первого века, предлагая покровительство художникам, писателям и архитекторам. Я изучила все дома, которые они пожертвовали людям и те баснословные суммы денег, которые они вложили в развитие повышения уровня и на попечение в университеты, больницы, общественные библиотеки, благотворительные организации, некоммерческие учреждения и археологические раскопки. Но Блейк мне уже тогда объяснил, как очень богатые люди играют в благотворительные игры, в течение длительного периода, крадут миллионы и потом отдают очень мизерную часть в качестве облагаемого налогом подарка.
- Предыдущая
- 7/44
- Следующая