Служитель кристалла - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 22

• Предыдущая
• 22/70
• Следующая

— Домо и его вонючий народец ни за что не выйдут из отстойников, — вмешалась Шарлотта Весперс.

— Самое место для них, — буркнул Энтрери.

— Джарлакс намекнул, что, возможно, будет достаточно тех, кто остался жив, — сказал Киммуриэль. — Убитых немного.

— Объединиться с завоеванным домом, — протянул Рай’ги, покачивая головой. — Мы же сами их разгромили.

— Здесь все не так, как в Мензоберранзане, — возразил Энтрери.

Рай'ги все мерил по мерке темных эльфов. Среди его злопамятных сородичей родовая месть и сведение старых счетов тянулись годами.

— Посмотрим, — процедил колдун и сделал Энтрери знак задержаться, тогда как Киммуриэль, Бергиньон и Шарлотта двинулись к лестнице на второй этаж волшебной башни.

— Я знаю, что Даллабад был нужен тебе по какой-то личной надобности, — сказал Рай’ги, когда они остались наедине. — Возможно, это была месть, а может, ты затеял все ради этих перчатки и меча, что сейчас висит в ножнах у тебя на поясе. Но как бы то ни было, не думай, что я ничего не понял, человек.

— Даллабад — выгодное приобретение, — не моргнув глазом, ответил Энтрери. — У Джарлакса теперь есть место для башни. Всем хорошо.

— В том числе и Артемису Энтрери, — едко добавил Рай'ги.

В ответ убийца вынул из ножен Коготь Шарона и протянул ему для осмотра. Меч и впрямь был прекрасен — узкое, острое как бритва блестящее красное лезвие, по всей длине которого были выгравированы фигуры воинов и людей в плащах с капюшонами, а посередине бежал черный желобок. Убийца перехватил оружие за лезвие, и колдун увидел эфес с навершием в виде черепа, и саму рукоять в виде позвоночника с грудной клеткой, а перекрестье — кости таза, от которого широко расставленные кости ног загибались назад, к черепу, и в эту «петлю» из костей удобно ложилась рука фехтовальщика. Весь эфес был белым, как кость, выбеленная солнцем, а глазницы черепа то зияли черными провалами, то загорались красным огнем.

— Я очень доволен своим трофеем, — признался убийца.

Рай'ги внимательно осмотрел меч, а потом перевел взгляд на перчатку на руке убийцы.

— Такое оружие может стать проклятием, а не благословением, человек, — заметил колдун. — Выдающиеся мечи надменны, и их непомерная гордость иногда заражает разум владельца, а это может привести к самому плачевному исходу.

Они некоторое время смотрели друг другу в глаза. Потом Энтрери недобро усмехнулся и сказал:

— Я мог бы испробовать его на тебе.

Рай'ги угрожающе прищурился и вышел.

Пока он не скрылся на лестнице, Энтрери продолжал усмехаться, но на самом деле предупреждение Рай'ги попало в точку. Коготь Шарона обладал несгибаемой волей. Энтрери это прекрасно ощущал, и если не соблюдать высочайшую осторожность, клинок может довести его до беды, вроде той, что настигла Корина Сулеза.

Энтрери окинул себя взглядом, ни на миг не позволяя себе забыть, что меча нельзя касаться голой рукой.

Гибель его прежнего хозяина, которому Коготь Шарона спалил кожу на голове, заставила убийцу содрогнуться.

— Креншинибон легко управится с большинством оставшихся, — объявил Джарлакс приближенным, когда те собрались в комнате для приемов, созданной на втором этаже волшебной башни. — За пределами оазиса Даллабад все будут считать, что внутри семейства Сулеза произошла перестановка сил, не без поддержки со стороны гильдии Басадони.

— Адания Сулез согласилась остаться? — спросил Рай'ги.

— Она жаждала занять трон Даллабада еще до того, как Креншинибон проник в ее сознание, — пояснил Джарлакс.

— Вот она, преданность, — едва слышно бросил Энтрери.

А Рай'ги заметил:

— Мне эта девушка нравится все больше и больше.

— Но можно ли ей доверять? — спросил Киммуриэль.

— А мне ты доверяешь? — вмешалась Шарлотта. — Я ведь была в таком же положении.

— Да, только твой хозяин не был тебе отцом, — напомнил псионик.

— Нам нечего бояться Адании или других жителей оазиса, — положил конец пустым пререканиям Джарлакс. — Те, кто выжил, принадлежат теперь Креншинибону, а Креншинибон принадлежит мне.

От Энтрери не укрылось, что Рай’ги поглядел на главаря недоверчиво, да и его самого не раз посещала мысль: не запутался ли еще Джарлакс в том, кто кому принадлежит?

— Солдаты Корина Сулеза нам не изменят, — уверенно продолжал главарь. — К тому же они забудут события сегодняшнего дня, а поверят в ту версию, что мы им внушим, и станут всем ее передавать. Теперь оазис Даллабад нам как если бы разместили здесь целое войско темных эльфов.

— И ты доверишь управление этой женщине, Адании, несмотря на то, что мы убили ее отца? — полуутвердительно произнес Киммуриэль.

— Она сама сказала мне, что ее отца убила безумная страсть, чересчур сильная привязанность к мечу, — ответил Джарлакс. и все посмотрели на клинок, висевший на поясе Энтрери. Зловещий взгляд Рай'ги словно напоминал о предупреждении, которое он сделал убийце во время недавнего разговора.

Колдун хотел припугнуть Энтрери и дать ему понять, что теперь не спустит с него глаз. Он считал, что убийца воспользовался Бреган Д'эрт для своих личных целей, — а это опасная практика.

— Тебе все это не нравится, — заметил Киммуриэль, вернувшись вместе с Рай’ги в Калимпорт.

Джарлакс остался в оазисе, чтобы заняться остатками гарнизона Корина Сулеза и втолковать его дочери, какие действия от нее требуются.

— А как иначе? — отозвался Рай’ги. — С каждым днем его аппетиты на поверхности растут. Я думал, мы уже будем в Мензоберранзане к этому времени, а мы лишь крепче держимся за камни.

— За песок, — поправил Киммуриэль таким тоном, что было ясно — он тоже не в восторге от новых предприятий банды.

С самого начала Джарлакс посвятил их в свой план: выйти на поверхность и завербовать надежных помощников, по преимуществу людей, которые работали бы на них и помогали налаживать выгодную торговлю. Правда, главарь никогда не посвящал их в детали, но у обоих сложилось впечатление, что на поверхности они пробудут недолго.

Однако конца, похоже, не видно. Появилось магическое строение, явно зрели новые замыслы, а Дом Басадони осуществил новое завоевание. Но хуже всего то — хотя оба темных эльфа об этом молчали, — что такому безрассудному поведению Джарлакса было объяснение. Наверное, зря он отнял у отступника До'Урдена этот древний магический кристалл.

— Похоже, Джарлаксу начинает нравиться, — продолжал Киммуриэль. — Мы с тобой знали, что бесконечные войны на родине его несколько утомили, но, похоже, несколько недооценили, насколько велика эта усталость.

— Возможно, — откликнулся Рай’ги. — А может, стоит напомнить нашему другу, что это место не для нас.

Киммуриэль внимательно посмотрел на него, и этот взгляд ясно говорил, что он не понимает, каким образом можно «напомнить» о чем-то великому Джарлаксу.

— Начнем с краев, — ответил Рай'ги, повторив одну из любимых присказок главаря, характеризовавшую излюбленную тактику Бреган Д'эрт. Когда банде надо было внедриться куда-либо или что-либо завоевать, они всегда начинали издалека, постепенно подбираясь все ближе и плотнее сжимая хватку. — Морик уже достал драгоценности?

Он лежал перед ним во всем своем коварном великолепии.

Артемис Энтрери тяжело смотрел на Коготь Шарона, потирая влажные ладони. Одна часть его существа хотела схватить меч и начать противостояние, которое все равно было неизбежно, — противостояние воли человека и оружия. Если он одержит верх, меч действительно станет принадлежать ему, а если нет…

Он как наяву увидел момент чудовищного конца презренного существования Корина Сулеза.

Его собственное существование сейчас было не лучше, именно оно и подталкивало Энтрери на край гибели. Он не станет таким, как Сулез. Он не позволит мечу сделать себя заложником, узником в собственном доме. Нет, он будет господином. Или умрет.

• Предыдущая
• 22/70
• Следующая