Лютый зверь - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/65
• Следующая

— Ты чего на ребяток яришься, Богдан? – после очередной вспышки кузнеца поинтересовался Виктор. Тот ведь чуть ли не подзатыльники отвешивает: вот были бы его детки, не погнушался бы, приложился.

— Ох и не знаю, что со мной творится. Я ить смотрю на них, а они все трое – ну прямо как мой Ждан когда–то. Он ить тоже любопытным был и уж с пяти годков все норовил мне в кузне мешать. – При этих словах морщины на лице разгладились, вечно хмурое лицо озарилось. – Ну он–то думал, что помогает, а какая помощь, коли мне вместо работы приходится, как квочке, смотреть за мальцом, чтобы чего не учудил и себя не покалечил? Ить железо кругом, огонь, залезет куда или опрокинет что на себя, да мало ли. С покойницей Младой из–за того, бывало, ругались. Она только глянет в сторону, а он, шельмец, уж в кузне. Потом–то помощником стал всамделишным. Вот и эти. Поначалу увальнями были, не знали, с какой стороны за напильник взяться, а теперь орлы. Я еще в мастерскую не пришел, а они уж загодя выспросят, как да что будем ладить, все подготовят, пока один из них по хозяйству управляется. Они, слышь, даже черед себе назначили, кому в какой день мамке помогать. Хорошие ребятки.

— Выходит, сына в них видишь, оттого и злишься.

— Да не на них я злюсь, а на себя, потому как семью не сберег. А когда рука затрещину отвесить тянется, так просто забываюсь. Вот, думаю, бестолочь Ждан, а то и не Ждан вовсе… Не знаю, как сказать.

— В науку, получается?

— Ну вроде того.

К слову заметить, он со своими помощниками многое успел сделать. Мастерские уже оборудованы ветряками, вернее, все уже готово, но пока установили только один, тот, что к токарному станку по дереву. Железные части привели в порядок, отлили новые подшипники, так что теперь станок действовал вполне исправно, а ребятки постигали работу на нем и уж успели все подворье обеспечить деревянной посудой. Остальные комплектующие были полностью закончены, оставалось только установить. Но в том не было необходимости, потому как не имелось в наличии самих станков.

Не забыл Виктор и о своем обещании привлечь Богдана к работе над новинками, с помощью которых они станут бить гульдов. В один из дней он усадил кузнеца рядом и начертил первое изделие, которое желательно получить. Это была граната. Ребристый литой корпус из чугуна, только чуть больше, чем у привычной гранаты Ф-1, ведь взрывчатым веществом должен стать порох. Как получить более мощную взрывчатку, Виктор, как ни морщил лоб, припомнить не мог. Набросал он и приблизительную схему будущего запала. Ничего особенно сложного. Колесико–кресало на оси, на ту ось наматывается бечевка с колечком, тянешь за веревочку, колесико вращается, высекает искру из мелкого куска кремня, от чего воспламеняется замедлитель из толченого пороха, набитого в трубку. А вот как это все довести до ума, уже решать Богдану. Ну а Виктор всегда рад подсказать.

Как–то раз кузнец намекнул, мол, пора бы озаботиться и тем, чтобы забрать заказ в Рудном, наверняка все уже готово и дожидается покупателей. Но Виктор его слегка остудил. Не ко времени это. Нужно выждать. Не следует кое–кому знать о том, что его финансовые дела не так уж плохи, как он желает их представить. По этой же причине и драгоценности он придержал, не спеша реализовывать. Надо дать возможность Лису заглотить наживку.

В Звонград пришлось ехать караваном из бедарки и повозки, потому как Беляна тут же составила список, чего и сколько нужно прикупить. Нет, писал Виктор, но под диктовку ключницы. Потом и Богдан засобирался, уж больно многое необходимо и для его хозяйства. Под конец и бабка Любава выказала желание ехать с ним. Добролюб ведь обещал прикупить ей то, что потребно для работы. У нее после прошедшей войны и последней заварухи не осталось никаких припасов из трав. Только то, что лежало в подполе, и сохранилось: домишко в посаде сожгли, а ее припасы никто вызволять не стал.

Горазд тоже вознамерился было отправиться в поездку, но его сборы бесцеремонно прервал Виктор. Накануне вечером он вывел парня на задний двор и начал пояснять, что и как ему следует делать. Все просто. Небольшая пробежка вокруг подворья, упражнения на гибкость, силу, растяжку, различные приемы обращения с оружием, а именно: выхватывание и изготовка с ходу к бою, кувырки, перекаты с оружием. Правда, тут он особо указал, чтобы при различных перемещениях с карабином или пистолями оружие не было заряжено. В остальном же – все по–взрослому, с взведенными курками. Это поможет выработать навыки, чтобы не было самопроизвольных сбросов курка. Опять же – стрельба, стрельба и еще раз стрельба, до тошноты. Горазд усомнился, что у него будет оставаться свободное время, уж больно много всего наговорил наставник.

— А к чему тебе свободное время?

— Дак на хозяйстве живем, – недоуменно пожал плечами парень.

— Забудь. Все это для тебя в прошлом. Теперь тебе надлежит стать воином, значит, все иное – побоку. Понимаю, что зазря есть хлеб ты не привык, но это только сейчас кажется, что ты стал дармоедом, потом все на свои места встанет. Все понял?

— Понял.

— Вот и ладно. Еще помни: коли дурно станет, не насилуй себя, рана у тебя все же была нешутейная. Мало ли что, бабка Любава посмотрит по возвращении. Коли просто усталость, тогда уж через «не могу». Даже если что–то покажется тебе баловством, просто делай. Ведь если чего не постигнешь или в чем–то окажешься неловким – и сам сгинешь, и меня подведешь. Потому как спину мне прикрыть будет некому, а тогда уж нам обоим конец.

В Звонграде все прошло штатно. Переночевали, поутру отправились на торжок. Потом бабка Любава ушла по своим заботам. Богдан направился в Кузнечную слободку: имелась там плавильня, где он рассчитывал обзавестись чугуном для новых поделок. Как все будет, он пока представлял слабо, но ясно одно: чугуна потребуется много. Нужна была бронза, не в таком количестве, как прежде, но нужна. Опять помянул Рудный, там ведь страсть сколько их бронзы осталось, из нее сделаны шаблоны деталей! Да чего теперь–то. Где тот Рудный и когда туда попадешь?..

Виктор тоже времени зря не терял.

— А на что тебе толмач? – искренне удивился просьбе хорошо знакомый Виктору трактирщик.

А к кому еще мог обратиться Волков с подобным вопросом? Сам он Звонград знает не особо хорошо (вернее, людей, обретающихся здесь), трактирщик – иное дело. Через его заведение столько разного народу проходит, столько разных разговоров здесь ведется, что хочешь не хочешь – будешь в курсе всего, что происходит в граде.

— Торговать желаю.

— С гульдами?! Ты на голову–то здоров?

— Здоровее тебя.

— Оно и видно. Нет у нас с гульдами торговлишки, только через иных купцов. Это даже мне ведомо, хотя к купцам касательства не имею.

— Мне не мнение твое надобно, а толмач, коли таковой имеется.

— Ну есть один. Только он того… одним словом, постоялец мой. Не знаю, ведает ли гульдский, но бахвалился, что с нескольких языков может перетолмачивать. Жизнь его с самого детства побросала. Он даже в съезжей избе одно время обретался, да только как бы там к пропойцам ни относились, но такого даже там терпеть не стали.

— Он сейчас здесь?

— Нет. Недавно накачался под завязку, где–то отлеживается. Ему Авось улыбнулся. Пару дней купчине одному помогал в общении с купцом–западником, вроде как уговорились, так купец на радостях ему цельный рубль за работу отдал. Иноземец тоже вроде в сторонке не остался. Одним словом, деньга есть, гуляет.

— А деньга опять у тебя хранится?

— Дак обчистят горемыку, а тогда уж он и до меня серебро не донесет. А так – все, что есть, у меня оставит, – хитро улыбнулся трактирщик.

А ведь вполне трезвый и деловой подход. Может, тот, кто обчистит, тоже серебро мимо этого заведения не пронесет, но так – лишь один прибыток, а эдак и толмач свой заработок здесь пропьет, и тот, кто мог его обчистить, все равно где–нибудь средства найдет и придет сюда. Впрочем, кто знает? Может статься, этот тать обретается в ином кружале. Нет, так по–любому надежнее.

• Предыдущая
• 19/65
• Следующая