Операция “Зомби” - Самаров Сергей Васильевич - Страница 3

• Предыдущая
• 3/72
• Следующая

Полковник вышел. Выслушал в свой адрес кучу угроз и отборного мата, что значительно подняло настроение. Полковник почесал покрасневший шрам, пересекающий лицо, подумал и решительно сел в машину рядом с Пулатом. Назвал адрес на окраине Москвы по дороге на Балашиху. Показывал, куда ехать.

Двухэтажное здание оказалось управлением какой-то строительно-монтажной фирмы, как гласила неброская вывеска. Полковник ушел, через пару минут открылись ворота, и Виталий въехал во двор. Строительно-монтажная фирма оказалась весьма экзотической, потому что не каждое подобное учреждение держит сразу за порогом дневального и дежурного рядом с оружейным шкафом. Гостя провели в тесный кабинет, где было кресло, предложили отдохнуть. Что капитан и не замедлил сделать, благополучно задремав. Такие мелочи, как недавнее происшествие, не смогли заставить его взволноваться и побороть усталость, пришедшую после трехсуточного «отдыха» с официанткой Люсей.

Разбудил его скрип двери. Полковник Мочилов сел в соседнее кресло и расстегнул китель.

– Как самочувствие?

– Стараюсь... – коротко улыбнулся Виталий.

– Придется, капитан, тебе на службу временно вернуться. – Полковник вдруг перешел на «ты», что само по себе уже сообщало моменту некоторую деловую торжественность. – Дело оказалось серьезное, гораздо серьезнее, чем мы могли предположить. И люди против нас серьезные. Может быть, это еще похуже, чем с Конторой сцепиться...

– Хуже может быть только Моссад, – съязвил Пулатов. – С ЦРУ как-нибудь справимся. Что от меня надо?

– Есть какая-то партия, или организация, или вообще хрен знает что такое... Называется это скромно Структурой. Судя по всему, достаточно мощная штука. Очень интересуется тобой и капитаном Ангеловым. Их интерес идет параллельно интересу ФСБ. Но они же и устраняют от работы генерала Легкоступова. Считают, что он свою первоначальную задачу выполнил. Чувствуешь, чем дело пахнет?

– Если не врут – это размах.

– Размах сильный. Только куда будет направлен удар? Против кого и кем направлен? Этого мы не знаем.

– Что парни? Раскололись?

– Препарат вводили. Они мало знают – сошки... А знать нам хотелось бы больше. Хотя это дело не нашего, как говорится, ума. Но я так думаю, что в самой ФСБ многие в нем повязаны. Но раз Структура касается наших интересов и наших сотрудников, пусть даже бывших, мы, я думаю, не можем оставаться в стороне.

– Какая-то масонская ложа?

– Типа того. И единственный выход туда – ты и Ангелов. Вы нужны им. Знать бы только, для чего...

– Задача?

– Сдаться!

– Только и всего? Сделаем! А что с этими парнями из машины?

– Они вечером попадут в автокатастрофу.

– Надо связаться с капитаном Ангеловым.

– Ему сегодня передадут «сотовик» скрытой связи. Я распорядился.

– Тогда работаем...

Спустившись на свой этаж не в лифте, а по лестнице, он остановился на лестничной площадке перед всегда открытой дверью и, прежде чем войти в привычный длинный коридор, покрытый ковровой дорожкой, сказал сам себе многозначительно и с неизвестно откуда взявшимся вдруг удивлением:

– Вот так, значит...

И только после этого глубоко вздохнул, словно готовился Рубикон перейти, и шагнул вперед.

Генерал Легкоступов, вопреки привычке, вернулся от начальства не в свой кабинет, а сразу в отдел. Необычно улыбчивый и слегка ироничный, непонятно мягкий, что сразу бросилось в глаза подчиненным. Сел за стол майора Мороза, теперь свободный не только от бумаг, но даже и от традиционного перекидного календаря, и привычно положил руки на столешницу ладонями вниз, как прилежный первоклассник.

– Садитесь, – тихо и устало сказал офицерам, вставшим при его появлении. – Занимайтесь своими делами. Я просто с вами побуду немного, и все...

Подполковник Сазонов переглянулся с майором Соломиным. Они не поняли, что означает эта фраза – лиричность на генерала с небес свалилась? Не замечался вроде бы за Легкоступовым, всегда сухо-деловым, такой грех. Значит, что-то произошло из ряда вон... Уж кого-кого, а их начальника отдела выбить из колеи, казалось, невозможно. Невозмутим, как истый английский лорд, в самые критические моменты. А тут... Впрочем, они догадывались, хотя и не предполагали, что реальность будет для генерала такой болезненной.

– Когда Мороза привезут? – спросил Легкоступов.

– Сегодня утром, товарищ генерал, привезли, – ответил майор, опустив глаза.

– Похороны когда?

– Завтра.

– Венки заказали?

– От управления заказывали.

– От товарищей по отделу закажите. Отдельно. Где хоронить будут?

– Мать просила, чтобы его рядом с отцом похоронили. За опытной станцией, недалеко от полигона, маленькое кладбище есть. Там отец лежит. И его там похоронят. Отец у него тоже в нашей системе служил.

– Завтра... Значит, с послезавтрашнего дня у вас будет новый начальник отдела, – сказал Геннадий Рудольфович с улыбкой.

Офицеры поняли, чего эта улыбка стоила генералу. Но сообщение не удивило их. Все знали, что отдел внутренних расследований не сильно одобрил методы работы генерала Легкоступова. Обычные, честно говоря, методы, но в этот раз, как говорится, нашла коса на камень. Кому-то нужно было найти очередную жертву. И этой жертвой стал их генерал. А тут еще некстати и майор Мороз погиб при невыясненных обстоятельствах. Вот и последовали оргвыводы.

– Ладно... – Геннадий Рудольфович без стука шлепнул ладонями по столу, виновато улыбнулся и встал. – Пойду к себе, бумаги подготовлю, а потом домой отправлюсь. Неважно себя чувствую перед пенсией...

Шутка не удалась, и он сам это понял.

У Крысавца, кажется, тяжеленная форма маниакально-геморроидального синдрома. Не удивлюсь, если мне скажут, что он своей тени из прошлогоднего сна пугается. И пугаться он будет долго, если никто не поможет от страха избавиться. Ему очень нужен сильный психотерапевт. Кардинальный. Который вылечит его раз и навсегда. Как я обычно лечу. Иначе помочь Крысавцу уже невозможно. Я через свои каналы наводил о нем справки и состояние его могу представить себе легко.

Вообще-то его фамилия звучит гораздо прозаичнее – Крыловец, это я придумал ему новую, точно так же, как когда-то придумал Захватову прозвище Труповоз. Так мне легче в уме общаться с некоторыми людьми. Необходимо, чтобы кличка отвечала сущности.

– Эт-та ч-чертова пл-ленка... – заикаясь, ворчит Юрок, когда черный джип «БМВ» плавно, как утка, покачиваясь на неровностях разбитой дороги, проходит нам навстречу. – Пр-рошлый р-раз в него мужик из дробовика стр-релял. А эту пл-ленку только гр-ранатом-метом и возьмешь.

Заикаться Юрок начал после контузии – «БМП» на горной трассе противотанковую мину отыскала, подпрыгнула на ней, как лягушка, и сбросила Юрка с брони в пропасть. Иной бы если от взрыва не погиб, то превратился бы после такого падения в раздавленный каблуком мягкий шахринаурский персик, а он сумел хорошо сгруппироваться и так аккуратно скатиться, что даже кости не переломал. Только в самом конце на скорости свободного падения ударился головой о большой камень-валун. Камень с места, что естественно при такой-то скорости, своротил, а самого – тяжело контузило...

Когда-то он служил под моим началом в Афгане – младший сержант. Я в те времена еще взводом в отдельной Кабульской роте командовал. Сразу из госпиталя Юрка комиссовали, и мы случайно с ним встретились только в прошлом году. И вот во второй раз довелось. Он сам приехал. По этому делу...

Он жует, страдая, фильтр незажженной сигареты – я курить в своем присутствии категорически, словно мы все еще там, в Афгане, в засаде, не разрешаю – и всем лицом показывает, что зажатая в забинтованной руке зажигалка, как граната с сорванной чекой, просится к действию.

• Предыдущая
• 3/72
• Следующая