Буря на озере - Самбук Ростислав Феодосьевич - Страница 22
- Предыдущая
- 22/28
- Следующая
— Столько дают за дом, — уточнил Олекса. — Но ведь половина — тетина. Федор Антонович даже к ней ходил, уговаривал ее.
— И уговорил?
— Разве тетю надо уговаривать? Она согласна на все.
— Но ведь мы не хотим! — решительно вмешалась Нина. — Она все нам отдает, а сама? Пока кооператив построим, где она будет жить? А они говорят, какое нам дело, как-нибудь перебьется…
Шугалий вспомнил белые глаза Бабинца и представил, как тот разговаривал с дочерью.
— Федор Антонович, — заговорил Олекса, — подсчитал, сколько потратил на Нину, и сказал об этом ей…
— И сколько же? Неужели вел бухгалтерию? — Шугалий хотел превратить все это в шутку, но Нина не поняла его.
— Сто рублей в месяц, — ответила она. — Вот сколько я стою. Не считая шубы и платьев.
— И вы решили облегчить родителям жизнь? По крайней мере с материальной стороны?
— Смеетесь? А мне не до смеха!
— Можно ли смеяться над этим? — сразу отступил Шугалий. — Но, может быть, вы неправильно поняли отца?
— А-а… — Видно было, что девушке тяжело говорить об этом, но все же ответила: — Он учил меня жить. Чтобы Олена Михайловна свои деньги отдала нам, а потом… Ну, чтобы устроилась на работу, а там дадут квартиру или место в общежитии. И чтобы деньги положили на мое имя.
Шугалий покачал головой.
— Вот это предусмотрительность! А на чье имя кладет деньги сам Федор Антонович?
— Они с матерью — душа в душу.
— Когда Нина сказала, что уйдет из дому, — перебил Олекса, — Софья Тимофеевна предупредила, что ничего ей не даст. Вот так, в чем была, и ушла.
— Ничего мне от них не надо!
— Может, у вас нет денег?
— У меня есть, — возразил Олекса.
— А послезавтра у нас зарплата, — прибавила Нина.
— Кстати, как же ты можешь уехать к бабушке, если работаешь? — Видно, Олекса нашел главный козырь, потому что посмотрел на Нину с видом победителя. — Не имеешь права уйти без предупреждения.
— А я договорюсь.
— Скажите ей, — в голосе юноши появились умоляющие нотки, — скажите ей, Микола Константинович, что нельзя ей ехать в Любень!
— Бабушка живет одна и будет рада.
— Обрадуешься! — рассудительно возразил Олекса. — Пенсия небольшая…
— У нее сад и огород. А я на работу пойду.
— Так тебя в библиотеке и ждут!
— Где-нибудь устроюсь.
— И ваши родители раньше жили в Любеке? — полюбопытствовал Шугалий.
— Жили когда-то.
«Почему Бабинцов не было в списке тех, что переехали в Озерск из Любеня?» — подумал Шугалий и спросил:
— Когда это было?
— Что? — не поняла Нина.
— Когда родители жили в Любене?
— Давно. Меня еще и на свете не было. Я уже в Озерске родилась.
— А в Озерск откуда родители приехали?
— Из Долины на Ивано-Франковщине. Там после войны жили. А бабушка в Любеке осталась.
— Тетя Олена предлагает Нине поселиться у нас.
Столько комнат пустует! — заметил Олекса.
— А что люди скажут?
— Тебя Надя волнует?
— А хотя бы и Надя!
— Не обращайте на нее внимания, — посоветовал Шугалий. — Живите, как сердце подсказывает.
— Я ей все время это втолковываю, — обрадовался Олекса, — что никто нас не осудит.
Нина робко посмотрела на Шугалия.
— Если уж и вы!..
— Неужто я советую плохое?
— Я хотела сказать, что вам со стороны виднее.
— Виднее, — согласился Шугалий. — Берите свою картошку и идите домой, не то Олена Михайловна не успеет приготовить обед.
— Я сама приготовлю, — заявила Нина.
Олекса посмотрел на нее и, поняв все, засмеялся от радости. Подхватил сетку с овощами.
— Приходите к нам обедать, — пригласил он Шугалия, — мы будем ждать. — Потащил Нину за руку, и они побежали, не оглядываясь.
Капитан смотрел им вслед, улыбался, но улыбка не была радостной. Помахал целлофановым мешочком с раками и подумал, что плакало его пиво. И все же раков было жаль — купил в киоске газету и завернул, чтобы не было видно. С пакетом под мышкой направился в библиотеку.
Надя стояла на лестнице и доставала какую-то книгу с полки. Оглянулась на скрип двери и, увидев Шугалия, одернула и без того не очень короткую юбку.
С книгой в руках проворно соскочила на пол, блеснула глазами, но ответила на вежливое приветствие Шугалия едва заметным кивком. Выдала книгу посетителю и принялась наводить на полках порядок, никак не реагируя на присутствие капитана, вероятно, все еще сердилась на него за то, что так бесцеремонно оставил ее на танцах. А Шугалий стоял, опершись на барьер, и тоже молчал, следя за быстрыми движениями библиотекарши.
Наконец Надя не выдержала:
— Принесли «Роман-газету»?
Шугалий покачал головой, и Надя, догадавшись, что капитан пришел не за книгами, оставила свои полки. Поправила прическу и подошла к барьеру, выпятив груди и высоко подняв голову, не шла, а несла свои прелести.
— Есть к вам дело, Надя, — начал Шугалий, пытаясь быть неофициальным, просто человек пришел за помощью или советом, — и надеюсь, вы не откажете мне.
— Охотно. — Девушка манерно протянула Шугалию руку.
Капитан пожал ее не очень сильно. Надя положила обе руки на барьер и пошевелила пальцами, будто намереваясь что-то схватить.
Шугалий чуть отодвинулся от барьера. Кивнул на окно.
— Это тут живет Нина Бабинец? — спросил он. — В доме с красной крышей?
— Будто не знаете? — иронически прищурилась Надя. — Были же в гостях… И хорошо вас накормили?
Она была прекрасно информирована, и Шугалий надлежащим образом оценил это.
— Вы умны и наблюдательны, — польстил он ей. — У вас хорошая память. Скажите, вы случайно не работали в субботу семнадцатого августа?
Из-за стеллажей высунулось курносое женское лицо, должно быть еще одна библиотекарша. Посмотрела на Шугалия светлыми любопытными глазами, улыбнулась и исчезла. Надя недовольно проводила ее взглядом.
— У нас только Нина Бабинец работает через день.
На полставки она. В субботу ее не было, а я всегда тут, кроме понедельника.
Шугалий придал своему лицу таинственное выражение, взглядом подозвал Надю к окну. Должна проникнуться важностью дела и не путаться в ответах.
— У вас стол у самого окна, вы видите, что делается на улице. Может, заметили, не заходил ли к Бабинцам семнадцатого августа, примерно в три часа или в начале четвертого, пожилой мужчина в сером костюме? Полный и лысый, с коричневым чемоданом.
— В роговых очках? — Надя ни на мгновение не поколебалась.
— У вас не память, а кибернетический центр.
— Видела. Я еще удивилась: совсем незнакомый человек, а в Озерске мы почти всех знаем…
Шугалий переплел пальцы, с хрустом сжал их.
— И долго этот человек пробыл у Бабинцов?
У Нади забегали глаза: небось не хотела признаться, что все время следила за домом.
— Ну… Я точно не скажу… Мне книги надо выдавать, а в субботу читателей больше. Кажется, ушел минут через тридцать — сорок.
«Какая точность! — отметил Шугалий. — В четыре уже успел вернуться и ждал машину неподалеку от усадьбы Завгородних…»
— Кто-нибудь может заменить вас? — спросил он. — Ибо нам с вами надо зайти в райотдел госбезопасности.
Надя округлила глаза.
— Зачем?
— Ваши показания очень важны, и мы должны надлежащим образом зафиксировать их.
— Тоня! — крикнула она. Когда курносая девушка высунулась из-за стеллажей, приказала: — Подежуришь в абонементе, так как мне надо… — бросила многозначительный взгляд на Шугалия и решила не уточнять, по какому именно делу отлучается.
Когда они вышли на улицу, Надя обогнала Шугалия на полшага, сбоку заглянула ему в глаза и спросила:
— А что это за некто в сером?
Шугалий вспомнил, с каким гонором она вела себя с ним во время первого посещения, но не стал отплачивать ей той же монетой.
— Сам еще не знаю, и мы с вами это выясним.
— Но ведь я его раньше никогда не видела.
— И я не видел.
— Думаете, преступник? Я всегда считала, что эти Бабинцы…
- Предыдущая
- 22/28
- Следующая