Звездочёт - Самофалов Леонид В. - Страница 15

• Предыдущая
• 15/34
• Следующая

– Какой шаг, Кузьма Николаич?

– Шаг винта называется, Таня. Есть такое в самолете приспособление. Неправильно поставишь – хоть весь бак с горючим выжги, а не взлетишь.

Ишечкина сходила к Замиловым, набрала воды, поставила чайник. Спираль у чайника была самодельная, зверская: он сразу зашумел и начал вскипать на глазах. Татьяна достала из тумбочки две чашки, бросила в них по кубику сахара, из пакета сыпанула заварки и залила кипятком.

Буграев присоединил проводки, завинтил крышку, послушал гудение в трубке и положил ее на аппарат.

– Вишь ты как! – бормотал он. – И причина рядом, а не видна.

– Оно, Кузьма Николаич, рядом-то рядом, да вроде как и за горизонтом. Галябы тоже рядом, а из Шуралы не видать.

– Да уж ловок, ловок! Как, говоришь, его звали?

Присев на мягкий стул, он взял чашку, над которой вился парок. Поскольку другого стула не было, Татьяна уселась на пустой ящик, поставив его на попа, однако положение его было неустойчиво, и она ерзала, ища равновесие.

– Да что же это я, кочан капустный?! – подхватился участковый. – Хозяйку с места согнал!

– Да сидите ж вы! – долго умоляла Ичешкина, но на ящике в конце концов устроился Кузьма Николаевич.

– Я говорю, как звать-то? – переспросил он. – Электрика.

– Да я и не помню, – растерялась она.

– Как же так? Не назвался, что ли?

– Назывался как-то… Сама спрашивала… Да ведь всего раза два-три видела. Такой с виду симпатичный, молодой…

– В красной рубашоночке?

– Вы все-таки скажите, Кузьма Николаич, отчего всегда шутите?

– Оттого что Ларя никогда не шутит. Должно же быть в природе равновесие. Вспомни, как звали, а то придется Калмыкову звонить.

– Кажется, Юрой. – Она подняла глаза к потолку, затем сказала утвердительно. – Да, Юрой, теперь вспомнила.

– А по фамилии?

– А это уж вам точно надо у Калмыкова спросить. Фамилию он не говорил. Да и с какой стати?

– Как же ты его вызывала розетку-то ставить?

– Да не вызывала я, – оправдывалась Ишечкина. – Сам явился. Они все одинаковы, эти электрики. Борьке накачка была насчет приборов, этому накачку пожарники из райцентра сделали, велели проводку обследовать. А мне-то что? Обследуй.

– До этого ты его видела?

– Видела. С ребятами заходил.

– С какими ребятами?

– Из общежития все. Он ведь там жил.

– Откуда знаешь?

– Да что я, Кузьма Николаич, совсем без соображения?

– Поделись соображениями, – сказал он, дуя на край чашки.

– Ну, так если все они гурьбой ввалились, общежитские, – втолковывала Ишечкина, – тогда что еще думать? Я вижу, человек новый, сама и спросила, помню: надолго, мол, к нам? Он говорит, не думаю. Я тогда и говорю: ну вот, все вы так. Приехали, денежку заколотили, девчонке мозги запудрили – и до свиданьица. А то, говорю, оставайтесь, невесту подыщем с домком да усадебкой, для такого симпатичного самую красивую не пожалеем…

Кузьма Николаевич поставил чашку и даже руками всплеснул, приговаривая:

– Ой-ёй-ёй! Ну и ну!

– Что это вы, Кузьма Николаич? – встревожилась Татьяна.

– Да все то же. Значит, ты его приветила? А он что на невесту-то?

– Покрутил так рукой… – Она подняла ладонь и покрутила ею. – Да. После этого говорит: невеста, моя, уже есть и ждет, вот почему он и не задержится надолго. Так что, говорит, спасибо.

– Ну как в аптеке, Тань! И явился потом старым знакомым. Да правильно, на кой она леший, фамилия!

– Вы мне в упрек это?

– В похвалу, Татьяна. Рассказывай дальше. Он, значит, тебе про пожарников, а ты: пожалуйста, осматривайте где хотите, да?

– А что ж мне еще отвечать? Хоть бы и вы на моем месте…

– Ну, хорошо, хорошо! И что же он?

– Посмотрел и аж испугался. Нам, говорит, с вами голову сымут за такую проводку. Тут полтора дня до пожара осталось. Удивляюсь, говорит, куда тут начальство смотрит.

– Ясно, Тань, ясно. Менять, говорит, надо. Когда?

– Да лучше немедленно, но я уж не помню из-за чего, только уговорила приходить завтра. Ну, пришел он назавтра и поменял.

– И был он теперь совсем родня. Ты, значит, его сюда, а сама к прилавку. Правильно говорю?

– Так у меня ж народ!

– Действительно. Сколько он возился?

– Долго. Наверно, с полдня.

– Ключ от сейфа где был?

– В сумке.

– А она, сумка?

– В столе. Тут вот. – Ишечкина выдвинула ящик, где лежали сумочка и ключи от входной двери. – Всегда здесь лежат.

– И в тот раз лежали?

– Ну как же я могла на него подумать, Кузьма Николаич?

– И то правда. Пришел миляга. По доброму делу. Эх, черт меня подери! – И поймав ее обеспокоенный взгляд, продолжал: – Ладно. Когда уходил, что сказал?

– Знаете, ничего. – Она долго и как бы удивленно смотрела на Буграева. – Сложил в сумку инструменты, кивнул и пошел. Я еще сама возьми и скажи: а за работу, мол, что же? Он мне: не подряжался. Велено – сделано. И всего хорошего.

– Ничего не пропускаешь? – строго спросил участковый. Она подумала и спохватилась:

– Пропускаю, Кузьма Николаич, извините! Я еще спросила: а как же в зале? Он говорит: в зале нормально, ничего трогать не надо, еще постоит. И тогда ушел.

– Теперь я тебе скажу: больше ты его не видела.

– Да. Спросила как-то ребят, сказали, уехал.

– И он у тебя из головы долой. На то и расчет. – Кузьма Николаевич поднялся с шаткого ящика и отодвинул его в сторону. – Спасибо, хозяйка, за кипяток. Теперь я вызываю эксперта, сообрази, только мигом, нужна инвентаризация или нет. А то будешь потом плакать, как с ветровками-кроссовками – платить из кармана придется.

Татьяна подумала и твердо произнесла:

– Не надо инвентаризацию. Кроме того, что сказала, все на месте.

– Я предупредил.

Она забрала чашки и чайник, вышла с ними на крыльцо, а он сел на ее место и связался с начальником райотдела милиции.

– Добрый день, Ильдус Нигаматович.

– Здравствуйте, Кузьма Николаевич, – раздался в трубке мягкий баритон. – Как вчера доехали? С тракта не сдуло?

– Удержался. А вот сегодня у меня в магазине кража. Нужны эксперт и электрик: сигнализация обрезана у звукового рожка.

Он рассказал о случившемся, а начальник райотдела майор милиции Хисматуллин слушал внимательно, вдумчиво, не перебивая. Буграев знал его еще лейтенантом, прибывшим из училища; он стал работать в отделении уголовного розыска, через некоторое время сам возглавил отделение, затем был командирован на учебу в Москву и вскоре после возвращения возглавил уже райотдел.

• Предыдущая
• 15/34
• Следующая