Большая Берта - Дар Фредерик - Страница 36

• Предыдущая
• 36/39
• Следующая

Два человека в плащах, один из них блондин, почти альбинос, привязали третьего (он был одет в домашний халат, словно простой обыватель) к заднему бамперу автомобиля. Но как привязали! К машине прицепили хвост: распластали малого на земле, приподняв ему грудь.

Двое бандитов заставили его открыть рот как можно шире и вставили ему в клюв выхлопную трубу. Вы внимательно следите за ходом повествования? Спасибо. У Рожкирпро, поскольку я ни секунду не сомневался, что с трубкой в зубах лежал именно он, руки и ноги были связаны. Более того, веревки укрепили на амортизаторах.

Альбинос сел за руль. Он был жутко спокоен. Робот с выверенными и отточенными движениями. Нажал на стартер.

Раздался характерный чих мотора. Связанный человек вздрогнул. Он задыхался. Наглотаться газа из трубки такого диаметра очень вредно для бронхов, все специалисты по респираторным заболеваниям вам это подтвердят.

Блондин вырубил двигатель и вышел из машины. Его приятель, малый лет пятидесяти с проседью, оттащил жертву от трубы и перевернул на спину. Испытуемому на вид я дал бы не больше сорока, красивый парнишка, с аристократическими чертами лица. Голубые глаза были залиты кровью, а распахнутый рот почернел. Нормальное дыхание к нему не возвращалось, он мог лишь кашлять, выплевывая легкие, селезенку, зоб на расстояние три с половиной метра.

— Повторить? — предложил тип с проседью.

Бедолага помотал головой, не прекращая харкать.

— Тогда отдай голову! — заорал его мучитель.

— Ваши это все равно не спасет, господа! — С этими словами бравый Сан-Антонио вышел из укрытия.

Внезапное появление, звучное “господа!” — и преимущество на твоей стороне. Вспомните благородного Рюи Блаза с его “Приятного аппетита, господа!” Смущенные министры заняли круговую оборону, но Рюи Блазу все равно удалось сразить их знаменитой тирадой о гордом орле Карла V, превратившемся в ощипанную курицу на знамени Генриха IV.

Однако в моей ситуации было одно неудобство. Большое и уродливое.

Один из “господ” ни слова не понимал на французском наречии, и моя задиристая реплика оставила его холодным, как сибирское мороженое. До него только дошло, что я нацелил на него револьвер. Поскольку он обладал рефлексами, то и привел их в действие, прыгнув за автомобиль, щедро кормивший бедного Рожкирпро газом пополам с окалиной, и тоже выхватил пушку.

Отлично! Кретины решили биться до последнего! Взятие Бастилии в пригородном варианте. И когда же закончится эта кровавая ночь? Впрочем, уже наступил белый день. Пора договариваться о прекращении огня.

Я обратился к седому:

— Ты говоришь по-французски, так посоветуй своему корешу сложить оружие. Квартал окружен, и неразумно усугублять положение. Вы имеете дело с полицейским, а труп легавого, кокнутого при исполнении, дорогого стоит.

В ответ на приказание мерзавец лишь слегка приподнял лапы, приятеля он предоставил самому себе! В тот же момент две пули растрепали мне прическу. Я едва успел пригнуться. Блондинчик определенно решил продолжить серию несчастий.

Но вы же меня знаете, Сан-Антонио никогда не унывает! У меня в запасе куча козырей на все случаи жизни. И среди них самый главный — удача!

Прижавшись к стене, я обнаружил на ней совсем рядом две белые кнопки. Одна заведовала дверью гаража, другая — электричеством. Неуловимое движение — и гараж погрузился в сизые сумерки. Они сгущались, потому что широкая дверная панель медленно поехала вниз. Передвигаясь на полусогнутых, я устроился с другой стороны автомобиля. Бледный прямоугольник дверного проема плавно сжимался, так в кинотеатрах уменьшают экран, если фильм не широкоформатный. Я ждал. Створка опускалась, весело позвякивая. Когда между металлом и землей оставалось не больше метра, альбинос решил сыграть ва-банк и выбраться из мышеловки. В мгновение ока, сделав изумительный кульбит, он оказался у выхода.

Хитрый мерзавец, он дождался, пока дверь почти закроется и надежно прикроет его бегство. Я выстрелил. Из трех пуль одна со звоном отскочила от стальной двери. А остальные? Черт их знает.

Я рванулся обратно к стене, чтобы включить свет и заставить дверь ползти вверх. Но как только я нажал на кнопки, гараж потряс страшный грохот.

Седой воспользовался нашим родео, чтобы забраться в машину. Он спешно уезжал, не оставив мне ни секунды на прощание. Резко включил зажигание, мотор взревел, и седой на третьей скорости врезался в дверь, начавшую послушно подниматься.

У-у-у-грах-х!

Похоже на “угря”. Забавно, правда? Но угорь обычно тихий, как заводь, в которой он сидит. Тонкий механизм, руководивший дверью, заскрежетал шестеренками. С автоматами надо обращаться деликатно, нахрапом их не возьмешь. Малейшая грубость — и они страшно обижаются и начинают хулиганить. Этот выругался и пустил дело на самотек, словно монах дзен-буддист. Брошенная на произвол судьбы дверь резко взмыла вверх. Мощный “мерседес” вырвался на асфальтированную дорожку.

Машина слегка вильнула, переезжая распластавшегося на дороге блондина. (Браво, Сан-Антонио, приз за меткую стрельбу, ты его все-таки достал!)

Представляете себе этот кошмар! Ужас! Красавчик Рожкирпро был все еще привязан к амортизаторам, от которых ему не было никакого толку. Они не смягчали его передвижение. Бам! Бум! Трах! Бах![24]

Бедолага бился и колотился об асфальт. Выл, вопил, орал, агонизировал! Я бросился вслед с пушкой наперевес.

Тщательно прицелился. Быстрее, Сан-Антонио, торопись!

Спустил курок. Квак! Впервые за долгую службу в полиции мой нахальный “пиф-паф” схалтурил. Видимо, я переусердствовал, расстреливая в упор дверные замки. Должно быть, ствол погнулся или что-нибудь в таком роде. Как бы то ни было, он отказывался работать. Ах, негодяй! Жалкий дезертир! Нет, вы только вдумайтесь! Револьвер Сан-Антонио! А я-то считал его продолжением собственной руки. Немедленно отправлю в отставку этого мерзавца, перешедшего на сторону врага! Он опозорил мои карманы! Я выскочил в сад, где буйно цвели бегонии, и плюнул в сердцах. Не бегать же мне за автомобилем! Машина набирала скорость. Во втором имении Рожкирпро забора не было, и “мерседес”, не стесняясь, выехал на набережную.

Можно было подумать, что люди переезжают, привязав к багажнику кое-какие пожитки. Бедный Юст болтался, как кастрюлька на хвосте у собаки.

Несколько секунд, и машина, свернув на улицу Бруфебрит, исчезла из вида. Похоже, шофер забыл о пассажире, привязанном к амортизаторам. С таким удивительным буксиром в городе его ждал несомненный успех.

Рядом со мной возник человек. Тот самый истребитель пескарей! Он ошарашено таращился.

— Скажите, — проблеял он, придерживая обеими руками вставные челюсти, — вы видели то, что я видел?

— А в чем дело? — огрызнулся я. — Парень толкает машину, чтобы она завелась. Расхититель речных богатств затряс головой.

— Он не толкал, он волочился по земле!

— У каждого свои маленькие фантазии, дружище! Почему обязательно поступать так, как принято?

Старый водяной не знал, что и думать. Уж не тронулся ли он последним умом? В конце концов, долгие бдения у обманчивой, мерцающей воды до добра не доводят.

Рыболов застыл в нерешительности, напоминая снеговика, что вот-вот растает. Затем вялым жестом указал на раздавленного блондина.

— А этот?

— Молодой человек отдыхает.

— Но у него башка всмятку!

— А вы полагали, что трехсотый “мерседес”, проехав по голове, не повредит прически?

Все, ему хватило!

Мигом помолодев годков на двадцать, он бросился бежать, так что пятки засверкали, и, в соответствии с духом того времени, взвыл полковой трубой, призывая на помощь.

Да кто же ему поможет? Все умерли!

Семеро отошли в мир иной. Я не мог точно определить состояние здоровья Юста Рожкирпро, но опасался, что прекрасная “мерседес” скоро останется безутешной вдовой.

• Предыдущая
• 36/39
• Следующая