После - Тодд Анна - Страница 12

• Предыдущая
• 12/109
• Следующая

– С тобой все в порядке? – Голос звучит уже жестче.

– Да, да. Прости, что разбудила. Я просто не знаю, что было бы…

– Не волнуйся. – Хардин запускает пальцы в свои жесткие волосы и зевает. – Он трогал тебя? – спрашивает он без всякого сарказма.

– Нет, хотя пытался. Я была такая дура, что заперлась с пьяным незнакомцем в одной комнате, сама виновата. – От мысли, что этот гад ко мне прикасался, опять начинаю плакать.

– Ты не виновата в том, что он так себя вел. Ты не привыкла к таким… ситуациям.

Он говорит нежно, совсем не так, как обычно. Я иду к его кровати, безмолвно спрашивая его разрешения. Он показывает на кровать, и я сажусь, кладя руки на колени.

– Я не собираюсь привыкать к таким ситуациям. Это действительно последний раз, когда я пришла сюда и вообще на вечеринку. Не знаю, зачем я вообще пришла. А этот парень… он такой…

– Не надо плакать, Тесс, – шепчет Хардин.

Самое смешное, я не чувствую, что плачу. Хардин подносит руку к моему лицу, и я вздрагиваю от того, что он стирает слезу с моей щеки пальцем. Мои губы наслаждаются прикосновением. Кто этот парень и где грубый, насмешливый Хардин? Я встречаю его зеленые глаза, и его зрачки расширяются.

– Я не замечал, что у тебя серые глаза, – говорит он так тихо, что я склоняюсь ближе, чтобы услышать.

Его рука – все еще на моем лице, и сердце колотится как бешеное. Он закусывает нижнюю губу так, что колечко оказывается между зубами. Наши взгляды встречаются, и я наклоняюсь, еще не осознавая, что происходит. Но когда он убирает пальцы с лица, я понимаю, что мои страсть и совесть вступают в борьбу.

Совесть проигрывает, и я резко и жадно впиваюсь губами в его губы.

Я понятия не имею, что собираюсь делать, но остановиться не могу. Когда мои губы касаются его, Хардин порывисто выдыхает. На вкус губы именно такие, какими я их представляла. Чувствую слабый привкус мяты. Он целует меня, это происходит наяву. Его теплый язык касается моего неба, и я чувствую холодный металл кольца. Я вся горю, такого еще никогда не было. Он проводит руками по моим пламенеющим щекам, затем скользит к бедрам. Откидывается немного назад и снова меня целует.

– Тесс, – выдыхает он, затем снова прижимается губами ко мне, и его язык снова проникает в мой рот.

Разум перестает мне повиноваться, меня пронизывает страсть. Хардин, не переставая целоваться, подтягивает мои бедра к себе. Не знаю, куда девать руки, кладу их ему на грудь, а затем скольжу вниз к его животу. У Хардина горячая кожа, и грудь поднимается и опускается с каждым вдохом и выдохом. Он отрывается от моего рта, но прежде чем я успеваю что-то сказать, уже ласкает мою шею. Я чувствую каждое движение его языка. Чувствую его дыхание. Он запускает руку в мои волосы и придерживает голову, пока целует шею. Его зубы касаются моей ключицы, и я не могу сдержать стона, когда он начинает покрывать мое тело поцелуями. Наверное, если бы я не была такая пьяная, от алкоголя и от Хардина, то была бы скованнее. Никто так не целовал меня, даже Ной.

Ной!

– Хардин… остановись, – говорю я чужим, низким и хриплым, голосом.

Во рту пересохло.

Хардин не останавливается.

– Хардин! – повторяю я, на этот раз ясно и четко, и он отпускает мои волосы. Его глаза еще темнее, еще нежнее, а губы розовые и припухшие от поцелуев. – Нам нельзя этого делать.

Я не могу целовать его, даже если очень хочу этого.

Нежность в его глазах гаснет, он отпускает меня и отталкивает на другую половину кровати. Что происходит?

– Извини, извини, – повторяю я.

Это единственное, что приходит мне в голову. Чувствую, что мое сердце сейчас разорвется.

– Извинить за что? – спрашивает он.

Он подходит к тумбочке, вытаскивает черную футболку и надевает. Мой взгляд опускается на его боксерские трусы, на этот раз гораздо сильнее натянутые спереди.

Я смущенно отворачиваюсь.

– За то, что целовала тебя, – говорю я, хотя за это мне совсем не хочется извиняться. – Не знаю, зачем я это сделала.

– Это просто поцелуй; люди все время целуются.

Сказанное меня задевает. Не потому, что он не чувствовал того же, что и я. А что я чувствовала? Я знаю, что на самом деле ему не нравлюсь. Просто я пьяна, а он привлекателен. Была тяжелая ночь, и я поцеловала его под действием алкоголя. В глубине души стараюсь убедить себя, что не хочу повторения. Он симпатичный, вот и все.

– Мы же не собираемся делать из этого событие? – говорю я.

Мне будет неприятно, если он кому-то расскажет. Потому что это не я. Я не напиваюсь на вечеринках и не изменяю своему парню.

– Уверяю тебя, я не собираюсь об этом никому говорить. И хватит об этом. – В его голосе опять слышится пренебрежение.

– Значит, все остается по-прежнему?

– А я и не собирался меняться. Не думаю, что из-за того, что ты меня поцеловала, отчасти против моего желания, между нами возникли какие-то новые отношения.

Вот как. Против его желания? Я еще чувствую его руку на своем затылке, то, как он притянул меня к себе, и слышу, как он шепчет «Тесс» перед тем, как меня поцеловать.

Я встаю с его кровати.

– Ты можешь остановить меня.

– Вряд ли, – с усмешкой произносит он, и мне снова хочется плакать.

С ним я становлюсь слишком чувствительной. Это слишком унизительно, слишком больно слышать, что я заставила его целоваться. Прячу лицо в ладонях и иду к двери.

– Ты можешь остаться здесь, тебе больше некуда идти, – тихо произносит он, но я отрицательно качаю головой.

Не хочу оставаться с ним в одной комнате. Это часть его маленькой игры. Он предлагает мне остаться, я соглашаюсь, думая, что он приличный человек, а взамен получаю какую-нибудь гадость.

– Нет, спасибо.

Дохожу до лестницы, слышу, как он окликает меня снова, но не останавливаюсь. На улице меня овевает прохладный ветерок, когда я сажусь у знакомой каменной ограды и достаю телефон. Почти четыре, через час я должна была бы проснуться и начать заниматься. Вместо этого я сижу на каменном бортике, в темноте и одиночестве.

И в таких растрепанных чувствах достаю телефон и просматриваю эсэмэски от Ноя и мамы. Конечно, он все ей рассказал. Это очень на него похоже…

Но я не могу даже обижаться. Я собиралась изменить Ною. Так какое я имею право?

Через квартал от братства улицы темны и пустынны. Другие дома не такие большие, как тот, в котором живет Хардин. Через полтора часа путешествия с GPS-навигатором наконец-то нахожу общежитие. Я абсолютно трезвая, считаю, что ложиться уже не стоит, поэтому захожу в «Севен-элевен» за стаканом кофе.

Кофе бодрит, и я думаю о том, что не знаю о Хардине очень многого. Например, если он панк, как оказался в братстве среди детишек богатых родителей и почему у него такой вспыльчивый характер? Впрочем, зачем я задаюсь этими вопросами и трачу время на такие размышления? После сегодняшнего вечера я решаю оставить всякие попытки с ним подружиться. Поверить не могу, что целовалась с ним. Это самая большая моя ошибка, не считая того, что я вообще потеряла голову. Я не так наивна, чтобы поверить, что он никому не расскажет, но надеюсь, что Хардин постесняется рассказывать, как целовался с девственницей, и все-таки будет помалкивать. Сама я собираюсь отрицать все до самой смерти, кто бы ни спросил.

Нужно придумать какое-то оправдание для мамы и Ноя. Я не про поцелуи, об этом они вообще не должны знать, а о том, что я ходила на вечеринку. Второй раз. Но кроме того, нужно поговорить с Ноем, чтобы он не сообщал все маме; я теперь взрослый, самостоятельный человек, и маме необязательно знать, чем я занимаюсь.

Когда я дохожу до общежития, ноги гудят, и, поворачивая ручку своей двери, вздыхаю с облегчением.

И тут у меня чуть сердце не останавливается: на моей постели сидит Хардин.

– Что за шутки? – вскрикиваю я, пытаясь сохранить самообладание.

• Предыдущая
• 12/109
• Следующая