Иней на пальмах (журн. вариант) - Гуревич Георгий Иосифович - Страница 9

• Предыдущая
• 9/32
• Следующая

Говоря так, я имею в виду строительную воду, твердую воду — то есть лед. Лед достаточно тверд, по прочности не уступает бетону, хорошо обрабатывается, пилится, полируется, красится. Помилуйте — скажете вы, но ведь он тает. Да, тает, но не так уж быстро. В средней полосе у нас пятиметровые пласты льда сохраняются все лето под слоем опилок. Более тонкие льдинки вроде нашего показательного домика тают быстрее, но их можно подмораживать вот этим (он потряс своим пистолетом-фляжкой).

В нашей стране, богатой морозами, лед может быть отличным строительным материалом. Еще до Отечественной войны под Москвой были построены инженером Крыловым ледяные овощехранилища. В Арктике изо льда строят хижины, в них можно даже топить, а ледяные брустверы, ходы сообщения и огневые точки, сооруженные в годы борьбы с Гитлером, выдерживали вражеский огонь не хуже, чем бетон.

Есть разные способы предохранить лед от таяния. Можно закутывать его в шубу, одевать сверху опилками, шлаком, торфом, пенобетоном. Можно также охлаждать лед изнутри — ледосоленой смесью, или охлажденными газами, подающимися по трубам. Мы применяем и то, и другое, и, кроме того, некоторые новые способы. В результате, как видите, домик, построенный прошлой зимой, простоял весну, лето и осень и, по нашим расчетам, благополучно доживет до холодов…

Толя слушал профессора со сдержанным удивлением. Трудно было преодолеть с детства сложившееся недоверие к такому ненадежному материалу, как лед. Но перед глазами был факт: ледяной дом, ледяные ступени, дверь, окна, ледяные балки, ледяная черепица. Все было, как в книжке Георга Крафта, за исключением только слонов и дельфинов, но зато здесь ледяной дом стоял на фоне темно-зеленых кустов и пышных яблонь, тяжелые ветви которых приходилось подпирать рогатками.

Начальник экспедиции на острове Вулканический, дважды лауреат Сталинской премии, доктор технических наук, профессор Андриан Михайлович Чернов известен как крупнейший специалист и новатор в холодильном деле. Если в анкете встречается вопрос: «Имеете ли вы научные труды, изобретения или рационализаторские предложения», профессору приходится подклеивать к анкете шесть добавочных страниц. Профессор написал трехтомный труд «Холод» — по нему учатся все инженеры-холодильщики. Профессор сам строил ледяные склады, огневые точки и ходы сообщения, о которых он говорил рабочим, и руководил замораживанием грунтов при проходке тоннелей метро через плывуны. Кроме того, он сам изобрел новый способ замораживания, но об этом речь пойдет ниже.

Работоспособность профессора поистине изумительна. Он успевает читать лекции, писать учебники, разрабатывать пять-шесть проблем одновременно и обдумывать десятка три предложений, до которых очередь еще не дошла. Студенты говорят, что в голове у Андриана Михайловича есть конвейер, автоматически изготовляющий новое изобретение каждые 20 минут. Студенты, конечно, преувеличивают, но тем не менее, профессор не раз поражал слушателей разносторонностью и богатством идей.

Однажды в Географическом Обществе при обсуждении планов переделки климата в будущих пятилетках профессор Чернов, выступая в прениях, вышел на трибуну с маленьким листочком, вырванным из записной книжки, и, глядя на этот листочек, сказал:

— «В последнее время у меня возникли кое-какие мысли, которые я, как ледотехник, не могу разрешить до конца. Мне хотелось бы, чтобы сидящие здесь гидротехники, географы и климатологи подумали над такими проблемами:

Первое: в тех районах, где уже имеется искусственное орошение, необходимо культивировать зимнюю поливку. На опыте доказано, что зимняя поливка улучшает урожай процентов на десять. Зимой всегда имеется лишняя вода, которая подо льдом стекает в море, есть лишняя энергия и свободные руки. Не беда, если у механика померзнут уши, зато урожай будет богаче.

Второе: запасы воды на лето можно создавать также, намораживая в зимнее время пласты льда на пустырях. Очень большие наледи, размером с крупные озера, могут оказывать влияние на климат, так как в летнее время при таянии будут охлаждать атмосферу и снабжать ее влагой.

Третье: можно препятствовать излишнему испарению воды в мелких и крупных водоемах, искусственно увеличивая толщину льда в зимнее время. Это очень просто сделать: нужно брать воду из-подо льда, когда озеро замерзло, и наливать ее на лед сверху или затоплять молодой лед, нагружая на него песок. Таким простым способом можно довести толщину льда до 4-5 метров, что значительно задержит таяние, нагревание воды летом и ненужное испарение.

Четвертое: в случае необходимости таяние можно регулировать, посыпая лед золой или сажей. Как известно, черные предметы нагреваются гораздо быстрее, чем белые. Этим способом можно ускорить таяние вечных снегов и ледников в горах Тянь-Шаня и получить добавочную воду во всех реках Средней Азии.

Пятое: таким же способом можно ускорить таяние льдов в Арктике и значительно облегчить условия судоходства на Северном Морском Пути. Но здесь климатологи должны разобраться: улучшит ли это климат, или, наоборот, приведет к похолоданию на севере.

Шестое: наряду с засушливым юго-востоком у нас имеются районы северо-запада, где избыток влаги приводит к заболачиванию. В этих районах нужно высаживать сильно испаряющие растения, ветлу, например. Ветла будет энергично осушать болота на северо-западе и одновременно снабжать воздух добавочной влагой, а ветер понесет эту влагу в степи юго-востока.

Седьмое: в связи с этим встает вопрос: не имеет ли смысл превратить Балтийское море в пресное озеро.? Несколько тысяч лет тому назад так оно и было — геологи называют Балтийское море того времени Рыбным озером. Но когда датские проливы стали глубже, по дну их прорвалась соленая атлантическая вода. Если отрезать путь этой воде, Балтика довольно быстро станет пресным водоемом. Конечно, дело здесь не только в атлантическом течении, но и в Атлантическом Пакте. Но, я думаю, Дания и Швеция не откажутся получить новое, богатое рыбой пресное море».

Так один за другим последовали четырнадцать пунктов. Некоторые предложения профессора Чернова относились, может быть, к очень отдаленному будущему, другие найдут применение в самые ближайшие годы.

Профессор был полной противоположностью тем «ученым сухарям», которые годами развивают одну и ту же мысль, заранее отвергая все возражения только потому, что они пришли со стороны. Профессор жадно ловил интересные мысли — кем бы они ни были высказаны — видным ученым, инженером, студентом или рабочим. Не раз бывало, что, подхватив робкое, еще не оформившееся предложение, угадавши умение самостоятельно думать, профессор заставлял человека развивать свою идею, тормошил его, подталкивал, давал советы, вносил исправления, углублял. А когда к печати готовилась новая работа и молодой автор приходил к своему руководителю с просьбой поставить подпись, профессор только пожимал плечами:

— Помилуйте, какой же я руководитель? Вы сами проработали все с начала до конца. И основная идея ваша — помните, мы тогда поспорили на семинаре?.. Нет, нет я здесь ни при чем. И вообще, самое главное, что сделана нужная работа, а какие там подписи — это вопрос второстепенный.

Если бы Толя знал обо всем этом, он пришел бы к профессору гораздо раньше, но Толя не решался показывать свою работу, не доведя ее до конца. Целый месяц он трудился в механической мастерской, а по вечерам, сдавши суточную продукцию, задерживался еще часа на три и что-то прилаживал к своему токарному станку. Кроме того, рабочие замечали, что по воскресеньям Толя ездит через залив на южную сторону и копается там в свежевыпавшем снегу.

Но приблизительно через месяц после приезда Толя решился обратиться к начальнику экспедиции.

— Хочу попросить вас, Андриан Михайлович, — сказал он, — разрешите выписать со склада морозного порошочку, которым вы ледяные стены чините. Тут я кое-какие пустяковинки сделал… жалко все-таки, чтобы растаяли.

• Предыдущая
• 9/32
• Следующая