Магия госпожи Метелицы - Донцова Дарья - Страница 31

• Предыдущая
• 31/58
• Следующая

Люся глянула на парня и вдруг заметила, что у него на ногах ботинки на очень толстой подошве с высокими каблуками. Если Боря их снимет, он станет ростом с нее, а может, даже меньше. Многие мужчины невысокого роста комплексуют из-за того, что они ниже остальных, и это толкает их на великие дела. Тамерлан и Чингисхан были всего сто сорок пять сантиметров в высоту, Александр Македонский и Карл Великий выросли до полутора метров, на один сантиметр обогнал последних Наполеон, которого обожали женщины и боялись мужчины. Не в росте дело, у представителя сильного пола главное ум, харизма, но Люсеньке, смотревшей на каблуки Вахметова, стало смешно, и она в один миг разлюбила парня. Она поняла, что Боб просто дурачок, наверное, он в детстве не наигрался в шпионов. Пещера, брелоки в виде летучей мыши, девиз «Свобода или смерть», клятва, обещание убить предателя – все это напомнило Людмиле тайное общество «Принцесса», которое они с подружками организовали во время летних каникул на даче. Второклашки заседали на чердаке, следили за соседкой, которую считали ведьмой, порезали себе пальцы, чтобы скрепить клятву верности кровью. Но девочкам на тот момент едва исполнилось по восемь лет, а Бобу-то двадцать шесть, правда, он самый молодой в компании. Полине вот-вот стукнет тридцать, и остальным столько же, все собравшиеся в холодной пещере, на взгляд подростка Мусиной, были взрослыми, даже пожилыми людьми. Неужели они не понимают, что Борис затеял глупость? Разве революции так совершают? Сейчас кто-нибудь из компании расхохочется и скажет: «Отличная история! Классная пещера, спасибо за веселую прогулку, а теперь пошли отсюда к Полинке, чаю с пирожками хочется». Но присутствующие стояли с вытянутыми, напряженными лицами, а у Зины затряслись губы, и она, крикнув:

– До свиданья! Душите друг друга без меня, – ринулась вон из мрачного подземелья.

За девушкой со словами:

– Зинуля, постой, провожу тебя, – поспешил ее парень Юра Кленов.

– Кто еще хочет удрать? – презрительно спросил Боб и уставился на Веру. – Кто у нас трус?

– А я что? Я ничего, – залепетала Соева, – я не такая, как Зинка, я не боюсь! Я с вами навсегда.

– Отлично, – потер руки Вахметов, – первое заседание революционно-террористического объединения «Свобода или смерть» объявляю открытым.

– Революционно-террористического? – испуганно переспросила Катя Шилова. – Это что же мы будем делать?

– Самыми действенными мерами для свержения режима являются теракты! – провозгласил Борис. – Мы пойдем по испытанному пути, научимся делать бомбы.

– Ой-ой! – заверещала Катерина. – Совсем забыла! Мама велела брата из школы забрать. Я пошла! Никита, вставай!

– И мы с вами! – в один голос заорали Леня Макаров и Миша Крутов.

Кавалер Шиловой двинулся к выходу, на пороге он обернулся:

– Боб, я вернусь, только Катюху до метро доведу.

Вахметов сделал неприличный жест.

– Ага! Конечно! Никита, даже не мечтай к нам примкнуть, ты не подходишь по характеру.

Потом Боб оглядел небольшую группку оставшихся и потер руки.

– Нас восемь, включая меня. Ленин начинал с меньшим количеством соратников и совершил масштабную революцию. За работу, товарищи, страна ждет освобождения.

У Бориса был такой пафосный вид, что Люсеньку опять начал душить смех, похоже, Боб сейчас чувствует себя вершителем человеческих судеб, Цезарем, не меньше. Да он просто идиот! Неужели Полина этого не поняла?

Мусина глянула на Хатунову, у Поли горели глаза, на щеках рдел яркий румянец, и она смотрела на фигляра Бориса с неприкрытым восторгом и обожанием. Люсе стало страшно, в голове неожиданно возник вопрос: вдруг глупая затея плохо закончится?

Вначале члены организации занялись обустройством пещеры, написанием плакатов и лозунгов, которыми украсили стены. Молодые люди притащили в штаб-квартиру стол, табуретки, разные мелочи, и помещение перестало казаться угрюмым, правда, там по-прежнему царил пробирающий до костей холод. Люся сообразила, что зимой под землей никто заседать не сможет, революционеры элементарно замерзнут.

Закончив оформление офиса, дружный коллектив начал составлять устав, затем выбрали исполнительный комитет из трех человек и президиум, куда вошли четверо. Люсе по малолетству руководящего поста не досталось, она оказалась единственным рядовым членом группы. До начала октября обсуждали политическую программу. Осень в том году пришла рано, зарядили дожди, в пещере, как и предполагала Мусина, получился ледник, все сидели в верхней одежде, щелкали зубами и мечтали о кружке горячего чая. В середине месяца Люся подхватила воспаление легких, надолго свалилась в кровать, получила осложнение на суставы, угодила в больницу, потом пришлось догонять класс, чтобы не оставили на второй год… На собрание революционеров она долго не ходила. В конце ноября Полина смущенно сказала девочке:

– Люсенька, Борис тебя, как неработающего члена, отчислил. Мы не считаем тебя предательницей, понимаем, у тебя проблемы со здоровьем, но революцию должны делать выносливые. Не переживай, пожалуйста, что оказалась за бортом организации.

– Не буду, – весело пообещала Люся, которая не испытывала ни малейшей охоты участвовать в затее Вахметова.

Девочка понимала, что ей предстоит на будущий год поступать в институт, надо отдавать все силы учебе.

– Вот и молодец, – похвалила Полина, поцеловала Люсю и тихо добавила: – Забудь навсегда про Боба и его идеи, хорошо?

– Тебе тоже надо оттуда линять, – решила честно высказать свое мнение Мусина, – глупость какая-то – в пещере разговоры вести. Ты же серьезный человек, врач, ассистент самого академика Разгонова, стоишь с ним у операционного стола.

Полина улыбнулась.

– Ну, это красиво сказано. Арнольд Максимович не разрешает мне даже крючок держать, я в прямом смысле слова стою на операции. Ну если он прикажет, что-то хирургу подам. Зато в палате реанимации мне доверяют самых тяжелых, знают, что я ответственная.

Люся обняла Полину.

– Я горжусь тобой.

Хатунова погладила названую сестру по голове.

– Знаешь, я никогда не хотела стать доктором, пошла в медвуз по желанию родителей. Я мечтала преподавать в школе, до сих пор хочу с ребятами работать.

– Фу! Гадость какая, – скривилась Люсенька, – дети противные!

Полина легонько шлепнула ее.

– Ступай делать уроки.

– Ты уйдешь от Боба? – спросила Мусина. – Он ерундой занимается.

Хатунова покачала головой.

– Никогда.

– Почему? – возмутилась Люся. – Он идиот.

– Не надо сгоряча судить о людях! – сердито воскликнула Поля. – Ты совсем не знаешь Бориса, он прекрасный, умный, талантливый человек.

– А-а-а, – протянула Люся, – прекрасный, умный, подающий надежды, с богатым душевным миром. Весь такой интеллигентный, пять шкафов книг прочитал. Так?

– Да, – кивнула Хатунова.

– Ну а конкретно он что-то делать умеет? – язвительно осведомилась Люсенька. – Кроме того, что про революцию болтать, еще на какие-то действия способен? Например, на работу пойти? Он на что живет? Кто ему деньги дает?

Полина встала.

– Людмила, если хочешь сохранить со мной нормальные отношения, никогда не говори плохо о Боре.

– Ты его любишь! – догадалась Мусина.

– Больше всех на свете, – подтвердила Полина, – ради Боба я готова на любой шаг, за него жизнь отдам.

– Вот здорово! – запрыгала Люсенька. – Вам надо поскорей пожениться. Боб пойдет работать, ты родишь ребеночка, я его нянчить стану. По вечерам будем вместе чай пить. Тетя Лиза давно мечтает о внуках.

– А ты откуда знаешь? – усмехнулась Поля.

Люся округлила глаза.

– Я тихая, сижу, молчу. Елизавета Никитична забудет, что в комнате кто-то есть, и начинает по телефону со своей подругой Олесей Степановной болтать. Она ей часто говорит: «Ну когда Поля мне внука родит? Время идет, биологические часы тикают, а дочка о замужестве и не думает. Не дай Господь, останется старой девой, будет потом век в компании кошек доживать». Иди скорей, порадуй маму.

• Предыдущая
• 31/58
• Следующая