Безымянная империя. Дилогия (СИ) - Каменистый Артем - Страница 16

• Предыдущая
• 16/166
• Следующая

– Скорее, кого-то, – буркнул Дербитто. – Господин Сеул, не дергайтесь, эта девица тянет не время… она тянет…

– Что тянет? – не понял дознаватель.

Язык не понимал, а глаза уже догадывались – покосились вбок. Вода у причала бурлила, на поверхность выносились пожухлые водоросли, белели брюхом барахтающиеся рыбины. Сеул не был знатоком магии, но и полным профаном его не назвать: сталкиваться приходилось – или слышать от тех, кто сталкивался. Только вот видеть подобное пришлось впервые. Да и не слыхал о таком никогда: виданое ли дело, чтобы маг тащил заряд из воды? А если и тащит, то сколько это продлится? Дома… дома уже догорели… Сколько может гореть такой дом?

Дербитто еле слышно озвучил самые мрачные предположения дознавателя:

– Господин Сеул, если эта бестия все время тащила себе силы из Чессы, то не видать нам заслуженной пенсии…

Что было дальше, Сеул помнил смутно и обрывочно. Вроде бы его что-то стукнуло в самом начале, и стукнуло хорошо – так, что сознание помутилось. И вроде бы стукнуло по голове. А может, просто амулет не сразу сработал и голова познакомилась с магией. Нет, так и не понял он, с чего все началось.

Вот фигурка в синем платье встрепенулась, вытянулась в струну, вокруг нее закрутилась дымная спираль. Потом вроде бы дрогнул причал. А может, оно до этого было? Нет… не вспомнить. В воду с криком упал стражник, в груди его красовалась длинная тонкая стрела с ядовито-зеленым древком и белоснежным оперением. Затем в нос ударило горелым мясом. Потом опять провал в памяти. Потом, оглядываясь, видел, что на причале стоять остались только двое: магичка и Пулио. Вокруг обормота горело все. Даже сам воздух горел, но пробить защитный кокон магическое пламя не могло. Двойное чудо – чудо, что папаша расщедрился для сынка на дорогой амулет, и вдвойне удивительно, что этот разгильдяй его до сих пор не пропил.

И вроде бы видел, как Иллиций падает в реку. А может, это Пулио был? Поди пойми в огненном мареве…

Потом вроде бы Сеул куда-то брел в дыму, воя от боли в груди и сухим языком пытаясь облизать трескающиеся губы. Ругаясь, он рвал на шее цепочку раскалившегося докрасна амулета, сверзился вниз, по мелководью добрался до лодочной пристани, копошась в грязи, пытался выбраться на берег. Вроде бы ему в этом помог Дербитто.

Далее – полная амнезия.

Полностью в себя Сеул пришел благодаря тому же Дербитто. Главный стражник вылил дознавателю в лицо порцию речной воды из своей шляпы и участливо поинтересовался:

– Еще?

– Достаточно, – прохрипел Сеул.

Обернувшись в сторону реки, он чуть не выругался: добрая половина причала густо дымила, местами пробивался огонь, а оконечность причала и вовсе в костер превратилась, пылала полностью. Точнее, пылало то, что от этой оконечности осталось.

– Дербитто… что это было? Кто в нас начал стрелять?

Стражник, сплюнув черным, указал вдаль, на реку. Там, ниже пожара, ходили все три парома в окружении армады лодок – народ осматривал обломки, относимые течением от причала. На зрение Сеул не жаловался, и некоторые фигурки ему не понравились. Слова Дербитто подтвердили его предположение:

– Зайцы. Полный паром зайцев. Эльалиен со всей своей шайкой из Дома Леса. И с ними куча городских уродов, тоже при луках. Пока мы общались с этой барышней, они подошли ближе – и залп дали. И стрелы, и магия. У Иллиция был… Я думал, вранье про такие амулеты – ан нет, не вранье. Ни одна стрела не пробила защиту его амулета. Говорят, такой амулет может спасать хозяина всего несколько мгновений, но этого хватило: ведь залп-то был один. Мы стояли рядом, и нас тоже не нашпиговало стрелами. Да и от магии убереглись. А вот ребята… Ребята хорошие были… Похоже, никто не уцелел. Ненавижу магов…

Сеул невесело усмехнулся:

– Вот оно что… Мы, получается, просто приманка… отвлечь ее должны были. Она не выжила?

Дербитто, покосившись на пылающий причал, пожал плечами:

– Мертвой я ее не видел. Не до нее мне было: едва шкуру свою унес. Иллиций там, наверное, до конца стоял – думаю, амулетов на нем не меньше пуда было. У него бы спросить… да разве ответит… – Чуть помедлив, Дербитто почти с нескрываемой ненавистью добавил: – Зайцы… Девять ребят… и каких ребят…

– Ты им спасибо скажи.

– За что?!

– Если бы не приказ Эльалиена, ты бы взял не девять человек, а гораздо больше.

– Если бы они сразу сказали, для чего мы нужны, я бы вообще никого не брал – и пересидели бы удар, прижавшись к Иллицию.

– А Пулио где? Выжил?

– А что этому шалопаю сделается? Там, у лошадей он, Гумби ему стрелу из плеча вырезает.

– Все же шкуру ему попортили.

– И не только шкуру: волосы чуть ли не до корней выгорели.

– Ничего, папаша ему парик выделит. Ладно, Дербитто, давай-ка отсюда ноги уносить, пока Эльалиен про нас не вспомнил. Не хочу я с ним лишний раз сталкиваться.

– Зайцы… – понимающе кивнул стражник.

Глава 6

Хиггинс когда-то на этом самом месте устроил Тиму маленькую лекцию по тектонике, объясняя причину появления верхних пастбищ. Надо сказать, учитель из Хиггинса был плохой, и информацию полукровке он давал, не заботясь о ее полезности, а также не проверял, усвоил ли ее ученик. Все учили Тима, и он вел себя как все, не проявляя при этом энтузиазма. Но тем не менее Тим урок усвоил. Он запомнил, что в этом месте степь расколола исполинская трещина, уходящая на немыслимые глубины. При этом местность к западу от разлома приподнялась – вот и остался в рельефе такой уступ.

Возможно, Хиггинс и заблуждался. Возможно, и нет. Да и пользы в его словах не было. Какая разница, почему хорошие пастбища подняло в такую высь? Подняло – и все тут.

Сидя на склоне, Тим смотрел на восток, вниз. Еще не стемнело, и огней далекого становища не разглядеть, но зато сверху хорошо видно, как на ночевку слетаются стайки перепелок, а к ручейку, тянущемуся вдоль гривки, подкрадывается стадо антилоп. Зрение у Тима было орлиное – хорошо видел, что рогов приличных в этой группе не наблюдается. Да и не нужны ему рога – он уже взял. И перепелки даром ему не нужны. Уставившись в русло ручейка, Тим пытался представить себе ту мощь, которая способна была разорвать земную твердь, будто тонкую лепешку. Разорвать землю, глину под ней, камни, скалу. Разорвать до самой бездны, где гранит кипит, словно вода.

Представлять, как это было и как выглядело, было жутковато. И еще хотелось с кем-то поделиться своими мыслями. Но с кем? Спутники Тима даже не поймут, о чем он говорит. Даже кунак его, привыкший к чудачествам старшего, – и тот не поймет. К такому знанию надо идти шаг за шагом, идти долго.

Тим шел долго. Но шаги его были прерывисты, а путь не прям. Многое от него ускользало. Нет, не понять ему этой силы. Пока не понять. Надо думать. Осмысливать. Долго думать.

Когда-нибудь он поймет. Получит знание. А знание – это великая сила. Не зря дед Ришак пригрел в становище экипаж космической птицы. Ришак хотел получить все их знания. Пусть не все, но хоть что-то. Ришак хитрый. И внук его хитрый. Если Тим поймет силу, ломающую степь, Тим сделает еще один шаг вперед – попробует заставить эту силу ему подчиниться.

Ну… может, и не выйдет. Но попробовать все равно стоит. Так что надо понять. Надо. И пусть экипаж космической птицы считает своего воспитанника суеверным дикарем, в которого без толку напихали кучу бесполезной информации, – Тим не в обиде на них. Может, у них, на небесах, это и верно, но здесь – земля, а на земле законы другие. То, что наверху – суеверие, здесь имеет право на жизнь. Да и сама жизнь зачастую невозможна, если пренебрегать «суевериями».

Один-единственный шаман оламеков прошлой весной сжег крепость в становище этелей. А все потому, что местные шаманы дали себя подстрелить, будто перепелок, оставив свой род без защиты.

Хотя вечный скептик Егор уверял, что там поработала не магия, а зажигательные стрелы.

Все возможно.

Как бы Тим ни был погружен в мир своих мыслей, бдительности он не терял. Неладное заметил сразу: тусклая искорка двигалась в небесах прямиком к стоянке мальчишек. На фоне потемневшего восточного неба видно ее было замечательно – будто светлячок приближается. Но не бывает светлячков на такой высоте.

• Предыдущая
• 16/166
• Следующая