Враги народа. От чиновников до олигархов - Соколов-Митрич Дмитрий - Страница 54

Впрочем, однажды клуб все же рискнул принять в свои ряды двух людей с золотыми цепями и складками на шее. И они исправились. Уже через несколько месяцев перестали огрызаться на улыбки персонала, а сейчас, когда прошло уже два года, стали просто паиньками.

Ольга пообещала представить меня инструктору международного класса с чистым и светлым именем-фамилией — Вера Заря. В ожидании Зари, которая вела урок сайклаэробики, я посидел в баре и за стаканчиком морковного сока почитал «Вестник клуба». Вот интервью с Сюткиным, вот история успеха об американце, который сбросил 30 килограммов. А вот публицистическая колонка Веры Зари с сентенцией, которая мне очень понравилась: «Новая философия гласит, — пишет Заря. — Никаких супернакачанных мускулов. Вместо этого — прямая осанка и плавные, гармоничные движения». Мне показалось, что это немножко имеет отношение и к столичной действительности, которая застенами клуба.

Когда Вера пришла, я спросил ее: «Вера, в конце восьмидесятых я ходил в качалку и помню, что представить себе мужика, занимающегося аэробикой, мы не могли. Те особи, которые в уроках аэробики по ТВ на заднем плане чего-то такое изображали, воспринимались нами как люди неправильной ориентации. Скажите, как вы добились того, что теперь люди со складками на шее занимаются фитнесом?»

— Первый фитнес-клуб в Москве открылся пять лет назад, и ходили в него почти одни женщины. Сейчас мужчин в фитнесе около 30 процентов. И я бы не сказала, что их привели за руку их жены. Они приходят сами. Сначала занимаются на силовых тренажерах, а потом понимают, что здоровье — это не только мускулы. Многие богатые люди устраивают себе небольшие фитнес-центры на дому (например, Валерий Леонтьев), приглашают инструкторов, но все-таки фитнес — это клубное времяпрепровождение. Когда все только начиналось, в них ходили как на ночные дискотеки. В них тусовались, заводили знакомства с девушками. Сегодня в клубы приходят с более практичными целями: поправить здоровье, наладить деловые связи.

Тот же процесс, по словам Веры Зари, происходит и в регионах, но там он пока еще на «женской» стадии и условия полевые-, вместо гантелей — бутылки с песком, вместо тренажеров- медицинские жгуты.

В это время в комнате отдыха раздались позывные «Спокойной ночи, малыши». По другой телепрограмме шел интересный сериал, но никто из членов клуба переключать телевизор не стал. Прихлебывая морковный сок, я смотрел на Хрюшу со Степашкой и понимал, что будущее все-таки за последним.

Смерть Александра Кичесова из райцентра Сеченово потрясла всю Нижегородскую область. 49-летний шофер заместителя главы района имел все, что нужно для безбедной жизни: дом, хорошую работу, полноценную семью. Александр совсем не пил и не имел врагов. Его жизнь пошла под откос после того, как два года назад в селе появились игровые автоматы. С тех пор он проигрывал одну свою зарплату за другой и постепенно влезал в долги. 21 июня после очередной неудачной попытки отыграться Александр Кичесов покончил с собой, оставив семье 200 тысяч рублей долга. По мнению экспертов, в России игроманией страдают уже два миллиона человек. Но интересы этого деструктивного бизнеса для российских властей пока дороже.

В Сеченове хочется жить и не умирать. Во многих избах этого поселка красуются пластиковые окна. Возле каждой третьей избы стоит «Волга». Возле каждой второй — подержанная иномарка. Самая плохая машина в поселке — новая «девятка».

Рецепт благосостояния Сеченова прост: здесь находится газокомпрессорная станция трубопровода Уренгой — Помары — Ужгород. На ней работают около тысячи человек. Зарплата — от 10 тысяч рублей и выше. По субботам весь центр Сеченова превращается в огромную ярмарку: торговать в этот маленький поселок приезжают со всей южной Нижегородчины и из соседних регионов. Сеченовцы платят не торгуясь.

Стеклопакеты в местных избах устанавливает предприниматель Сердюк. Только делает он это все реже и реже. Потому что много играет и проигрывает.

— Этот не застрелится, — говорит продавщица Вера в кафе на автовокзале. — Но ничего, я скоро сама его застрелю. Уже второй месяц окна от него жду. Старые выломал, а новые не поставил.

В кафе у продавщицы Веры стоят два игровых автомата. За ними сидит человек, которого на следующий день я увидел в форме сотрудника ДПС. На автомате надпись: «За разбитое стекло штраф 2000 рублей». Это актуально.

На автовокзале расположена одна из двух сеченовских игровых точек. Но предприниматель Сердюк не ходит ни туда, ни сюда. Сердюк играет в других городах, чтобы никто из заказчиков не видел. Пока едет закупать окна в Нижний, все деньги заказчика проиграет и возвращается в Сеченово. Займет и едет в Нижний снова. Иногда добирается до Нижнего, иногда нет.

— Первые автоматы к нам пришли два года назад, — рассказала начальник юридического отдела администрации района Нина Макалова.

— Что значит пришли? У вас не спросили?

— Не спросили. Обе точки принадлежат предпринимателям из Нижнего. От них приезжают какие-то ребята, забирают выручку и уезжают. Где они платят налоги и платят ли вообще, мы понятия не имеем. По закону нашего разрешения им не нужно. Лицензия и договор аренды с владельцем помещения — этого достаточно.

Когда я пересказал ответ Нины Игоревны владельцу одного из местных магазинов, он лишь улыбнулся.

— Чиновники здесь могут все. Мы это знаем на собственном опыте. Заставить того же владельца кафе на автовокзале не заключать договор аренды на размещение этих автоматов — дело пары минут. Одно из двух: либо власти с этого что-то имеют, либо они этих нижегородских просто боятся.

— Сначала у нас в поселке появились пятирублевые автоматы, — рассказывает вдова Александра Евгения Кичесова, она работает в доме престарелых. — Бросаешь пятачок — выпадают три цифры. Однорукие бандиты пришли через полгода. Эти автоматы уже меньше 50 рублей не принимали. Потом я узнала, что в других районах последовательность была такой же. Я думаю, это продуманная тактика. Пятирублевыми автоматами людей втягивают в игру, а потом им уже и пятидесяти не жалко.

— Тут поговаривают, что Александр и до появления игровых автоматов увлекался игрой в карты.

— Он родом из деревни Рогожкино, там испокон веков все играют. Но его увлечение картами нам никогда не вредило. Он играл по выходным и с одними и теми же знакомыми. У них там то один выиграет, то другой, деньги ходят по кругу и никуда не деваются. А эти автоматы — просто подлость какая-то. Сожрал купюру и все, назад не вернешь. Я забеспокоилась, когда стала замечать, что муж какой-то странный стал. Сидит дома в кресле и ничего не замечает, как будто что-то вспоминает. Потом вдруг в дом начали приходить люди и требовать, чтобы я вернула какие-то деньги. Оказывается, он занимал и играл. Тут я, конечно, начала ругаться. Только все без толку. Я его ругаю, он соглашается, что не прав, но все равно продолжает играть. Потом оказалось, что и сын этим делом увлекся. Долги стали расти, справиться с ними было уже невозможно. Тогда мы решили взять кредит в Сбербанке, 100 тысяч рублей. Рассчитались с долгами, но через месяц начались те же проблемы. Сколько сейчас на нас долгов, я не знаю. Кредиторы, слава богу, пока не идут. Сочувствуют, наверное.

Насчет кредиторов Евгения поскромничала. Они к ней идут постоянно. В Сеченове у них на каждый гектар по кредитору. А еще в других селах. Весь поселок знает, что Кичесовы должны не меньше 100 тысяч. Плюс кредит.

Спрашиваю у заведующего сеченовским офисом Сбербанка Анатолия Журавлева:

— Вы не знали, что он играет, когда кредит давали?

— Откуда? Я в этих залах не бываю. Мне по должности запрещается играть в азартные игры. Я мимо этих автоматов чуть ли не бегом бегу, чтобы кто-нибудь чего-нибудь не подумал. Документы у Кичесова были в порядке, поручители тоже. Не было оснований отказать.