Сладкая летняя гроза - Сандерс Эми Элизабет - Страница 4

• Предыдущая
• 4/65
• Следующая

Кристиане было все равно, что о ней говорят. Она не спешила замуж, пока брат оплачивал ее счета. Она жила в Версале, далеко от холодного и малолюдного Оверна, далеко от мрачного и сырого опустевшего замка Сен Себастьян. Все расточали ей комплименты и приглашали на званые приемы, а когда они вместе с Артуа ехали в открытом экипаже по улицам Парижа, люди показывали на них и говорили: «Это едет Кристиана Сен Себастьян, внучка маркиза».

Зависть и восхищение импонировали ей.

Во время всего своего одинокого детства она мечтала, чтобы ею восхищались и искали с нею встреч. Ей страшно не хватало внимания, а сейчас у нее его было предостаточно. Правда, плохо, что иногда это внимание выражается в зависти и сплетнях. Но какое ей дело до того, кто и что о ней думает?

Она была Кристианой Сен Себастьян, влиятельнейшей красавицей Версаля, одного из самых величайших дворов Европы. И ничего на свете лучше этого не было. Фактически, ей нужно было только найти богатого мужа, который оплачивал бы ей ее богатые туалеты.

— Ты не хочешь сегодня вечером поиграть в карты? — праздно спросил Артуа.

— Нет, — ответила Кристиана. Она лежала на диване, покрытом голубой драпировкой, наслаждаясь последней клубникой и миндальным тортом. Кристиана наблюдала, как Артуа примеряет и меняет различные жилеты, как он волнуется, нервничает, прикалывая бриллиантовую булавку к белоснежному кружевному жабо. — Я истратила вчера вечером мои последние карманные деньги, а счета от портного — это какой-то кошмар!..

— А как же ты заплатила за свои новые платья? — спросил Артуа, — наверно, в кредит?

Кристиана поморщилась, поправляя фиалки у выреза платья.

— Да, боюсь, что так. Я совсем этого не хотела, но ведь новые платья необходимы. Филипп будет возмущаться, когда получит счета.

Артуа закрепил черной атласной лентой волосы на затылке и засмеялся.

— А ты, конечно, пообещаешь ему больше никогда, никогда не делать этого снова?

— Разве я не обещаю это всегда? — спросила Кристиана, и они вместе весело рассмеялись.

— Как я люблю жаркие летние ночи, — мечтательно произнес Артуа. Может пойдем прогуляемся по саду и посмотрим, кого мы там встретим?

— Пойдем. Сад так прекрасен при луне. А мы сегодня ничем не занимались, только лежали и сплетничали. Очень хорошо, если теперь мы прогуляемся.

Артуа, наконец, остановился на красивом оливковом жилете с темно-золотым кантом. Его юношеская фигура в этом наряде казалась еще более стройной. Он прикрепил спадающие к манжетам кружева и отстегнул бриллиантовую булавку, решив, что это «слишком».

— Очень хорошо, — одобрила Кристиана небольшие изменения в его туалете.

— Со вкусом, — согласился Артуа, — совсем не то, что бегать с какими-то чертовыми птицами на голове.

— Мerde[7], -оскорбительное слово, звучало ласково в ее устах.

Артуа засмеялся, глядя на ее недовольное лицо.

— Да, именно так. И не забывай об этом, chere[8].

— Как будто это можно забыть. Ты слишком добр, и у тебя слишком хорошие манеры, чтобы быть чем-то иным.

— В любом случае, мы все равно могли бы пожениться, — поддразнил ее Артуа. — В конце концов, ты бы не скучала по тому, чего у тебя никогда не было, не правда ли?

— Не будь такой свиньей, — ответила она. — Что за шум во дворе? — добавила она, глядя на открытые окна. — Как ты думаешь, что могло случиться?

Через открытые окна были слышны крики людей и топот копыт лошадей. Шум был очень сильным. Обычно в такой приятный вечер, когда придворные отдыхают перед началом всевозможных приемов и карточных игр, никто не позволял себе так шуметь.

Артуа выглянул из окна и нахмурился.

— Не знаю, — ответил он, отодвигая шторы, — но что-то происходит, посмотри на весь этот переполох. Здесь и солдаты. Вот идет королевская охрана… Что-то случилось… Мне это совсем не нравится.

Кристиана неохотно покинула удобный диван и выглянула из окна вместе с Артуа.

Огромный королевский двор с примыкающими к нему высокими зданиями казался меньше из-за того, что был заполнен солдатами, экипажами и людьми. Солдаты, придворные и слуги, несущие сундуки и коробки со шляпами, сновали во всех направлениях в страшной спешке. Свет сотен факелов и свеч придавал всей этой сцене зловещий вид.

— Мне это не нравится, — повторил Артуа, его напряженный взгляд скользил по этой безумной сцене.

Мрачное предчувствие охватило Кристиану. Она быстро прочитала молитву и перекрестилась.

Послышался громкий стук в дверь, и в гостиную поспешно вошел слуга Артуа. Его темные глаза округлились от страха.

— Pardon, мonsieur[9], но у нас ужасные новости. Крестьяне захватили Бастилию и выпустили заключенных. Они захватили Париж и говорят, что собираются идти на дворец.

Кристиана и Артуа замерли у окна, пытаясь осмыслить совершенно невероятную информацию. Лицо Артуа застыло и побелело, взгляд был бессмысленным. Он не мог в это поверить.

— Все уезжают, — продолжал слуга. — Говорят, что крестьяне устраивают пожары, они громят и грабят магазины, — молодой человек перевел дыхание и закусил нижнюю губу, — говорят, они убивают аристократов.

Кристиана и Артуа молчали, не в силах сдвинуться с места. Шум во дворе усиливался. Их глаза встретились, и Кристиана отрицательно затрясла головой. Не подумав, она сказала первое, что пришло ей в голову.

— Прекрасно, это как раз то, что мне нужно.

Она вела себя так, как будто только что разбила дорогой браслет или порвала новое платье. Артуа после долгой паузы откинул назад голову и громко захохотал.

— Мир рушится, — закричал он, — а ты что говоришь? «Это как раз то, что мне нужно». О Кристиана, ты убиваешь меня, в самом деле ты убиваешь меня.

Она засмеялась вместе с ним. Шок, который они испытали, делал все происходящее еще более смешным. Молодой слуга смотрел на них как на безумных.

— Итак, — наконец произнес Артуа, — нам уже нет необходимости думать, чем заняться сегодня вечером. Я уезжаю.

Он быстрыми шагами направился в туалетную комнату, на ходу бросая вещи слуге, который тут же принялся за дело.

Кристиана неподвижно стояла у окна, не веря своим глазам. Она смотрела, как Артуа и его слуга опустошали шкафы и запихивали рубашки и жилеты в поспешно принесенные сундуки и сумки. Артуа схватил пачку нот с клавикордов. Концерт Торелли рассыпался по полу и так и остался забытым.

— Черт, черт, черт, — постоянно вырывалось у Артуа, пытавшегося закрыть переполненный суыдук. — Как жаль, что у меня мало наличных денег!

Он обвел своими голубыми глазами комнату. Его взгляд печально остановился на статуе Аполлона, которая стояла у дверей спальни. Мраморные одежды прекрасного бога развевались на ветру.

— Как мне тяжело оставлять здесь Бернини[10], — печально сказал Артуа.

Кристиана наконец обрела голос.

— Артуа! О Артуа, что мне делать? Куда мне ехать? Неужели все уезжают?

Артуа удивленно посмотрел на нее, как будто только что вспомнил о ее присутствии.

— Я не знаю. Ты могла бы поехать домой в Оверн или поехать со мной, если хочешь. Твой браг все еще в Англии?

— Думаю, что да, — ответила Кристиана, стараясь сдержать дрожь в голосе.

— Уезжают не все, — сообщил ей слуга, — некоторые говорят, что чернь никогда не посмеет прийти сюда, что Лафойет со своими солдатами сможет оказать им сопротивление.

Кристиане стало легче дышать.

— Вы думаете, что это правда?

— Кто знает, — воскликнул Артуа, — кто знает? Я лично не собираюсь рисковать. Поехали со мной, если хочешь.

— А куда ты едешь, Артуа?

Комната уже выглядела удивительно пустой и незнакомой,

— Не знаю, может быть, вернусь в Прованс, если там спокойно. А может быть, уеду в Италию, можег, в Кену. Кто знает? Ты едешь?

• Предыдущая
• 4/65
• Следующая