Штрафбат. Миссия невыполнима - Кротков Антон Павлович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/74
• Следующая

Так что Эсла был не первым чернокожим героем, которому давали понять, что, несмотря на все его заслуги, он в этой стране человек второго сорта. Неудивительно, что Филипп пребывал в крайне скверном расположении духа.

Вдобавок его мучила травма руки, которую он получил во время одного из недавних боевых вылетов. Филипп торопился поскорее закончить все дела и на недельку выбраться на Гавайи, чтобы вдали от всех отдохнуть и подлечиться. В том что русский согласится на поединок, он не сомневался. У пленного просто не было другого выхода. Эсла уже разузнал по своим каналам, что ему посчастливилось встретить не просто аса, а супераса. На таком можно сделать потрясающую рекламу новому самолёту и, главное, новейшей ракете. Руководство компании, у которого в последнее время появилось немало претензий к своему ведущему тест-пилоту, теперь точно надолго заткнётся.

Эсла даже начал узнавать через друзей: нельзя ли сделать крупные ставки на предстоящий бой в букмекерских конторах Нью-Йорка, Сан-Франциско и Чикаго. Ведь информация о сенсационном бое непременно появится в газетах и в выпусках радионовостей. Ради такой рекламы работодатели Эслы и затевали это уникальное в своём роде шоу. В качестве подтверждения одержанной знаменитым лётчиком победы будут опубликованы кадры объятого пламенем, разваливающегося в воздухе на части МиГа, снятые кинофотокамерами, спаренными с пушками «Сейбра». Ролики победного боя станут крутить в кинотеатрах перед показом очередного голливудского блокбастера. К тому же компания-производитель нового американского истребителя и его ракетного чуда-оружия наверняка позаботится заранее откомандировать в район воздушного боя команду кинооператоров, которая уже на земле ещё раз «художественно» заснимет на плёнку догорающие обломки самолёта советского супераса. Назло всем своим недоброжелателям Филипп намеревался громко подтвердить свой титул звезды воздуха.

Как Эсла и ожидал, Нефёдов принял его вызов. Итак, им предстояло сразиться один на один в условленном месте и в условленное время через шесть недель. Правда, Эсла заявил, что так как у него травмирована рука, то необходимо уравнять шансы. Поэтому его противник должен взять на поединок на треть меньше боезапас снарядов.

Борис неопределённо хмыкнул.

– Да, я знаю, что у вас тоже повреждены ноги, – чернокожий ас выразительно посмотрел на забинтованные ноги лежащего перед ним русского. – Но мне сказали, что примерно через шесть недель ваши раны заживут. Мне же на восстановление требуется минимум три месяца. Отложить нашу следующую встречу на такой срок нельзя.

– А почему вы так уверены, что я прилечу на рандеву? – из озорства осведомился Нефёдов, насмешливо глядя на американца. Конечно, с его стороны было неосторожно затевать подобные шутки. Но не поиздеваться над серьёзностью заокеанского коллеги он не мог. Вся эта ситуация с дуэлью выглядела фарсом.

Впрочем, чернокожий майор тоже обладал хорошим чувством юмора:

– Если вы этого не сделаете, – по-прежнему, без тени улыбки ответил он, – мне придется навестить вас среди ваших русских медведей, и тогда уж мы будем стреляться через носовой платок… И потом, мой ведомый (при этих словах Хан, только что представившийся Нефёдову гражданским пилотом смутился) заверил меня, что вы настоящий джентльмен. Ваш друг так же сообщил мне, что вы потомственный дворянин. Признаться, меня удивило, что на стороне большевиков воюют аристократы. Но теперь я даже рад этому.

Эсла принялся рассуждать о традициях чести, которые ещё свято чтят некоторые «рыцари неба». Судя по всему, оратор намекал на себя. Хлопнула пробка шампанского в честь заключённого соглашения. Глаза чернокожего аса сверкали, впервые за весь разговор он улыбался. Хан нагнулся, чтобы наполнить свой бокал новой порцией шампанского, и тихо шепнул на ухо Нефёдову:

– Не верь ему, будь начеку…

На следующее утро рыбаки уложили спасённого лётчика в баркас и вышли в море. В условленном месте их встретил катер береговой охраны северокорейских ВМС. Передав спасённого советского лётчика морякам Ким Ир Сена, рыбаки получили за свой подвиг щедрую награду в виде нескольких дюжин картонных коробок со всевозможными ценными припасами.

В эти дни Нефёдов часто виделся с Аллиет. Так как Борис сделал вид, что готов принять предложение Хенка, тот предоставил проститутке из его борделя свободу передвижения. Столь широкий жест можно было истолковать как аванс в счёт будущей платы за предательство. И Борис воспользовался коротким затишьем перед неизбежным жестоким столкновением с опасным противником, чтобы помочь подруге…

Ему было очень легко общаться с бельгийкой. С того дня как они впервые познакомились в «Салоне Мэри», или, как ещё называли это заведение, в «Прорве удовольствий», между ними установились тёплые доверительные отношения, которые вскоре переросли для стареющего мужчины в нежное чувство. В ожидании, когда придут новости о сыне, Борис потянулся к её красоте и нежности. Нефёдов никогда не спрашивал Аллиет о прошлом. Она сама начала рассказывать о себе.

– У себя дома я никогда не хотела отношений с ровесником, – как-то призналась она. – Мне нравятся зрелые мужчины со шрамами и такими грубыми татуировками, как у тебя. Так что ты мужчина моей мечты.

Он не думал, что она говорит правду. И тем не менее он был счастлив, как мальчишка.

Борис снял для Аллиет комнату в городе. По утрам молодая женщина находила на своём подоконнике букет полевых цветов, на листьях которых еще не успела высохнуть роса. Вряд ли она догадывалась, какого риска стоило её другу и покровителю собрать их. Цветы росли в высокой траве вокруг аэродрома. Здесь любили устраивать свои лёжки партизанские снайперы. Поэтому охрана авиабазы устанавливала вдоль всего периметра безопасности мины-ловушки. Только сумасшедший и влюблённый мог сунуться сюда по доброй воле.

Когда после окончания ночных полётов Борис куда-то на время пропадал, его сослуживцам и в голову не могло прийти, что их бывалый сослуживец в данный момент как юный романтик ползает в запретной зоне и срывает цветочки…

Борис и в самом деле потерял голову от любви. Хотя подруга фактически донесла на него своему хозяину Хенку, передав в подробностях, о чём именно они разговаривали в первую ночь знакомства, а проститутка предложила Нефёдову ни много ни мало отравить Глота. Борис вспомнил, как в первое своё посещение местного публичного дома почти отчаявшаяся найти у кого-то защиту Аллиет с мольбой в голосе сказала ему: «Вы не такой, как все они. Я это чувствую. Вы обязательно должны убить этого подонка!»

Тем не менее Борис сумел простить и понять подругу. Ведь даже сильные духом воины порой ломаются под прессом сильнейшего психологического и физического воздействия. Чего уж говорить о молодой женщине, попавшей в рабство после благополучной жизни в Европе… Некоторых товарищей Нефёдова по войне в Испании в конце тридцатых годов специалисты из НКВД превращали из сильных гордых «сталинских соколов» в трясущихся от страха доносчиков. Его самого подобным образом не раз пытался завербовать в ссученные провокаторы и осведомители школьный дружок Артур Тюхис… Так что Борис не осуждал подругу. Напротив, он даже стал относиться к ней с большей нежностью – к чисто мужскому влечению примешивалась жалость и отцовское стремление закрыть своей широкой спиной напуганную девочку от всех невзгод и опасностей жестокого мира. Таким образом эмоциональная связь между ними только крепла.

Аллиет казалась Нефёдову воплощением мягкости и такта. Ему нравился её простой, лёгкий характер. Например, однажды она поинтересовалась, что за странное кольцо он носит на пальце, мужчина откровенно ответил, что эта самодельная вещь, скрученная из простой медной проволоки – память о жене, которая умерла несколько лет назад. И тут же в ответ услышал: «Это хорошо, что ты помнишь о ней. Я тоже часто вспоминаю отца. Он был сильный и благородный… совсем как ты».

• Предыдущая
• 24/74
• Следующая