Колесница Гелиоса - Санин Евгений Георгиевич - Страница 56
- Предыдущая
- 56/129
- Следующая
— Тем более, пока он не подох, пусть скажет, почему не привез мой выкуп! — оттолкнул лекаря Клеанф. — Что — моей жены не оказалось дома?!
— Она была… дома… — чувствуя, что губы все хуже повинуются ему, вымолвил Армен.
— Так почему же ты тогда не привез мои полталанта?!
— Она хотела… погубить тебя…
— Лжец!
— Она побежала к архонтам… чтобы они выслали против пиратов флот… я предупреждал… Но она хотела погубить тебя…
— М-м-м… — сцепив зубы, простонал Клеанф, отходя от раба. — Если бы я мог вернуться — я бы убил ее!
— Господин… — слабо позвал Эвбулида Армен. — Иди же… Ты — свободен!..
— Я пойду, — глотая слезы, кивнул Эвбулид. — Но только с тобой! Ты сейчас полежишь, наберешься сил — и мы вдвоем выйдем из этого проклятого трюма!
— Да… — глядя на него невидящим взглядом, прошептал раб. — Главарь увидел золото… обрадовался… и сказал, что я тоже свободен…
— Вот видишь! Мы с тобой сядем в их лодку, доберемся до Афин!
— Да, господин, да…
— Я приведу тебя в самый большой храм во время самого шумного праздника, когда вокруг будет великое множество народа!
— О, господин!..
— Я трижды обведу тебя вокруг алтаря и крикну, чтобы все, слышишь меня, все слышали: «Эвбулид освобождает Армена!»
— Освобождает… — эхом отозвался Армен.
— И ты станешь свободным! Будешь жить у меня или, если захочешь, возвратишься в Армению!
— Армению… Свободен… Нет!..
Глаза Армена внезапно приобрели смысл, и он сделал усилие, чтобы приподняться. Эвбулид помог ему.
— Нет… Я не могу уйти с таким грузом в царство мертвых… Я должен сказать, — зашептал Армен, не обращая внимания на то, что их слышит сколот. — Я привез не твой выкуп…
— Как?! — отшатнулся Эвбулид. — Разве Квинт…
— Квинт выгнал меня… Велел бить… Это деньги — тех троих…
— Так значит, ты обманул?
— Нет, господин… Я сказал им чистую правду. Но они не достойны свободы… Иди наверх… не щади их. Они бы тебя… не пощадили…
— Значит это их деньги?
— Да… Талант купца и по полталанта триерарха и… Клеанфа… Все, господин… Теперь я могу спокойно уйти в подземное царство… Исполни мою последнюю просьбу…
— Что? — очнулся Эвбулид и наклонился к рабу. — Да-да, конечно, Армен!
— Вот…
Раб протянул ему узелок.
— Это передал тебе Диокл. Достань самую мелкую монету… Положи мне ее за щеку… Я понимаю, рабу не положено… Да и Харон может не взять у меня платы за проезд… Но если бы ты решился…
— Да, Армен, да!
Эвбулид торопливо развязал узелок, на пол посыпались монеты самых разных государств — большая серебряная тетрадрахма Афин и медные оболы, халки, лепты: Карфагена с изображением лошади, Египта — с головой Зевса-Аммона и орлом, Сирии — с шагающей Никой.
— Смотри-ка! — прохрипел Лад, поднимая совершенно вытертую монету с яркой чеканкой солнечного божества — Гелиоса. — Из Ольвии! От нее рукой подать до моей родины…
Эвбулид выбрал афинский обол — с совой и Афиной, как и на тетрадрахме, только медный — Харон не выносит блеска серебра. Вложил ее за щеку с готовностью приоткрывшего рот Армена.
— Рабу — обол Харона! — возмутился за его спиной Писикрат.
Армен благодарно взглянул на Эвбулида, закрыл глаза и прошептал:
— Свободен…
Тело его вытянулось.
— Все! — положил руку на плечо Эвбулида Аристарх. — Он развязал узел своей жизни.
— Я так и знал, что надо было посылать другого раба! — подскочил Писикрат к Эвбулиду. — Это все ты виноват! Ты!
— Надо было рожать других сыновей или быть другим отцом! — оборвал его Эвбулид и презрительно бросил, кивая наверх. — Иди на свободу!
— Что? — не понял купец.
— Иди к главарю и скажи, что один из двух талантов — твой!
— Мой?! — купец неверяще взглянул на Эвбулида.
— Да! — теряя терпение, вскричал тот. — Советую поделиться тебе с Аристархом!
— Но мне может не хватить! — забормотал Писикрат. — Что если пираты потребуют больше? И потом Аристарх не помог мне! — вдруг завизжал он. — Он издевался надо мной вместо того, чтоб лечить, да! Издевался!
Купец сорвался с места и бросился к лестнице, падая и поднимаясь, дотянулся до крышки, отчаянно заколотил в нее кулаками: — Эй! Эй! Выпустите меня отсюда! Выпустите!!
— Что это значит? — подступил к Эвбулиду триерарх.
— Это значит, что полталанта из оставшихся денег — твои! — спокойно ответил Эвбулид. — Иди за Писикратом!
— Так значит, моя жена… — задохнулся Клеанф.
— Да! — кивнул Эвбулид. — Иди.
— Проклятый лжец! — Клеанф пнул бездыханное тело Армена. Эвбулид схватил его за складки одежды на груди и с силой ударил кулаком в лицо.
— Слепой осел! Пока ты живешь с этой женщиной, у тебя еще будет не одна возможность убедиться в правдивости слов моего раба… — Эвбулид помотал головой и быстро поправился. — В правдивости Армена!
Крышка трюма захлопнулась за последним из трех пленников, которым судьба даровала свободу.
Эвбулид сел, обхватив колени руками.
«Гедита, Диокл, Фила, Клейса — о боги! — что же теперь будет с ними! Как теперь я буду без них? Зачем я сделал так? Почему не ушел сам?! Почему уступил это право другим?!»
Тяжелая ладонь неожиданно легла на руку Эвбулида.
Он поднял голову и увидел лицо сколота, его искоса поглядывающие из-за неудобной позы глаза.
Лад показал Эвбулиду разогнутые наручники:
— А балий говорит, что от них излечить может только пиратский кузнец! Мы еще с тобой убежим! И ты мне покажешь свою, а я тебе — мою родину. Ты поступил так, как сделали бы люди моего племени. Отныне — я брат тебе.
Наверху послышался топот, возбужденные голоса.
— Отчаливают счастливчики! — вздохнул кто-то с завистью.
Это было так. Но только отчасти. В то же мгновение, как шлюпка с тремя афинянами отошла от одного борта, к другому пристала еще одна. Из нее по веревочному трапу на борт поднялся и по персидскому обычаю обнялся с главарем пиратов невысокий толстый человек, посмеивающийся и бросающий по сторонам мелкие, как уколы, недоверчивые взгляды.
Это был перекупщик рабов, славящийся среди пиратов сговорчивостью и небывалой скупостью на Хиосе, Делосе, Родосе и других — больших и малых невольничьих рынках Эгейского моря.
В самый разгар торжества победителей, шумно пировавших на берегу полоски пролива, за которым виднелась земля Италии, когда выпитым амфорам дорогого фалернского вина из подвалов растерзанных господ был потерян счет, к шатру Евна подскакал едва не падающий от усталости всадник.
Захмелевшие часовые, уверенные, что ничто больше не угрожает жизни их обожаемого базилевса, так как вся Сицилия находилась теперь во власти рабов, запоздало вскакивали с земли и с интересом смотрели вслед незнакомцу.
Всадник приблизился к двум охранникам из личной тысячи Евна, шепнул им что-то, и пока один помогал ему спуститься на землю, второй быстро шагнул за полог. Вскоре из шатра выскочил одетый, как и полагается «другу царя», в пышные одежды Серапион.
— Что случилось? — спросил он, и сидящие неподалеку от костра воины услышали усталый голос гонца:
— Римляне высадились в Сицилии!
— И ради этого ты скакал двое суток? — удивился Серапион. — Или тебе неведомо, как мы поступаем с отрядами римских преторов? А может, твой гарнизон в Сегесте забыл, как мы наголову разбили Гипсея, Манлия, Лентула?
— Но это не преторский отряд! — воскликнул всадник. — Это — целая армия, и ведет ее сам римский консул… Фульвий Флакк!
— Консульская армия? — переспросил Серапион, бледнея. — Сколько же их?!
— Те, кто наблюдал за высадкой римлян, заверяли, что не меньше ста тысяч.
— Это, наверное, им померещилось от страха! — вскричал Серапион.
— Я тоже так подумал, сам пробрался к морю и своими глазами видел несколько серебряных орлов! Я приказал захватить пленного, и он сказал, что армию, возглавляет консул. Тогда я решил лично донести обо всем базилевсу. И вот я здесь. А теперь, ради богов, дайте глоток воды!
- Предыдущая
- 56/129
- Следующая
