Дом на горе - Мусатов Алексей Иванович - Страница 5

• Предыдущая
• 5/77
• Следующая

Затем он властно забрал Варину лейку и зашагал к грядкам:

— Показывай, где поливать, я всё сделаю.

— Зачем… Я сама!

— Ну-ну, не спорить! Ты же еле ходишь. А хочешь наших яблок? Замечательный сорт!

И, не дождавшись ответа, он ринулся в свой огород, натряс с деревьев яблок и, набрав полную кепку, принёс их девочке.

Потом Витя деловито принялся поливать грядку с цветами, а Варя стояла в сторонке и, улыбаясь, грызла яблоки. И, хотя они были ещё жёсткие, недозрелые, остро пощипывали язык и дёсны, девочка ела их с таким удовольствием, словно ничего слаще и вкуснее не было на свете.

И что за беда, если струя воды из лейки не всегда попадала туда, куда нужно, и мутные ручейки уже подтекали к ногам девочки! Нет, что бы там ни говорили высоковские мальчишки, а Витя Кораблёв — настоящий товарищ. А как давно началась их дружба! Они были совсем малышами, когда отец Вити построил им в саду под раскидистой черёмухой дом: на окнах голубые наличники, крыша под железом, резной петух на крыше; в окна были вставлены настоящие стёкла, дверь запиралась на засов.

Жили ребята дружно.

По утрам они выходили «на работу». За несколько часов успевали вспахать поле, засеять его зерном, закончить сенокос на лугу, сжать и обмолотить хлеб, отпраздновать день урожая. После «работы» Витя старательно проставлял углем на дощечке палочки — отмечал, сколько трудодней выработано.

Потом, когда ребята пошли в школу, Витя носил Варины книжки, катал её на плоту по реке. Они вместе решали задачи. А как-то раз Витя написал длинное стихотворение и передал его Варе. В стихотворении двенадцать раз упоминалось имя «Варя» и было семнадцать ошибок.

Девочка всюду вымарала своё имя и передала стихотворение учительнице. Та оставила Витю после уроков и заставила повторить правила на правописание гласных. Мальчик не разговаривал с Варей после этого две недели, стал решать задачи Кате Праховой и всем рассказывал, что Варя страшно боится ящериц и лягушек и до сих пор тайком играет в цветные стёклышки.

Потом они помирились и с тех пор, кажется, ни разу не ссорились…

Наконец лейка опустела, и Витя, решив, что поливать на сегодня довольно, посмотрел на Варю:

— А я уж думал, что ты никогда не вернёшься из этого похода…

— А нам времени не хватило, — призналась девочка. — Ещё бы недельку побродить… Да, Витя! Вы как с Костей? В комсомол готовитесь?

— Я хоть сейчас!

— А Костя?

— Ручьёв сам себе голова. Я его и не вижу совсем.

— Всё вам тесно… — огорчённо вздохнула Варя. — И что вы только не поделили?

В огород зашёл Митя Епифанцев, староста кружка юных мичуринцев. Митю сопровождал Алёша Прахов с сестрой Катей — белолицей, пухлой девочкой в нависшем на глаза белом платке. Катя больше всего боялась, как бы не загрубело от солнца её белое личико.

— Наш вам боевой салют! — Алёша потряс кулаком над головой и ухмыльнулся. — Замри, народ! Варя с Витькой встретились после разлуки… и закусывают кислыми яблоками.

— Алёшка! — Варя со смехом протянула ему яблоко. — А ты всё такой же… не переменился?

— Ему фамилия не позволяет: Прахов-Вертопрахов, — сказал Витя.

Митя Епифанцев подошёл к Варе, застенчиво пожал ей руку, расспросил о походе.

— А знаешь, я по делу к тебе. Насчёт просяного участка.

— А что такое? — насторожилась Варя.

— Запустили вы его.

— Как «запустили»?

— Это тебя надо спросить. — Митя хоть и был застенчив, но, когда нужно, умел говорить правдивые и резкие слова. — Ты у нас бригадир по просу. Твоя группа отвечает. На днях дед Новосёлов был на пришкольном участке. Я ему про делянки с просом поясняю: так, говорю, и так, испытываем разные сорта проса на предмет рекордного урожая. «Вижу, говорит, участок показательный. Показываете, как не надо за просом ухаживать?»

— Так я же, когда в поход уходила, Кораблёву делянки передала… — Варя растерянно обернулась к Вите: — Что случилось? Ты же мне обещал?

Тот пожал плечами:

— Ничего особенного… По-моему, с просом всё в порядке. Растёт себе и растёт.

— Лучше скажи: всё в беспорядке, — хмуро поправил Митя. — Просо растёт, а сорняки его перерастают.

— Ну, знаете, я не культиватор! — вспыхнул Витя. — Один за всех не переполешь.

— Один? — удивилась Варя. — А ребята? Нас же целая группа была.

— Ищи-свищи их!.. Кивачёв совсем из юннатов выбыл. Прахов в арбузную бригаду переметнулся — на сладкую культуру, а сестрица его всё больше на свой личный огород налегает: кабачки там у неё, фасоль, помидоры… Прямо сказать — подсобное хозяйство.

— Это к делу не относится, — обиделась Катя, ещё ниже спуская на лицо платок. — А ты, коль за бригадира остался, собирал бы нас почаще. А то знай гоняешь велосипед да на рыбалку ходишь! И с Ручьёвым повздорил.

— Почему повздорил? — спросила Варя.

— Да что о нём говорить! — отмахнулся Витя. — Такое выкинул… Всю вторую делянку погубил.

— Как — погубил?

— Вот так!.. Работать с нами не захотел, отделился… Участок запустил…

Варя растерянно заморгала глазами и зачем-то торопливо расчесала гребёнкой волосы.

— Вот это ребята! Спасибо вам! Удружили!.. — Потом вплотную подошла к Вите: — А тебе… тебе вдвойне спасибо!

— В чём дело, Варя? — искренне изумился Витя. — Ну, допустим, в просе сорняки. Немного больше, чем нужно. Так сейчас пойдём всё и выполем. Чего же расстраиваться!..

Варя пристально посмотрела на мальчика. Как он не понимает! Дело же не только в сорняках. Ведь он, когда Варя уходила в поход, дал ей слово, что на просяном участке всё будет в порядке. Какая же цена его слову?

Но ничего этого Варя не сказала, а только сунула в руки Вите клетчатую кепку: «Возьми свои яблоки!» — и, обойдя мальчика, как столбушок на дороге, пошла к калитке.

Витя с досадой вытряхнул из кепки яблоки и обратился к Кате Праховой:

— Хоть бы ты уговорила её! Куда она пошла, колченогая!

— Да что вы, Варьку Балашову не знаете? — вздохнула Катя, зябко пряча руки под кофту. — Она уж такая… Теперь никому не поклонится, одна всё просо выполет.

— Это уж совсем глупо! — вспылил Витя и вдруг решительно заявил: — Раз так, пошли, ребята, на участок! Мы это просо в один миг прополем… Варя, обожди нас!

Девочка уже распахнула калитку.

В этот момент, едва не сбив её с ног, в огород ворвались Колька с Петькой.

Заботливые руки уже одели их в чистые рубахи, лица были умыты, волосы подстрижены. Но всё в их облике говорило о том, что мальчишеское утро было полно бурных трудов и поисков.

Колька запустил руку за пазуху, вытащил пригоршню камней и протянул их Варе.

— Что это? — удивилась девочка.

— Камни… В школу, для коллекции! — пояснил Колька. — Мы их с Петькой в песчаном карьере нашли.

— Если мало, мы ещё принесём! — услужливо поддержал дружка Петька, в свою очередь извлекая из карманов несколько камней, и вполголоса высказал то, что, по-видимому, всё утро терзало мальчиков: — А хорошие это камни? Примет их Фёдор Семёнович для музея?

Кто знает, что это были за камни, но Варя решила не охлаждать ребячьего рвения:

— Обязательно примет… Просто замечательные! — Она бережно сложила камни в кучу около изгороди и, немного подумав, поманила Кольку и Петьку ближе к себе: — А теперь соберите всех пионеров. Срочно! По цепочке!

— Опять в поход? Да? Что-нибудь искать? — обрадовался Колька.

— Будем уничтожать злых недругов, биться не на живот, а на смерть, — таинственным шёпотом сообщила Варя. — Вооружайтесь до зубов!.. Берите тяпки, мотыги, лопаты!

Приятелям это пришлось по душе. Ничего так сильно не любили они на свете, как внезапные тревоги, розыски, шумные сборы, неожиданные приключения и тайны.

Проделав для разбежки сложный «ход конем» — два шага вперёд, шаг в сторону, — приятели помчались собирать пионеров, а Варя, решительно захлопнув калитку, пошла к дому.

• Предыдущая
• 5/77
• Следующая