Дом на горе - Мусатов Алексей Иванович - Страница 62

• Предыдущая
• 62/77
• Следующая

— Зачем же особенное? — точно угадав его мысли, сказала девочка. — Никто пока не горит, не тонет. Просто будь с нами вместе, заодно.

— Это так, — согласился Витя и спросил, удалось ли Варе увидеть Костю.

— Сегодня пропустили… Ему легче стало. Книги отнесла, про ребят рассказала, про теплицу.

— А он что?

— Беспокоится, конечно… — Варя внимательно посмотрела на мальчика. — Костя просил, пока он в больнице лежит, чтобы ты с Праховым позанимался…

— Это правда? — встрепенулся Витя.

— Прикажешь ещё клятву дать? — рассердилась Варя. — Конечно, просил! И сказал, чтобы ты построже с Праховым, потачки ему не давал…

— Будьте покойны, я его возьму в оборот!

В тот же вечер Кораблёв явился к Алёше Прахову и сказал, что будет заниматься с ним по математике.

— А ты это как? — удивился Алёша. — Сам надумал? Или прислал кто?

— Костя велел… пока он болен. Нельзя тебя из рук выпускать.

— Ну, если Костя, то давай… — согласился Алёша.

Наказ Кости помочь Прахову по математике не давал Вите Кораблёву покоя. Теперь он всё чаще и чаще зазывал Алёшу к себе в дом и садился с ним заниматься.

По старой привычке, Алёша заходил к Кораблёвым с опаской, заранее заглядывал в окна и спрашивал Витю, дома ли Никита Кузьмич или нет.

— Да ты не робей! Не съест он тебя, не обидит, — уверял Витя.

И правда, Никита Кузьмич, встречая Алёшу, ничего ему не говорил и не мешал мальчикам заниматься. Но Прахов в его присутствии чувствовал себя крайне стеснённо и на все вопросы Вити отвечал каким-то скучным голосом.

— Не входи ты в горницу, пока мы занимаемся. Побудь на кухне, — попросил как-то раз Витя отца.

— Да зачем он тебе, этот Прахов? — удивился Никита Кузьмич. — С таким пристяжным далеко не ускачешь. Иль ты на свою голову не надеешься?..

В разговор вмешалась Анна Денисовна:

— Просят же тебя, отец! Сделай одолжение.

С этого дня при каждом появлении Алёши мать уводила Никиту Кузьмича из горницы или посылала его с каким-нибудь поручением к соседям.

Витя занимался с Праховым настойчиво и много. И странное дело: раньше он просто дал бы Алёше списать из своей тетради и остался бы доволен, но сейчас было куда приятнее объяснять Прахову новую трудную задачку или теорему, расшевелить его, заставить подумать.

В классе Витя внимательно прислушивался к ответам Прахова и испытывал облегчение, когда тот отвечал толково и уверенно.

Один раз они даже поссорились. Это было на уроке географии.

Алёша накануне не выучил урока и, когда его вызвали к карте, понёс такую околесицу, что рассмешил весь класс. Географ Илья Васильевич отослал мальчика на место и поставил в журнале жирную двойку.

Возбуждённый Алёша сел за парту и попытался с победным видом подморгнуть Вите: видал, мол, какой я весёлый и неунывающий парень!

— Чучело ты огородное! — сердито шепнул ему Витя и отвернулся.

— Не по графику ж вызвали… Не приготовил я урока.

— Так бы и сознался! Незачем балаган разводить перед всем классом. Погоди вот… Сегодня же будешь со мной географией заниматься!

С каждым днём Алёша всё больше привязывался к дому Кораблёвых. Ему нравилось слушать радио или рыться в книгах, которые беспорядочной кучей лежали на Витином столике.

— Ну и разгром у тебя! Словно после землетрясения, — сказал как-то Алёша. — Ты бы полку завёл.

— Отец этажерку обещал купить, да всё почему-то тянет… — не очень охотно объяснил Витя.

Дня через два после этого разговора, когда Вити не было дома, Прахов притащил к Кораблёвым тяжёлую, громоздкую полку, сколоченную из грубо обструганных досок, и сказал Анне Денисовне, что они сделали её вместе с Витькой в школьной мастерской. Вскоре пришёл Витя и, заметив Алёшу, который укреплял над столом эту полку, растерянно заморгал глазами:

— Кто тебя просил?

— Завал же на столе… Раскопки производить надо.

— Хороша полочка, хороша! — похвалила мать. — Не беда, что великонька. Тут главное — свои руки делали. — И она принялась упрашивать сына смастерить ей такую же полку для кухонной посуды.

— Сделаем, тётя Анна! Обязательно! — заверил Алёша. — Правда, Витька?

Мальчик буркнул что-то под нос и принялся расставлять на полке книги…

Как-то раз Алёша застал Витю за чтением устава ВЛКСМ.

— Готовишься? Да? — спросил он.

— Было время — готовился. Сам знаешь, чем всё кончилось. А ты как?

Алёша задумался.

— А знаешь, Витя, — заговорил он наконец, — я думаю, нас ещё могут в комсомол принять.

— За какие же это заслуги?

— Ну, не сейчас, конечно, попозже… Ты год с отличием кончишь, и я, может быть, подтянусь. А летом урожай в поле вырастим. Тоже в зачёт пойдёт…

— Так я же не в бригаде у вас…

— Ах да! — вспомнил Алёша. — А почему волынишь? Подавай заявление, и баста. Зараз примем!

— Всё равно без Ручьёва не утвердите.

— Ты подавай… там видно будет, — настаивал Алёша.

…В один из воскресных дней Витя, по обыкновению, сидел дома и поджидал Прахова заниматься. Но тот почему-то не пришёл.

Кораблёв решил, что приятель заленился, и отправился разыскивать его по колхозу.

Алёши нигде не было. Зато встретилась Катя, и от неё Витя узнал, что Прахов сегодня с утра дежурит в теплице.

Витя вернулся домой, взял учебники и пошёл в школу. Приоткрыв скрипучую дверь теплицы, он заметил Алёшу. Тот сидел у печки, помешивал кочергой мерцающие золотом угли и, пользуясь одиночеством, не очень складно, но громко распевал песню.

— Ученик Прахов, почему не явились на занятия? — спросил Витя.

— Причина вполне уважительная! Нахожусь на посту, — засмеялся Алёша.

— Подумаешь, пост! Истопил печку — и свободен.

— Ну, не скажи…

Алёша с жаром принялся объяснять, какое серьёзное и ответственное дело быть дежурным по теплице.

— Да, Витька, ты наше просо ещё не видел? Знаменито растёт!

Он подвёл Кораблёва к делянке. Посеянные на большом расстоянии друг от друга, ничем не стеснённые, стебли проса хорошо разрослись, доходили почти до пояса и начали выкидывать боковые метёлки.

Алёша сообщил, что члены бригады думают провести в теплицу электрическое освещение, заставил Витю измерить промежутки между рядками проса, ввернул что-то насчёт широкорядного сева, вегетационного периода…

— Я, кажется, не первоклассник, — остановил его Витя. — Понимаю кое-что…

Он дождался, когда Алёша закрыл печную трубу, полил посевы и повёл его в школу.

На улице мело, ветер крепчал, посвистывал в оголённых яблонях. С востока наползала белесая мгла.

Витя покачал головой: погода явно портилась. А он-то собирался после занятий с Алёшей покататься часок-другой на лыжах!

Ребята заняли пустующий восьмой класс, разделись. Витя сел за учительский стол и, подражая голосу Фёдора Семёновича, вызвал Алёшу к доске:

— Так-с! Начинаем работать!

Первая задача далась нелегко. Алёша начал громко сопеть и несколько раз стирал с доски рукой, но Витя учительским тоном напоминал ему, что для этого существует тряпка. Когда задача была решена, Алёша, по привычке, заглянул в конец задачника.

— Смотри! — обрадовался он. — Сошлось с ответом! Точь-в-точь подогнал. Ай Прахов, ай молодец!..

— Не подогнал, а решил правильно, — перебил его Витя. — Мозгами пошевелил… Садись, Прахов. Передышка! — И он прислушался к вою вьюги за стеной.

Алёша подошёл к окну и выглянул в форточку. Буран разыгрался не на шутку. Седая мгла окутала всю округу, в пяти шагах ничего не было видно. За углом тревожно бренчала оторванная водосточная труба. Где-то со звоном разбилось стекло.

Алёша с трудом закрыл форточку и протер залепленные снегом глаза:

— Ну и буранище!.. Как бы стёкла в теплице не побило… — Он схватил полушубок, начал одеваться. — Пойдём, Витька, проверим!

— Кто я при тебе? Пятая спица в колеснице? — с досадой сказал Витя. — Ты же дежурный, а не я.

• Предыдущая
• 62/77
• Следующая