Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования - Коган Галина Фридмановна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/264
• Следующая

О скорой и немедленной помощи пострадавшим мы распространяться не станем, потому что в то самое время, когда будет читаться эта заметка, иной бедный, пожалуй, три раза успеет умереть с голоду. О помощи таким людям не нужно разглагольствовать, а ее надобно прямо, без отлагательства делать. Хорошо бы, если б устроился комитет для пособия несчастным, как это уже предлагал г. Серно-Соловьевич. Теперь мы увидим, насколько слово и дело не отделено у нас, у русских, и насколько мы правы бываем, когда хвалимся на словах своим благоутробием, иногда именуемым гуманностью. Такого рода вещи читатели узнают, а, может быть, уже и знают из наших ежедневных газет.

Но главную помощь общество ждет и имеет право ждать от нашего государственного банка. В нем теперь заключается вся будущность торговой России. Много мер предстоит ему принять и принять немедленно, чтоб немедленно успокоить весь торговый класс Петербурга. Но первою его мерою должна быть отсрочка, и если можно на год, всех платежей по имеющимся у него векселям, и не для одних только погоревших, а для всего петербургского купечества, потому что все они пострадали от пожара. Банк ничего не потеряет, а, напротив, выиграет, потому что спасет большинство от неминуемого банкротства[163].

Кстати. Не можем здесь не упомянуть об одном факте, действительно стоящем некоторого внимания. В то время как каждая ежедневная газета по мере сил своих спешила сказать свое слово о замечательном событии 28 мая, одни только академические "СПб. ведомости" с действительно академическим спокойствием заметили в №, вышедшем 30 уже мая (следовательно, два дня почти спустя после пожарища 28 числа), что был пожар в Петербурге 21 мая, и что 23 мая — был одним из самых тяжелых дней для Петербурга. Какая цель подобной невнимательности к событиям дня? Уж не творили ли в этом случае своего рода литературный поджог "СПб. ведомости" в пользу чего-нибудь другого?

ЦГИАЛ. — Ф. 1282. — Оп. 1. — Ед. хр. 69.

Отчеркнуты карандашом на полях, очевидно царем, следующие строки:

"Пожары возобновляются с какою-то настойчивостью, и нет причин полагать, чтоб они перестали возобновляться на будущее время".

"Догадок в народе ходит довольно. Одна из таких, не скажем довольно распространенная, но достоверно существующая, касается нашего молодого поколения, наших бедных студентов".

"Мы даже полагаем, что в народе они появились не сами собою, до них дошел не сам народ, а очень может быть, они перешли в него извне".

"…в студентах, некогда ратовавших против личной свободы., данной крестьянам 19 февраля, а теперь выжигающих народ, он видит самых злейших своих и общих врагов".

"…посоветуем ему действительно учиться и учиться. Если оно виновато в страшных вещах, нечего скрывать в застенках факты, доказывающие его вину; сюда давайте их скорей".

Слово "застенках" еще и подчеркнуто.

Два отрывка "Недавно вышла возмутительная прокламация — солидарность студентов с подобными явлениями" и "Три золотушных школьника — до всеобщего панического страха", бывшие в журнале следственной комиссии и по поводу которых вызывался М. М. Достоевский, отчеркнуты красным карандашом.

<СТАТЬЯ ВТОРАЯ>

Мы прочли передовую статью в № 143 "Северной пчелы"[164] по поводу пожаров в С.-Петербурге, прочли и ужаснулись, до чего может дойти отсутствие всякого такта в обсуждении самых серьезных вопросов. — Петербург горит ежедневно и горит страшно — в этом нет сомнения. Петербург поджигают — об этом все говорят, но никто ничего положительно не знает. Полициею, говорят, захвачено множество людей, но полиция молчит и захвачен ли кто и кто захвачен, мы ничего не знаем. Все, следовательно, верится на одних толках. Мы знаем по предшествовавшим, подобным настоящему, случаям насколько здесь можно полагаться на голос народа. Вспомним только об отравах во время первой холеры, когда народ обвинял в этом поляков, все знают насколько это было верно. Не только потворство подобным толкам, но и такой двусмысленный отзыв об этих слухах, какой помещен в передовой статье "Северной пчелы", есть признак совершенной неспособности к пониманию и объяснению совершающихся фактов. Подобный отзыв может дать повод некоторым думать, что в этих толках есть доля правды. Серьезная политическая газета говорит о слухах с сомнением — чуть не в пользу их; многие скажут — стало быть есть основание к таким толкам. Такого вывода довольно, чтобы усилить народное волнение, и кто тогда виноват будет: прокламации, которых народ вовсе не читал и которые ему совершенно чужды, или серьезная политическая газета, которую читают во всех харчевнях? Что касается до нас, то мы никак допустить не можем, что какая бы то ни была политическая партия, которая не может же состоять иначе, все-таки, как из мало-мальски образованных людей, способна была прибегать к таким безумным, ужасающим своим зверством средствам, как поджог. Мы прямо и положительно отрицаем возможность подобной солидарности двух явлений, не имеющих, по нашим мнениям, ничего общего.

Подобные толки поддерживаются и без того слишком долго, в чем, как мы сами имели случай убедиться, несколько виноваты и низшие полицейские агенты, которые, разумеется, по собственному невежеству вместе с народом повторяют те же нелепые слухи. Не опровергать подобных слухов, значит поддерживать в народе то брожение, в произведении которого "Северная пчела" как повторением нелепого слуха, так и самим сомнением своим в этом случае обвиняет людей, рассылающих прокламации. Во имя народного спокойствия, во имя спокойствия всех образованных граждан столицы мы просим гласного, строгого и самого быстрого суда над теми, кто арестован по подозрению в поджоге. Имена и звание лиц должны быть обнародованы. На полиции лежит обязанность как можно скорее успокоить столицу. Повторяем: мы требуем суда гласного и быстрого, пусть объявят, наконец, город на военном положении, если ему угрожает опасность и если (что мы положительно отвергаем) эти пожары имеют что-нибудь общее с политическим движением. Пусть судятся обвиняемые в поджоге военным судом, но гласно! Приняв только такие энергические меры, можно отвечать за народное спокойствие, иначе мы рискуем при содействии газетных статей, подобных статье "Северной пчелы", что ни одному образованному молодому человеку не будет места в Петербурге. Может быть, мы и ошибаемся, но до тех пор пока не будет открыто и официальным путем обнародовано звание поджигателей, если они есть, мы остаемся при своем убеждении и приглашаем всех здравомыслящих людей присоединиться к нам и стараться успокоить напуганный народ. Мы положительно протестуем против невежественных обвинений, ни на чем не основанных. Пусть докажут нам фактами, что мы ошибаемся.

ЦГИАЛ. — Ф. 1282. — Оп. 1. — Ед. хр. 69.

Заметка Достоевского об игре Васильева в пьесе А. Н. Островского — "Грех да беда на кого не живет" является единственной театральной рецензией писателя. Эта заметка не окончена, она была впервые опубликована в "Северном вестнике", 1891, № 11, С. 32-34 с некоторыми ошибками и неточностями, а затем не входила ни в одно издание сочинений Достоевского и осталась почти не известной советским исследователям. Лишь М. П. Алексеев в статье "О драматических опытах Достоевского" (сб. "Творчество Достоевского". — Одесса, 1921. — С. 41-62), Р. В. Плетнев в статье "Eine Theaterkritik von Dostojevskij" (сб. "Dostojevskij-Studien". — Reichenberg, 1931. — S. 99-104) и В. С. Нечаева в книге "Журнал М. М. и Ф. М. Достоевских "Время"" (М.: "Наука", 1971. — С. 222-223) обращались к этой рецензии.

• Предыдущая
• 18/264
• Следующая