Башня Ласточки - Сапковский Анджей - Страница 43

• Предыдущая
• 43/98
• Следующая

— Возможно, Геральт прав, — медленно проговорил Регис. — Как каждый вампир, я невидим для магического визионного зонда и сканирования, то есть улавливающих чар. Вампира можно выследить аналитической магией вблизи, но невозможно обнаружить на расстоянии при помощи магии сканирующей. Сканирующая магия вампира не покажет. В том месте, где находится вампир, волшебный сканер покажет пустоту, не обнаружит ничего. Значит, так ошибиться мог только чародей: просканировать четверых там, где в действительности находятся пятеро, то есть четыре человека и один вампир.

— Мы воспользуемся ошибкой чародеев, — снова заговорил ведьмак. — Я, Кагыр и Ангулема поедем в Бельхавен на встречу с полуэльфом, который нанимает против нас убийц. Мы спросим полуэльфа не о том, по чьему приказу он действует, потому что это мы уже знаем. Мы спросим его, где находятся чародеи, приказы которых он выполняет. Когда узнаем, поедем туда. И отомстим.

Все молчали.

— Мы перестали считать дни, поэтому даже не заметили, что сегодня уже двадцать пятое сентября. Два дня назад было Равноночие. Эквинокций. Да, это была именно та ночь, о которой вы думаете. Я вижу ваше удручение, вижу, что светится в ваших глазах. Вы приняли сигнал тогда, в ту паскудную ночь, когда стоявшие рядом с нами лагерем купцы придавали себе храбрости и отваги сивухой и пускали фейерверки. Вероятно, вы ощущали предчувствие не так четко, как я и Кагыр, но ведь вы догадываетесь. Вы подозреваете. И боюсь, подозреваете справедливо.

Закаркали вороны, пролетавшие над безлесьем.

— Все говорит за то, что Цири мертва. Две ночи назад, во время Эквинокция, она погибла. Где-то далеко отсюда, одна среди враждебных и чужих людей.

А нам остается только мстить. Мстить кроваво и жестоко, так, чтобы и через сто лет об этом ходили сказания. Сказания, которые люди будут бояться слушать после захода солнца. А у тех, кто захочет повторить такое преступление, задрожат руки при одной только мысли о нашей мести. Мы покажем людям пример ужаса, отбивающего у любого охоту повторить преступление! Методом господина Фулько Артевельде. Мудрого господина Фулько Артевельде, который знает, как следует поступать с мерзавцами и негодяями. Мы покажем пример ужаса, который удивит даже его.

Так начнем же, и пусть демоны ада примут нас под свое крыло. Кагыр, Ангулема, по коням! Идем вверх по Нэви, к Бельхавену. Лютик, Мильва, Регис — вы направляетесь в Сансретур, к границам Туссента. Не заблудитесь, дорогу вам укажет Горгона. До встречи.

Цири поглаживала черного кота, который по обычаю всех котов мира вернулся в хату на болоте, когда тяга к свободе и безделью была перебита холодом, голодом и житейскими неудобствами. Теперь он лежал на коленях девушки и с мурлыканьем, свидетельствующим о глубочайшем наслаждении, подставлял шею ее руке.

То, о чем девушка рассказывала, коту было абсолютно не интересно.

— Это был единственный раз, когда я видела во сне Геральта, — начала Цири. — С того момента, как мы расстались на острове Танедд. После Башни Чайки я никогда не видела его во сне. Поэтому считала, что он мертв. И неожиданно всплыл этот сон, такой сон, какие я видела раньше и о которых Йеннифэр говорила, что это сны вещие, пророческие, что они показывают либо прошлое, либо будущее. Это было за день до Эквинокция. В городке, названия которого я не помню. В подвале, в котором меня запер Бонарт. После того, как истязаниями принудил меня признаться, кто я такая.

— Ты выдала ему, кто ты? — поднял голову Высогота. — Сказала всё?

— За трусость, — сглотнула она, — я заплатила унижением и презрением к самой себе.

— Расскажи о своем сне.

— Я видела гору, огромную, крутую, граненую как каменный нож. Видела Геральта. Слышала, что он говорил. Четко. Внятно. Каждое слово, так, будто была совсем рядом. Помню, я хотела крикнуть, что все совсем не так, что все это неправда, что он страшно ошибся… Ошибся во всем! Ведь еще вовсе не было Равноночия, поэтому если получится так, что в Равноночие я умру, то он не должен объявлять меня мертвой раньше срока, пока я еще жива. И он не должен обвинять Йеннифэр и говорить о ней так…

Цири замолчала на минуту, погладила кота, сильно шмыгнула носом.

— Но я не могла издать ни звука. Не могла даже дышать… Словно тонула. И проснулась. Последнее, что я видела, что помню, — это три наездника. Геральт и еще двое, во весь опор мчащиеся по ущелью, со склонов которого низвергаются горные водопады…

Высогота молчал.

Если б в ту ночь кто-нибудь подкрался к хате с провалившейся стрехой и заглянул сквозь щели в ставнях, то увидел бы в скупо освещенной комнатушке седобородого старика, сосредоточенно слушающего повествование пепельноволосой девушки, щека которой изуродована ужасающим шрамом.

Увидел бы черного кота, лежащего на коленях у девушки, лениво мурлыкающего, требующего, чтобы его гладили к вящей радости разгуливающих по комнате мышей.

Но никто не мог этого видеть. Хата с провалившейся стрехой, заросшей мхом, была хорошо укрыта туманом на бескрайних болотах Переплюта, куда никто не отваживался забредать.

Они свернули с большака, шедшего вдоль долины Нэви, и поехали, сокращая путь, через горы. Ехали быстро, насколько допускала тропа — узкая, крутая, прильнувшая к скалам с фантастическими формами, покрытым пятнами разноцветных мхов и лишайников. Ехали меж отвесных каменных обрывов, с которых низвергались рваные потоки водопадов и ручьев. Проезжали по ущельям и ярам, по раскачивающимся мостикам перебирались через пропасти, на дне которых белой пеной кипели потоки.

Граненый столб Горгоны, казалось, вздымался прямо у них над головами. Вершину Горы Дьявола они видеть не могли — она тонула в облаках и мгле, затягивающих небо. Погода — как это бывает в горах — испортилась через несколько часов, и полил дождь, нудный и малоприятный.

Ближе к сумеркам все уже нетерпеливо и нервно принялись выискивать глазами пастушеский шалаш, разрушенную овчарню или хотя бы пещеру. Что угодно, лишь бы укрыться от льющейся с неба воды.

— Кажется, дождь перестал, — с надеждой в голосе сказала Ангулема. — Капает только из щелей в крыше шалаша. Завтра, к счастью, мы уже будем у Бельхавена, а в пригороде всегда можно переночевать в каком-нибудь сарае или овине.

— В город не поедем?

— Ни в коем разе. Чужаки на лошадях бросаются в глаза, а у Соловья в городе куча доносчиков.

— Мы же собирались выставить себя в качестве приманки…

— Нет, — прервала она. — Так не пойдет. Наша тройка вызовет подозрение. Соловей — хитрый стервец, а весть о том, что меня поймали, уже наверняка разошлась. Если что-то насторожит Соловья, то и до полуэльфа дойдет.

— Что предлагаешь?

— Обойдем город стороной с востока, с устья долины Сансретур. Там рудники. В одном у меня есть знакомый. Наведаемся к нему. Как знать, может, пригодится. Если повезет.

— Можешь говорить яснее?

— Завтра скажу. На руднике. Чтоб не сглазить.

Кагыр подкинул в костер березовых веток. Дождь шел весь день, другое дерево гореть бы не стало. Но береза, даже и мокрая, только немного пошипела и тут же занялась высоким синеватым пламенем.

• Предыдущая
• 43/98
• Следующая