Башня шутов - Сапковский Анджей - Страница 103

• Предыдущая
• 103/138
• Следующая

Скамейка подпрыгнула и взвилась под ними, как норовистый конь. При всей своей смелости Николетта вскрикнула, не в силах побороть страх, правда, Рейневан не смог тоже. Скамейка поднялась на сажень, закружилась взбесившейся юлой, лаборатория Гуона расплылась у них в глазах. Николетта сжала пальцами охватывающие ее руки Рейневана, запищала, но он мог бы поклясться, что больше от восторга, чем от страха. Скамейка ринулась прямо в окно, в холодную и темную ночь.

– Держись, – крикнул Рейневан. Поток воздуха вогнал ему слова обратно в глотку. – Держииииись!

– Сам держись!

– О Иисууу…

– Аааааа-ааааааа!

Нюрнбергская скоба лопнула, балка с грохотом свалилась. Одновременно с треском вылетели двери, ведущие в башню, на каменные ступени, во двор высыпали раубриттеры, вооруженные и настолько ослепленные жаждой крови, что мчащийся первым Буко фон Кроссиг споткнулся на крутых ступенях и повалился прямо в кучу навоза. Остальные набросились на Самсона и Шарлея. Самсон взревел буйволом, отгоняя нападающих сумасшедшими взмахами топора. Шарлей, тоже рыча, образовал вокруг себя свободное пространство найденной у ворот алебардой. Но преимущество – в том числе и в боевой выучке – было у раубриттеров. Отступая от резких выпадов и предательских взмахов мечей, Самсон и Шарлей пятились, пока не уперлись спинами в стену.

И тут прилетел Рейневан.

Видя растущие на глазах каменные плиты двора, Рейневан вскрикнул. Николетта тоже. Крик, превращенный давящим вихрем в истинно мертвецкий вой, дал результат гораздо больший, нежели сама Рейневанова помощь. Кроме Куно Виттрама, который в этот момент как раз взглянул вверх, никто из раубриттеров вообще не заметил наездников на летающей скамье. Но вой Рейневана оказал прямо-таки убийственное психические воздействие. Вейрах упал на четвереньки, Рымбаба начал ругаться, взвизгнул и распластался на плитах, рядом рухнул потерявший сознание Тассило де Тресков, единственная жертва налета: пикирующая во двор скамья ударила его по затылку. Куно Виттрам перекрестился и заполз под тележку с сеном. Буко фон Кроссиг сжался, когда конец cotegardie Николетты хлестнул его по уху. Скамья же круто взмыла вверх под аккомпанемент еще более громкого визга летунов. Ноткер фон Вейрах, раскрыв рот, таращился на улетающих, ему повезло, краем глаза он заметил Шарлея и, в последний момент избежав удара алебардой, вцепился в ратовище. Началась борьба.

Самсон отбросил топор, ухватил одного из коней за уздечку, собрался ухватить второго, но тут подскочил Буко и ткнул его стилетом. Самсон увернулся, но недостаточно быстро. Стилет распорол ему рукав. И задел предплечье. Буко не успел пырнуть снова, как получил по зубам и покатился к воротам.

Самсон Медок ощупал рану, глянул на окровавленную руку.

– Теперь, – сказал он громко и медленно, – теперь-то я действительно разозлился.

Он подошел к Шарлею и Вейраху, все еще вырывающим друг у друга ратище алебарды. И саданул Вейраха кулаком с такой силой, что пожилой раубриттер моментально проделал роскошного козла. Пашко Рымбаба поднял бердыш, чтобы рубануть Самсона. Тот увернулся и глянул на него. Пашко тут же попятился на два шага.

Шарлей ловил коней, Самсон же стащил с приворотного стояка круглый кованый щит.

– На них! – рявкнул Буко, поднимая упущенный Виттрамом меч. – Вейрах! Куно! Пашко! На них! О Христе…

Тут он увидел, что делает Самсон. Самсон же схватил щит хваткой дискобола и закружился тоже как дискобол. Щит вырвался из его руки, как из баллисты, едва не задел Вейраха, со свистом перелетел через весь двор, врезался в консоль стены, раздолбав ее в щепы. Вейрах сглотнул слюну, Самсон же снял со стояка второй щит.

– Христе… – засопел Буко, видя, что гигант снова начинает разворачиваться. – Прячьтесь!

– Клянусь цицками святой Агаты! – рявкнул Куно Виттрам. – Спасайся, кто может!

Раубриттеры кинулись бежать, каждый в свою сторону, невозможно было предсказать, в кого Самсон запустит свое оружие. Рымбаба сбежал в конюшню, Вейрах нырнул за поленницу, Куно Виттрам снова заполз под тележку, только что пришедший в сознание Тассило де Тресков опять распластался по земле, Буко фон Кроссиг на бегу сорвал с учебного манекена продолговатый старомодный щит, прикрыл им спину.

Самсон закончил вращение на одной ноге в классической позе, достойной резца Мирона либо Фидия. Метательный щит со свистом помчался к цели, с громким гулом врезался в щит на спине Кроссига. Сила инерции отбросила раубриттера не меньше, чем на пять саженей. Возможно, отбросила бы и больше, если б не стена. Какое-то время казалось, что Буко размазало по стене, ан нет, через несколько мгновений он сполз на землю.

Самсон Медок осмотрелся. Метать уже было не в кого.

– Ко мне! – крикнул из ворот Шарлей, уже сидевший в седле. – Ко мне, Самсон! На коня!

Конь, хоть и рослый, слегка присел под навалившейся на него тяжестью. Самсон Медок успокоил его.

Они рванули галопом.

В сущности, не исключено то, что один из пражских менторов Рейневана говорил относительно магических полетов, а именно, что они подчиняются ментальному контролю намазавшегося летной субстанцией колдуна либо колдуньи. Предметы же, на которых они летают, будь то метла, кочерга, лопата или что-либо иное, – всего лишь мертвая, неодушевленная материя, подчиняющаяся воле магика и полностью от нее зависящая.

Что-то подобное действительно должно было существовать, поскольку несущая Рейневана и Николетту скамья взнеслась в небо на уровень зубцов стены замка и кружила вокруг них до тех пор, пока Рейневан не увидел, что из замка выезжают двое конных, один из которых явно был крупногабаритным. Скамейка некоторое время следовала за ними, как бы желая успокоить его, показав, что ни один из мчащихся по дороге на Клодско конников серьезно не ранен и за ними никто не гонится. И словно действительно уловив его облегченный вздох, она сделала вокруг Бодака еще один круг, а затем взмыла вверх, в пространство, пробив залитые лунным светом облака.

Однако оказалось, что прав был и Гуон фон Сагар, утверждавший, что всякая теория сера, поскольку выводы пражского доктора о ментальном контроле оправдались лишь в ограниченных пределах. Причем ограниченных сильно. Убедив Рейневана в том, что Шарлей и Самсон в безопасности, скамья совершенно перестала подчиняться его воле. Например, в намерения Рейневана никак не входило «порхание» на такой высоте, что до луны, казалось, можно было дотянуться рукой, а мороз пробирал такой, что у них с Николеттой зубы отбивали дробь не хуже испанских кастаньет. Не совпадал также с волей и желанием Рейневана полет по кругу на манер охотящегося канюка. Его воля была направлена на то, чтобы лететь вслед за Самсоном и Шарлеем, но именно эту волю скамьелёт определенно игнорировал.

Кроме того, у Рейневана не было ни малейшего желания изучать топографию Силезии с высоты птичьего полета, поэтому, совершенно непонятно каким чудом и подчиняясь чьему ментальному контролю, летающий предмет мебели снизил уровень полета и направился на северо-восток вдоль склонов Райхенштайна. Оставив справа массивы Яволника и Борувковой, скамейка вскоре пролетела над городом, окруженным утыканной башнями двойной стеной, который мог быть лишь Пачковым. Потом понесла их вдоль долины реки, которая могла быть только Нисой. Вскоре под ними побежали крыши епископского Отмухова. Однако здесь скамья сменила курс, описав широкую дугу, вернулась к Нисе и полетела вверх по реке, следуя извивам серебрящейся в лунном свете ленты. Сердце Рейневана несколько мгновений билось учащенно, так как походило на то, что скамья вознамерилась вернуться к Бодаку. Однако нет, она вдруг развернулась и направилась к северу, мчась над низиной. Вскоре под ними промелькнул монастырский комплекс Каменьца, и Рейневан снова заволновался. Ведь Николетта тоже намазалась летной мишкулянцией и тоже могла влиять на скамейку силой воли. Они могли – направление вроде бы указывало на это – лететь прямо в Столец, владение Биберштайнов. Рейневан серьезно сомневался в том, что там его примут с распростертыми объятиями.

• Предыдущая
• 103/138
• Следующая