Инь и Ян - Акунин Борис - Страница 8

• Предыдущая
• 8/27
• Следующая

Поворачивается, входит в левую половину сцены, свет за ним медленно гаснет. Фаддей таращится японцу вслед.

Открывается левая часть сцены. У стола Фандорин и Диксон. Справа входит Маса, видит доктора, замирает в нерешительности, потом достает свой свиток, тушечницу, кисть и быстро пишет сверху вниз, постепенно разматывая свиток.

Диксон: …Я сделал autopsy. Исследовал желудок. Следов яда нет. Разорван сердечный мускул, как я и предполагал. Нездоровая диета, много брэнди. (Пожимает плечами.) В бутылке брэнди. Хороший. Никаких примесь.

Фандорин: Значит, версия отравления не подтверждается. Что ж, слава Богу.

Маса отрывает кусок от свитка, с поклоном подает Фандорину. Тот проглядывает.

Фандорин: Со суру то, ано отоко-о синрай-дэкинай на. Карэ-но хэя-э иттэ, рэй-но бин-о тотте кои. Дзибун дэ бунсэки-о яру.

ДОКТОР: Никогда еще не проводил analysis в таких условиях. Тесно, мало свет. Бутылка упала, разбилась, но я все-таки взял проба брэнди. Прямо с пол.

Фандорин: И отлично сделали. Иканакутэ ии. Бин-о ковасита-ттэ. Муко-дэ матинасаи.

Маса кланяется, выходит.

Диксон: Ну вот. Как видите, убийство is out. Осталась только кража. Могу я спросить, кого вы подозреваете?

Фандорин (рассеянно): Простите? А, я об этом еще не думал.

Диксон: Как так? Но веер необходимо найти!

Фандорин: Где вы научились русскому?

Диксон: О, я всю жизнь путешествую. У меня principle: знать язык страны, в которой нахожусь. Я могу говорить (загибает пальцы) французский, немецкий, итальянский, испанский, португальский, польский, арабский, шведский. Всюду жил, всюду лечил.

Фандорин: И на востоке?

Диксон: О да! Я могу говорить хинди, урду, малайский, даже суахили! Я жил два год Восточная Африка.

Фандорин: Поразительно! А в Японии бывать не приходилось?

Диксон: Нет.

Фандорин: Но по-японски тем не менее знаете.

Диксон: What?

Фандорин: Перестали понимать по-русски? But nevertheless you do know Japanese. Когда я сказал Mace по-японски, что не доверяю вам и чтобы он сходил за флягой, вы немедленно заявили, что фляга разбилась. Что из сего следует? Несколько выводов, а именно (на секунду задумы вается) восемь. Вы хотели избежать повторного анализа. Это раз. Стало быть, сказали мне неправду – в коньяке яд. Это два. Разбить или выкинуть флягу вы не догадались – иначе не заявили бы столь поспешно, что она разбита. Это три. Да если и разбили, для анализа много жидкости не нужно – хватит крошечной капельки с пола. Молчите? Хорошо, продолжаю. По-японски вы понимаете, а значит, про Японию тоже солгали. Это четыре. Вы там были, и, кажется, я догадываюсь, с какой целью. Покойный Сигизмунд Борецкий рассказывал мне о конкурентах, тоже охотящихся за волшебным веером. Вы ведь из их числа? Это пять. И сюда, в усадьбу, вы попали неслучайно. Узнав, кому достался веер, тоже перебрались в Россию. Ждали своего часа. А тут кстати и объявление в газете (показывает свиток, полученный от Масы). Это шесть. В этом свете смертельная болезнь Сигизмунда Борецкого выглядит крайне подозрительно. Я буду требовать эксгумации. Это семь. А уж то, что вы отравили Казимира Борецкого, и вовсе не вызывает сомнений. Это восемь. Таким образом, я обвиняю вас в двойном убийстве!

Во время этого монолога Фандорин наступает на Диксона, а тот пятится вглубь сцены.

Диксон: No, for God's sake! Я не убивал мой patient! Я… я просто плохо его лечил! За это можно отобрать мой doctor's license, но я не убивал! И Казимир Борецкий убил не я!

Фандорин: Вам будет трудно опровергнуть улики. Пойду, займусь коньяком.

Поворачивается спиной к доктору.

Диксон: Не надо улики! Я знаю, кто убивал! Я скажу, я все скажу!

В это время тень в окне, на которую зрители давно уже перестали обращать внимание и считали неодушевленным предметом, оживает. Вспышка, выстрел, тень исчезает. Фандорин спиной к окну, и поэтому не сразу понимает, что произошло.

Доктор с криком падает. Фандорин бросается к нему.

Фандорин: Что? Молния? (Нагибается, хва тает доктора за плечи.) Кровь! (Втягивает но сом воздух.) Порох!

Кидается к открытому окну, за которым шумит дождь. Пробует перелезть через подоконник, но со сломанной рукой у него не получается. Тогда отбегает в середину комнаты, разбегается и выпрыгивает в окно.

Яркая вспышка, грохот грома.

Конец первого действия.

Перед занавесом. Полная темнота. Громкий шум дождя и ветра. Раскаты грома, но зарниц и молний нет.

Крик Фандорина: Стой!

Вспышка выстрела.

Топот бегущих ног.

Шум грозы становится приглушенным фоном. Занавес открывается.

В гостиной Фандорин, он стряхивает с плеч и волос брызги дождя. На полу у окна лежит прикрытое темной скатертью тело.

Входит нотариус. Он в халате и шлепанцах.

Слюньков: В чем дело? Зачем ваш японец меня поднял? Я уже лег.

Фандорин: Разве вы не слышали выстрелы?

Слюньков: Я слышал раскаты грома. А что, были выстрелы?

Входит Инга. Она в пеньюаре. Волосы замотаны полотенцем.

Инга: Господи, что еще стряслось?

Фандорин: Чрезвычайное событие. У вас… м-мокрые волосы?

Инга: Да, помыла перед сном.

Входит Ян в блестящей от воды крылатке.

Ян: Что? Нашли веер? Шел через двор, услышал крики.

Фандорин: Что вы делали во дворе? Ночью, под дождем?

Ян: А вы думали, я преспокойно спать лягу? После того, как у меня миллион стащили? Да я уже и дом, и флигель, и двор обошел. Прикидывал, где искать…

Входят супруги Борецкие. За ними Маса, встает у дверей, сложив руки на груди.

Лидия Анатольевна: Это совершенно невыносимо! Когда закончится этот кошмар? Инга, что это такое? Немедленно иди в свою комнату и не возвращайся, пока не приведешь себя в надлежащий вид!

Фандорин: У вас обоих мокрые туфли. Могу я узнать, почему?

Супруги переглядываются, молчат.

Станислав Иосифович (отведя Фандорина в сторону, вполголоса): Эраст Петрович, у Лидочки была истерика. Она выбежала в сад, под дождь. Я за ней, с зонтом. Насилу уговорил вернуться… Только начала успокаиваться, и тут ваш азиат. «Давай гостиная, быстро!» Ей-богу, можно бы и поделикатней…

Ян и Инга тоже отходят в сторону.

Инга: Мама права… Я в таком виде. Слуга Эраста Петровича чуть не выволок меня из комнаты. Не смотри на меня.

Ян (рассеянно): В каком виде?

Инга (показывая на полотенце): Ну вот это…

Ян: Довольно красиво, похожа на турчанку. И платье такое, с кружевами…

Инга: Господи, ты хоть что-нибудь замечаешь кроме своих кроликов?

Ян (глядя поверх ее плеча на лежащее тело): Да… Например, вот это. (Показывает пальцем.)

Инга оборачивается и вскрикивает.

Ян: Послушайте, особенный чиновник, это уж чересчур. Зачем вы снова притащили сюда папашу? Он, конечно, был существом малопочтенным, но все же…

Слюньков, стоящий ближе всех к телу, оборачивается и шарахается в сторону.

Лидия Анатольевна ахает.

Фандорин: Это не ваш отец.

Ян: Что-что? (Оглядывается на Ингу.) Старик не был моим отцом? Но откуда вы-то можете знать такие интимности?

Станислав Иосифович: Казимир не отец Яна?

Лидия Анатольевна: Даже если так, зачем нужно было снова притаскивать сюда мертвеца?

• Предыдущая
• 8/27
• Следующая