Дорога, откуда не возвращаются - Сапковский Анджей - Страница 1

• 1/8
• Следующая

Пестрая птица на плече Висенны вскрикнула вдруг, затрепетала крыльями, шумно взлетела и исчезла меж деревьями. Висенна придержала коня, прислушалась, потом осторожно тронулась вперед узкой лесной тропинкой. Мужчина казался спящим. Он сидел посреди поляны, прислонившись спиной к столбу. Подъехав ближе, Висенна увидела, что глаза у него открыты. И он ранен. Повязка на левом плече пропитана кровью, не успевшей еще засохнуть.

— Здорово, парень, — сказал раненый, выплюнув длинный стебелек травы. — Куда направляешься, можно ли спросить?

Висенна отбросила с головы капюшон.

— Спросить-то можно, — сказала она. — Только оправданно ли любопытство?

— Простите, госпожа, — сказал мужчина. — Одежда на вас мужская, вот я и подумал.. А любопытство оправданно, еще как. Очень уж необычная эта дорога. Мне тут попадались интересные приключения…

— Вижу, — кивнула Висенна, глядя на неподвижный, неестественно скрюченный предмет, лежавший в папоротнике шагах в десяти от пня. Мужчина проследил за ее взглядом. Потом их глаза встретились. Висенна, притворившись, что отбрасывает волосы со лба, коснулась диадемы, спрятанной под ремешком из змеиной кожи.

— Ну да, — сказал раненый спокойно. — Там лежит покойник. У тебя зоркие глаза. Принимаешь меня за разбойника? Прав я?

— Не прав, — сказала Висенна, не отнимая руки от диадемы.

— А… — он был сбит с толку. — Так. Но…

— Твоя рана кровоточит.

— Большинство ран имеет такую удивительную особенность, — усмехнулся раненый. Зубы у него были красивые.

— Под повязкой, наложенной одной рукой, кровоточить будет долго.

— Может, вы окажете мне честь и поможете?

Висенна соскочила с коня.

— Меня зовут Висенна, — сказала она. — Я не привыкла «оказывать честь». Кому бы то ни было. И я не терплю, когда ко мне обращаются во множественном числе. Посмотрим твою рану. Ты можешь встать?

— Могу. Встать?

— Не нужно пока.

— Висенна, — повторил мужчина. — Красивое имя. Тебе говорил уже кто-нибудь, Висенна, что у тебя прекрасные волосы? Этот цвет называют медным, верно?

— Рыжим.

— Ага. Когда кончишь, я нарву тебе букет из люпинов, вон они растут там, во рву. А пока расскажу — так, лишь бы убить время, — что произошло. Я шел той же дорогой, что и ты. Вижу, на поляне столб. Вот этот самый. К нему приколочена доска. Больно!

— Большинство ран имеет такую удивительную способность, — Висенна оторвала присохшие клочки полотна, не стараясь быть деликатной.

— Да, я и забыл. О чем я? Так вот: подхожу, смотрю, на доске надпись. Ужасные такие каракули, знал я одного лучника, он стрелой на снегу рисовал красивее. Читаю… Что это, госпожа моя? Что за камень? Вот это да!

Висенна медленно провела гематитом вдоль раны. Кровь моментально перестала течь. Зажмурившись, она двумя руками что есть силы сдвинула края раны. Отняла ладони — кожа срослась, оставив алый шрам. Мужчина молчал, внимательно приглядываясь к ней. Наконец осторожно потрогал плечо, выпрямился, потер шрам, покачал головой. Надел рубашку с окровавленным рукавом, кафтан, поднял с земли пояс с мечом, кошелем и манеркой, застегнул пряжку в виде драконьей головы.

— Что называется, повезло, — сказал он, не спуская с Висенны глаз. — Встретил ценительницу в самой чащобе, в междуречье Ины и Яруги, где легче встретить волколака или, что еще хуже, пьяного дровосека. Как насчет платы за лечение? С деньгами у меня худо. Может, люпиновый букет устроит?

Висенна игнорировала вопрос. Подошла к самому столбу, задрала голову — доска была прибита на уровне глаз высокого мужчины.

— «Ты, что придешь с запада, — прочитала она вслух. Налево пойдешь — вернешься. Направо пойдешь — вернешься. Прямо пойдешь — не вернешься». Вздор!

— Вот и я так подумал, — сказал мужчина, отряхивай одежду. — Знаю я эти места. Если идти прямо, на восток, выйдешь к перевалу Торговцев, на купеческий тракт. И почему это оттуда нельзя вернуться? Что там, красавицы, которые непременно оженят? Водка такая дешевая, что сил нет уйти? Вольный город?

— Ты отвлекаешься, Корин.

Мужчина удивленно взглянул:

— Откуда ты знаешь, что меня зовут Корин?

— Ты сам сказал совсем недавно. Рассказывай дальше.

— Сказал? — Мужчина подозрительно глянул на нее. — Серьезно? Ну, может быть… Так о чем я? Ага. Читаю это я и диву даюсь, что за баран эту надпись нацарапал. Вдруг, слышу, кто-то у меня за спиной ворчит и бурчит. Оглянулся — бабулька, маленькая такая, скрюченная, само собой, с клюкой. Спрашиваю, вежливо, что ей нужно. Она бормочет: «Голодна я, славный рыцарь, с рассвета во рту ничего не было». Ну, достал я кусок хлеба да половину вяленого леща, что купил у рыбаков над Яругой, даю старушонке. Она садится, жует, наворачивает, только кости выплевывает. Я тем временем изучаю этот диковинный дорожный указатель. Вдруг бабуля говорит: «Уважил ты меня, рыцарь, и награда тебя не минует». Только я хотел у нее спросить, откуда это она раздобудет мне эту самую награду, она говорит: «Подойди, я тебе скажу на ушко, важную тайну открою, как можно добрых людей от несчастья избавить, славу сыскать и богатство».

Висенна присела рядом с ним. Он ей нравился, высокий и светловолосый, с энергичным подбородком. Он не смердел, как те мужчины, что ей обычно встречались. Висенна отогнала навязчивые воспоминания о том, что слишком долго странствует в одиночестве по лесам и дорогам.

Мужчина продолжал:

— Я и подумал: если бабка не врет, если у нее в голове остались мозги, может, и будет какая выгода для нищего вояки. Нагнулся и подставил ухо, как дурак. Если бы не навык, получил бы нож прямо в горло. Отскочил, кровь хлещет из руки, как из дворцового фонтана, а бабка прыгает с ножом, плюется, воет. Тогда я еще не понял, как все серьезно. Сгреб я ее, чтобы отобрать нож, и чувствую: это не старуха. Грудки у нее твердые…

Корин глянул на Висенну: не покраснела ли она. Но Висенна слушала с вежливым любопытством.

— О чем я… Ага. Думал, свалю ее и отберу нож, но где там. Сильная, как рысь. Чувствую, вот-вот высвободит руку с ножом. Что оставалось делать? Отпихнул ее, выхватил меч… Она сама напоролась. Висенна молчала, приложив руку ко лбу, словно в задумчивости, потирала змеиную кожу.

— Висенна, все так и было. Ну да, это женщина, но чтоб мне провалиться, если это обыкновенная женщина. Едва она упала, тут же преобразилась. Помолодела.

— Видение, — сказала Висенна задумчиво.

— Что?

— Ничего, — Висенна встала и подошла к лежащему в папоротнике трупу.

— Ты только посмотри, — Корин стоял рядом. — Словно статуя с дворцового фонтана.. А была скрюченная, вся в морщинах, как столетняя. Чтоб мне на этом месте…

— Корин, — оборвала Висенна, — нервы у тебя крепкие?

— А? Причем тут мои нервы? Ну, если тебя это интересует, я на них не жалуюсь.

Висенна сняла со лба ремешок. Самоцвет в диадеме налился молочным блескам. Она стояла над трупом, вытянув руки, зажмурив глаза. Корин таращился, разинув рот. Она склонила голову, шептала что-то, чего он не понимал.

— Греалхан! — выкрикнула.

Папоротник вдруг зашевелился. Корин отскочил, выхватил меч, изготовился к защите. Труп затрепетал.

— Греалхан! Говори!

— Аааааааа! — раздался из папоротника нарастающий хриплый вой.

Труп выгнулся в дугу, парил в воздухе, касаясь земли лишь пятками и затылком. Вой прервался, перешел в заглушенное бормотанье, прерывистые, стоны и крики, громкие, но совершенно нечленораздельные. По спине Корина, словно гусеницы, поползли холодные струйки пота. Собрав всю силу воли, он едва удерживался, чтобы не припуститься в лес.

— Огггг… нннн… ннгаррррр… — бормотал труп, драл землю ногтями, кровавые пузыри булькали на его губах. - Нарр… еее…

— Говори!

Из протянутой ладони Висенны брызнул туманный лучик света, в нем клубилась пыль. Из зарослей папоротника взлетели рухие листья и ветки.

• 1/8
• Следующая