Мир короля Артура - Сапковский Анджей - Страница 7

• Предыдущая
• 7/40
• Следующая

Это не последняя цель, которой она служит.

(1160-1230)

Для французов, имеющих собственный эпос о Карле Великом и романы о деяниях его паладинов (так называемые chansons de geste «Сказания, песни о деяниях (фр.).»), личность короля Артура как короля бриттов была и неинтересна, и непоэтична, а английский шовинизм легенды мог им лишь мешать. Зато во Франции вызвали интерес спутники Артура, рыцари Круглого Стола, потому что 9 те времена была мода на повести о персональных действиях, одиноких путниках.., и о любви. Идеалом и лейтмотивом песен и романов французских труверов была галантная церемонная куртуазная любовь, amour courtois — сердечные похождения бравых рыцарей и подвиги, свершаемые ими в честь и в защиту прекрасных дам. На покровительствовавших труверам и трубадурам дворах (например, в Пуатье у Альеноры Аквитанской) популярной темой баллад стала проблема Артура и Британии (matifere de Bretagne). Специализированным же типом баллады и любовного романа из группы amour courtois стали так называемые romans bretons, которые говорили о любви и любовных шалостях рыцарей Круглого Стола.

Период, о котором идет речь, — это время мощной экспансии артуровского мифа в Европу. Поэзия французских труверов была известна и популярна всюду, поскольку тогдашний французский язык, так называемый langue romaine, был в то время языком всей цивилизованной Европы — другие языки и сочинения только еще зарождались. Старофранцузский язык использовался и был популярен в Британии задолго до вторжения Вильгельма Завоевателя. В битве под Гастингсом англосаксонские и франко-норманнские рыцари взаимно крыли друг друга по-французски.

Кретьен де Труа (1135 — 1183), придворный поэт Марии Шампанской, известнейший трувер, начал эксплуатировать Камелот исключительно как фон к первой сцене — здесь начинались приключения, отсюда рыцари отправлялись в поход — Артур благословлял их и больше в повествовании не появлялся. Важнее были рыцари.

Кретьен написал целый ряд рифмованных романов о «благородных рыцарях». Большинство из них («Тристан», «Эрек и Энида», «Клижес», «Ивэн») имеют аналоги в виде возникших в тот же период версий валлийских романов и эпосов, но, по правде говоря, до сих пор неизвестно, кто у кого «списывал»

— Кретьен у анонимных валлийцев или же наоборот. Но, как бы то ни было, корень был явно один и тот же — кельтская мифология. Песни кельтских бардов, которые они исполняли (по-французски!) в замках англо-норманнских рыцарей, переправлялись в континентальную Европу и становились там не менее популярными, чем в Англии. Помните «Крестоносцев» Зофии Коссак-Щуцкой, сцену, в которой бард Роберта Нормандекого поет песнь о «Кеусе, добром виночерпии»? 1097 год, Первый Крестовый поход, ни Кретьен де Труа, ни Джефри Монмаутский еще не родились, но эту песнь никак нельзя считать литературным анахронизмом. Деяния Артура и Кэя и вся matiere de Bretagne могли быть крестоносцам известны. Однако Коссак-Щуцкая все же допустила в этой сцене временную неточность, и даже две, к тому же серьезные. Мы к этому еще вернемся.

А вот действительно оригинальным, созданным Кретьеном «от корней», следует признать роман «Ланселот, или Рыцарь на телеге» «Вариант: „Ланселот Рыцарь Телеги“.». Он нас заинтересует, учитывая новаторское включение в схему легенды этого важного для сюжета рыцаря и его любви к супруге Артура, королеве Гвиневере. Роман Кретьена воспевает известную и впоследствии канонизированную историю похищения королевы коварным князем Мелеагантом и освобождение ее геройским Ланселотом Озерным. Ланселот, потеряв боевого коня, вынужден спешить на выручку королеве, воспользовавшись крестьянской телегой. Отсюда и название романа. В те времена роман должен был чертовски возбуждать рыцарей и выжимать слезу из васильковых глаз дам — ведь для человека, посвященного в рыцари, езда на телеге была чудовищным позором! Кто-то из замка Мелеаганта, видя приближающегося Ланселота, воскликнул: «О, рыцарь на телеге! Вероятно, его вешать везут!» Романный Ланселот не моргнув глазом перенес этот срам, пожертвовав ради любимой дамы гордостью и рыцарской честью, потому что обожал горячо и искренне. Кретьен умел «пощипать» аудиторию. Это свойство великих бардов!

А Кретьен де Труа был бардом великим. В его исполнении Артуровская легенда впервые становится литературой. Искусством. Тематика и направленность отходят на второй план, главными становятся форма и манера повествования — la conte. Voila Ie grand contour!

«Персеваль, или Легенда о Граале» («Perceval on contes del graal»), последнее произведение Кретьена, — снова серьезный вклад поэта в строение Артуровской легенды. Здесь появляется то, чего ранее не было.

Грааль.

Давший название книге Персеваль Уэльский — это невинный дурашка, пожелавший стать рыцарем. На пути ко двору Артура с ним случаются разные забавные приключения. Кретьен опять «пощипывает» аудиторию — игривых французов особенно забавляет то, что Персеваль «pucelle», девственник, который самым смешным образом постоянно упускает возможности, то есть встречающихся на пути дам.

А теперь обещанная неточность Зофии Коссак-Щуцкой: во времена Первого Крестового похода в балладах норманнского барда появляются Персеваль и Грааль, а появляться они не имели права. И Персеваля, и Грааль Кретьен де Труа ввел на восемьдесят лет позже! Если б бард Коссак-Щуцкой воспевал валлийского Передура, ошибки б не было.

Возвращаемся к роману Кретьена, к девственному Персевалю, который, уже будучи рыцарем, попадает в таинственный замок Короля-Рыбака, страдающего от неизлечимой раны. Персевалю демонстрируют удивительный сосуд, именуемый Граалем… Показывают ему и истекающую кровью пику…

И тут наступает неожиданный поворот в повествовании. Начинается мистерия, на глазах у изумленной публики исполняется некий таинственный обряд. Великая Тайна. И повествование обрывается. Персеваль не задал вопроса, которого ожидал Король-Рыбак. А Кретьен не докончил произведения. Оставил загадку…

Загадку, к которой мы еще вернемся.

(1180 — 1230)

Имеются, в частности, в виду трилогия «Иосиф Аримафейский», «История Святого Грааля» и «Мерлин и Персеваль», написанная в 1190 — 1198 годах бургундским поэтом Робертом де Бороном. До нас дошла лишь первая часть трилогии. Двух остальных мы не знаем и теперь уже не узнаем. Они погибли.

Зато нам известно более важное — так называемый «Цикл Вулыаты», в который входят «История Святого Грааля», «История Мерлина», «Книга Ланселота», «Поиски Святого Грааля» и «Смерть Артура». «Цикл Вульгаты» возник в 1215 — 1236 годах как коллективный труд анонимных монахов-цистерцианцев. Имеется теория, гласящая, что на написание (и придание ей религиозного оттенка) легенды об Артуре уже значительно раньше склонил монахов их великий собрат и шеф — сам Бернар Клервоский, опекун и обновитель ордена, один из величайших моральных авторитетов тогдашней эпохи. Бернар Клервоский прекрасно понимал дидактическое и моральное значение легенды и ее социотехническую роль «Приписывая авторство „Вульгаты“ цистерцианцам, вдохновленным учением св. Бернара, я опираюсь на Джозефа Кэмпбелла, ибо верю ему. Однако существуют иные теории, некоторые исследователи называют авторами „Цикла Вульгаты“ тамплиеров, другие считают, что автором был Готье Man. Последнее утверждение невероятно смешно, поскольку Man умер в 1209 году. Есть достаточно большая группа ученых, которые с удобной и прямо-таки обезоруживающей откровенностью утверждают, что… „ничего не известно“. — Примеч. авт.».

Цикл «Вульгаты» представляет собой очередное мощное развитие и обогащение мифа. Отталкиваясь от «Истории…» Джефри Монмаутского и романов Кретьена де Труа, монахи укладывают в здание новые кирпичи, из которых самыми важными являются:

— история Грааля и исход Иосифа Аримафейского;

• Предыдущая
• 7/40
• Следующая