Нумизмат - Сартинов Евгений Петрович - Страница 43

• Предыдущая
• 43/97
• Следующая

— И как же он тут один жил? Ни света нет, ни магазина.

— Хлеб он сам пёк, мешок муки ему привезёшь, он и живёт на нем целый год. Я ж тебе говорю, крепкий старик! Ты что думаешь, он от голода умер? Вон, смотри какое поле картошки осталось!

Весь разговор переместился в огород, теперь Силин только слышал своих собеседников.

— А что ж ему, пенсию совсем не платили? — допытывался лейтенант.

— Эх, вспомнил! Как раз в августе последний раз дали, и все. У нас по району как раз задержка полгода. Телефон ещё года три назад сняли, столб в прошлом году повалило, тогда Васильевы в город перебрались, только Дмитрич в деревне и остался. «Не хочу, — говорил, — уезжать. Всю жизнь здесь прожил, все восемьдесят лет. Здесь и помру».

— Да, слово своё он сдержал, — невесело протянул лейтенант.

В обратном порядке вся троица снова появилась в поле зрения Нумизмата. Подчинённый лейтенанта заглянул было в будку, но тут же резко отпрянул в сторону.

— Фу, блин! Похоже, и пёс его подох. Вонища!

Парня чуть снова не вывернуло. А его начальство обсуждало планы дальнейших действий.

— Ладно, поехали, похоже, здесь никого нет. Ищем непонятно кого, может, этот шакал уже за тысячи вёрст от Перми, а нас гоняют по всем углам, как тараканов, — рассуждал лейтенант. Он очень удачно лёг на мушку пистолета Силина, того так и подмывало пристрелить всех троих. Останавливали только два довода: если кто-нибудь из этой троицы успеет открыть огонь, то пистолет против автомата явно проигрывал. К тому же Силин не умел водить машину, в жизни не сидел за рулём.

Тем временем участковый, стоя у калитки, что-то оживлённо втолковывал лейтенанту. До Силина доносились лишь отдельные слова:

— …Тебе же все равно, а мне с этим возиться, людей везти… Давай, а? Какая тебе разница?

— Ну хорошо, только это уже будет на твоей совести, — согласился спецназовец.

— Не дрейфь, лейтенант! Бог все простит. Лучше уж так, чем гнить ещё неделю, — воскликнул повеселевший милиционер.

Дальнейшие его хлопоты были непонятны Силину. Карты ему смешал второй спецназовец, пристроившийся в сарае облегчить желудок. Нумизмату пришлось замереть на сухом и ломком сене, он старался даже не дышать. А парень внизу с кряхтением тужился, заодно покуривая.

«Сука, не мог до туалета дойти!» — с ненавистью подумал Силин. Заждались солдатика и его друзья.

— Димок, ты скоро, что ли, там?

Димок сопел, кряхтел, но не отзывался. Силин расслышал, как участковый тихо предложил лейтенанту:

— Давай поможем парню.

Тот в ответ хохотнул, раздался какой-то плеск, потом все смолкло, но через пару секунд серое убожество осеннего дня осветилось ярким светом — это мощно и сильно загудело взметнувшееся выше крыши сарая пламя.

«Вот что, они решили дом спалить, чтобы с трупом деда не возиться!» — понял Силин.

Снизу под Михаилом раздался вопль, затем сдавленный мат. Нумизмат сквозь гул пламени расслышал хохот оставшихся во дворе милиционеров. Впрочем, хохот резко оборвался и сменился непонятными возгласами с интонацией тревоги. Оказалось, что ментовская шутка не удалась. Димок хоть и сверхбыстро натянул штаны, но, пробегая полыхающие ворота, все-таки умудрился загореться. К тому же от искры неожиданно полыхнул облитый бензином дом, да с такой силой, что вместо того чтобы помочь горящему солдатику, оба шутника вперёд него рванули через забор.

Это оказалось на руку Нумизмату. Сухое дерево горело как порох, занялось уже и пересушенное сено. Страх придал Михаилу дополнительную энергию. Двумя ударами ноги он выбил доски со стороны огорода и кубарем вывалился наружу. Мягкая куча перепревшего навоза смягчила удар и, подхватив сумку, Силин побежал к единственному убежищу, попавшемуся ему на глаза, — маленькой баньке деда. Забежав за угол, Михаил, тяжело дыша, наблюдал оттуда, как могучее пламя постепенно охватывает весь большой дом старика. Полыхало и все остальное: сараи, курятник, заборы. С треском лопались стекла, частой перестрелкой взрывался шифер. И где-то за огнём загудел и стал удаляться звук мотора.

Творцы поминального костра не стали долго любоваться картиной пожара. Озверевший от боли и страха Димок чуть не перестрелял обоих шутников. Огонь слизнул с его лица брови и ресницы, кроме того, сильно обгорела его роскошная униформа.

Лишь пообещав выдать новую амуницию, лейтенант немного успокоил подчинённого и отговорил того подать рапорт о всех их выходках начальству.

Так Силин остался полновластным хозяином брошеной деревни. Слава Богу, что огонь не перекинулся на другие дома, погода стояла безветренная и сырая. Найдя лопату в соседнем дворе, Михаил накопал картошки, с угольками ему помогли милиционеры, и через полчаса Нумизмат уже жадно ел печёную картошку. К ней не хватало соли, хотелось хлеба, но и это уже была еда, пища. Насытившись и согревшись у догорающей усадьбы, Силин неумолимо захотел спать. Его так и тянуло прилечь прямо около этого животворного тепла, но начал накрапывать дождь, и Нумизмат ушёл в баньку. На этот раз он спал спокойно. Силин знал, что здесь его теперь долго никто не потревожит.

Шоссе в ранних осенних сумерках само по себе вызывает чувство тревоги, а когда «газель « Сергея Козлова начало потряхивать и тянуть в сторону кювета, тот выругался с чувством и во весь голос. Жена Сергея, Марина, мирно дремавшая на соседнем сиденье, сразу очнулась и с удивлением посмотрела на мужа.

— Ты, что, Серёжа?

— Скат, похоже, пробили. — Он свернул в сторону и, уже заглушив мотор, добавил: — Не вовремя! Сплошная невезуха.

Да, в этот день чете Козловых явно не везло. Очень много времени потеряли на заводе, оказались не так оформлены документы на груз, хватились в последнюю минуту, долго искали какого-то Семёнова, только он мог подписать бумаги. Километрах в десяти от города внезапно заглох мотор. Поломка не очень серьёзная, но час времени она съела. Вот и получалось, что к пяти вечера они даже не выехали за пределы Пермской области.

Посидев несколько минут в одиночестве, Марина вышла из машины и, зябко поёживаясь под северным ветром, стала наблюдать, как работает муж. А тот явно спешил, движения его были лихорадочны и не всегда точны. Сергей взглянул на жену с осуждением — та недавно переболела гриппом, — но ничего не сказал. Сняв переднее колесо, он притащил запаску, все это время нервно поглядывая на проезжающие мимо машины. Поток их редел, лишь вечные «альбатросы» дорог — дальнобойщики — продолжали без устали нестись каждый к своей дальней цели.

Повозившись ещё немного с колесом, Сергей не выдержал.

— Иди сядь в кабину, а то простудишься, — велел он жене.

— Да ладно, я постою, ничего со мной не будет.

Тон, с которым обратился к ней Сергей, больно корябнул по нежным струнам души Марины. Вместе они жили всего три месяца, и толстая корка повседневного равнодушия не успела сковать их взаимные чувства. Сергей хотел сказать что-то ещё, но бежевая «шестёрка», до этого лихо нёсшаяся по шоссе, вдруг рядом с ними резко сбросила скорость, шофёр «газели» проводил её насторожённым взглядом и ещё лихорадочнее принялся возиться с колесом.

Почувствовав тревогу мужа, Марина спросила:

— Серёжа, что-то случилось?

— Пока нет… — пробормотал тот, затягивая последние гайки. — Убираться нам надо отсюда поскорей.

Им не хватило какой-то минуты. Вылетевшая из-за бугра все та же бежевая «шестёрка», резко просвистев шинами, остановилась рядом. Сергей понял, что ничего хорошего ждать им не приходится.

Внешне казалось, что от троих мужчин, вылезших из машины, никакой опасности не исходило. Двое чуть покрепче в плечах, лет по сорок, с заметными животами, третий гораздо выше ростом, узкоплечий, примерно тех же лет. Именно он первым начал разговор:

— Ну вот, мы так спешили помочь, а он уже сам справился. Молодец, шустрый парень!

Марина, ничего не понимая, переводила взгляд с незваных помощников на застывшего в столбняке Сергея. Чтобы зря не волновать жену, тот никогда не рассказывал ей, что в этих местах пропали несколько легковушек с людьми.

• Предыдущая
• 43/97
• Следующая