Последняя империя. Книга вторая - Сартинов Евгений Петрович - Страница 25

• Предыдущая
• 25/78
• Следующая

Машинально, думая о своем, Анвар отдавал честь всем проходящим мимо него офицерам, и лишь на пороге казармы своей эскадрильи отбросил все лишнее и переступил порог уже с выражением строгой важности на лице. При его появлении молодой лейтенант рявкнул команду: «Смирно» и отработанным до автоматизма голосом биологического робота отрапортовал положенные слова доклада.

— Вольно, — приказал Анвар, и лишь мельком взглянув на сидевших в холле не занятых в полетах офицерах прошел дальше, в раздевалку. Трое его напарников уже одевались в летные костюмы, и он жестом руки прервал их попытку стать по стойке смирно. Анвар прошел дальше, в комнату медицинского контроля. Врач с через чур длинным, висячим носом замерил его давление, измерил пульс, и, высоко подняв брови, сказал:

— Эфенди, у вас повышенное давление и неровный пульс. Может вы не будете сегодня летать?

— Ерунда, это все от волнения. Не каждый день у нас такие полеты.

— Конечно-конечно, как желаете.

В это время более молодые летчики обсуждали своего полковника.

— По моему он с каждым днем становится все более и более важным.

— Еще бы, молочный брат самого Хасана.

— Мне кажется что после того как полковник вернулся с хаджа он стал еще более высокомерным.

— Надо бы выкрасить его шлем в зеленый цвет <После хаджа мусульманин имел право носить зеленую чалму>.

— Вот ты это ему и предложи.

В это время полковник разговаривал с техниками, обслуживающими его самолет. Закончив короткий разговор он вернулся в казарму и так же начал переодеваться. Трое остальных летчиков дожидались его в предполетном холле, небольшой комнатке с мягкими креслами и цветными, пестрыми журналами на столике. Войдя в комнату Анвар покосился в сторону телевизора, где под бравурную музыку и захлебывающийся голос комментатора по экрану ползли колонны танков. Это была запись парада пятилетней давности, и полковник жестом приказал выключить телевизор.

— Полетное задание вы знаете, — сказал он. — Делаем все как на последней тренировке, заход со стороны города и расходимся в тюльпан. Все понятно?

— Так точно! — дружно рявкнули летчики.

После этого в любой западноевропейской армии инструктаж должен бы был быть окончен, но отнюдь не в мусульманской стране. Произошел ритуал, незыблемый для истинных правоверных. Все четверо опустились на молельные коврики и обернувшись лицом в сторону невидимой Мекки начали бормотать слова молитвы. Каждый сосредоточился на своем, но перед глазами полковника снова появился человек с длинной седой бородой и полуприкрытыми глазами слепца. Тогда, именно в Мекке, во время хаджа, этот святой старик открыл ему, зрячему, глаза на истинные ценности ислама, на цену жизни и смерти одного человека.

— По машинам, времени в обрез, — сказал Анвар, первым поднимаясь с колен.

Через пятнадцать минут все четыре истребителя выехав со своих капониров начали медленно съезжаться на рулежке. Это были абсолютно одинаковые МиГ-29, изысканно элегантные в своих стремительных очертаниях. Все было как обычно, только капитан Абдула пристраиваясь к своему ведомому более пристально всмотрелся в самолет полковника и несколько удивился. На внешней подвеске, под крыльями самолета висели управляемые ракетные снаряды. Но раздумывать над этим было некогда, в наушниках прозвучала команда Анвара.

— Всем взлет.

Парады на грандиозной площади имени Саддама Хусейна всегда отличались не меньшей грандиозностью. В пешем строю промаршировал миллион человек, сто пятьдесят танков прогрохотали единой стальной армадой, чуть не задушив едким дымом отработанной солярки многочисленных зрителей. Ряды БТРов сменились зенитными комплексами «Шилка», а когда на площадь вползли ракеты средней дальности системы «Скат-М», в небе над горизонтом показались стремительно увеличивающиеся в размере точки.

— Асы Ирака, властители неба! — рявкнул в динамики голос комментатора. Все зрители подняли головы, и шестнадцать МиГов с могучим ревом на минимальной высоте промчались над площадью. Гул двигателей не успел еще затихнуть, как в небе появилась шестерка «Сушек», затем — два звена французских «Миражей». Завершать воздушный парад должна была четверка Анвар эд-Дина.

— Эскадрилья «Соколы Саддама Хуссейна», лучшие пилоты нашей страны! — прокричал ведущий.

На этот раз пауза была подольше, гул двигателей «Миражей» начал затихать вдали, когда словно четыре пули на скорости лишь немного уступающей скорости звука четверка Мигов на минимальной высоте вынырнула из голубого горизонта и резко пошла вверх, рассыпаясь в разные стороны и оставляя за собой цветные полосы многоцветного дыма. Эта эффектная фигура называлась «тюльпан», и толпа зрителей отозвалась на этот рукотворный цветок восторженным ревом, тут же заглушенным могучем ревом двигателей. Три истребителя исчезли из виду, но один из них, совершив громадную «мертвую петлю» по новой начал заход на площадь, все так же продолжая оставлять за собой толстый шлейф красного дыма. На трибуне для руководства Саддам Хасан толкнул рукой командующего ВВС.

— Клянусь аллахом что это мой названный брат Анвар!

— Да, это должен быть он, — внезапно помертвевшими губами пробормотал генерал. Он досконально знал программу воздушного праздника, и ничего подобного там не было предусмотрено.

А Анвар эд-Дин в это время откинул предохранительную планку на рукоятки штурвала и нащупал кнопку пуска ракет. В перекрестье проецируемого на стекле шлема он видел маленький с такой высоты прямоугольник громадной трибуны, и в последнее мгновение перед тем как нажать на кнопку перед внутренним взором полковника возник тот черный ягненок, и лицо хохочущего мальчика с окровавленным ножом в руке.

Ракеты ударили очень точно, ни одна из них не упала в сторону, недаром Анвар эд-Дин много лет удерживал звание лучшего снайпера иракских ВВС. Грохот, пламя и черные тучи взрывов с разлетающимися во все стороны обломками трибуны еще не успели осесть, как МиГ снова появился над площадью, поливая остатки трибуны огнем пушек. После это самолет взял курс на северную окраину столицы. Когда кончились жилые кварталы и пошла зеленая зона пригорода полковник снова нащупал рукоять управления огнем. В перекрестье его прицела появилась плоская крыша роскошной виллы. Именно там в этот момент обитала женская половина семьи Саддама Хусейна и один из его сыновей, Хамид, прикованный к инвалидной коляске младший брат, руководитель тайной полиции Ирака. Рядом с домом голубела округлая чаша бассейна, и первое, что бросилось в натренированные глаза летчика, лежащая на боку инвалидная коляска.

• Предыдущая
• 25/78
• Следующая