Фрейд - Сартр Жан-Поль Шарль Эмар - Страница 25
- Предыдущая
- 25/68
- Следующая
Брейер. Но вам хотелось туда пойти?
Сесили (с раздражением). Я же вам сказала, что хоронили моего отца!
Брейер. Но на похороны вы не пошли.
Сесили. Потому что мне помешало…
Брейер. Что?
Сесили. Что… что… (Тоном отчаяния.) Я больше ничего не вижу.
Брейер. Что же произошло накануне?
Сесили. Ничего. Был вторник. Я стояла у гроба.
Брейер. А в понедельник?
Сесили. В этот день принесли тело.
Брейер (удивленно). Понедельник? Наверное, вы ошибаетесь, Сесили: так быстро людей не хоронят.
Сесили (упрямо). В понедельник к нам принесли тело.
Брейер. Дитя мое, прошу вас, соберите ваши воспоминания. В понедельник вашего отца на улице сразил сердечный приступ и привезли его тело. Во вторник его положили в гроб, а в среду похоронили. (Сесили беззвучно плачет. Слезы текут у нее по щекам. Брейер глубоко растроган.) Отвечайте, Сесили. Не плачьте! (Явно нервничая.) Не плачьте! Довольно!
Слезинка осталась на щеке Сесили. Брейер протягивает руку и кончиком указательного пальца смахивает ее.
Фрейд, смущаясь, смотрит на Брейера, потом сразу же отводит глаза и глядит на Сесили.
Та слегка расслабилась, почувствовав легкое прикосновение пальца Брейера к своей щеке.
Сесили (неожиданно бесстрастным голосом). Он умер не в понедельник. Приступ случился в ночь с субботы на воскресенье.
Брейер (потрясен). Как так? (Бросает многозначительный взгляд на Фрейда.) Вы мне никогда об этом не говорили. Что произошло с субботы до понедельника? Где находилось тело?
Сесили. Оно было..
Брейер. Где?
Сесили. В… в… больнице.
Брейер. В больнице? Почему?
Она не отвечает. Фрейд подался вперед, жадно вглядываясь в ее лицо.
Сесили. Потому что матери в Вене не было.
Брейер. Где же она была?
Сесили. В Граце. У своего брата.
Брейер. А вы?
Сесили. В доме, совсем одна. ( В кадре – только подушка и лицо Сесили.) Совсем одна.
Она открывает глаза, встает. Перед нами – та же комната, но ставни закрыты. Горит ночник.
(10)
Фрейд и Брейер исчезли; стулья, на которых они сидели, стоят на привычных местах. У Сесили – зритель видит ее лицо – теперь зрение нормальное; косоглазие совсем исчезло. Она в ночной рубашке. Торопливо хватает халат, набрасывает его, завязывает пояс, сует ноги в домашние туфли и берет ночник.
Голос Сесили за кадром. Было за полночь. Я думала, они дверь разнесут.
Сцена должна быть снята с абсолютной достоверностью, точно так же, как все предыдущие. За кадром слышатся лишь голоса Сесили и Брейера. Ни одного постороннего звука.
Она подходит к двери своей комнаты, открывает ее, выходит в прихожую и приближается к входной двери. Прислушивается.
Брейер (за кадром). Кто они?
На парадной лестнице. Все залито лунным светом. Двое полицейских стучат в дверь.
Сесили. Как кто?
Брейер. Кто стучался?
Сесили (за кадром). Врачи.
Створки двери раскрываются, и мы видим двух мужчин – они в меховых шубах, с длинными бородами, – которые кланяются с изысканной вежливостью, держа в руках цилиндры.
Сесили (голос за кадром). Они пришли мне сообщить.
Сесили слушает их (губы мужчин шевелятся, но не слышно ни единого слова); глаза ее в ужасе расширяются, она закрывает рот рукой и падает.
Они бросаются к ней, подхватывают и ласково ведут к запряженному парой лошадей экипажу с открытым верхом. Вся эта сцена должна быть сыграна актерами без малейшей утрировки, но оставлять впечатление некоей искусственности.
Ее усаживают на заднее сиденье: на переднем сидят, поставив цилиндры на колени, два врача. Кучер стегает лошадей, которые берут с места в карьер.
Откинувшаяся на заднее сиденье, не говорящая ни слова, Сесили прекрасна, бледна, трагична.
Фрейд (голос за кадром). Какие врачи?
Образ Сесили буквально «взрывается», и мы возвращаемся в комнату.
Фрейд. Обычно посылают курьеров или санитаров.
Сесили с широко раскрытыми глазами, похоже, не слышит его. Брейер отпускает руку Сесили и резким, даже грубым жестом, который контрастирует с его изысканными манерами, велит Фрейду замолчать. Тот, оробев, не возражает.
Брейер снова берет Сесили за руку.
Брейер (с нежностью). Продолжайте, дитя мое, продолжайте.
Сесили. Мы приехали в больницу после полуночи.
Коридор. На стенах фрески, изображающие мифологические сцены:
Венера, выходящая из пены морской (подражание Боттичелли), Да-ная и золотой дождь (подражание Тициану), Весна (подражание Боттичелли). Слева и справа полуголые статуи-кариатиды, подпирающие потолок.
Двери (маленькие, но роскошные: из мореного дуба, с медными ручками). Над ними таблички: «Отделение офтальмологии», «Отделение неврологии» и т.д.
Все тихо, только слышатся звуки оркестра, исполняющего венский вальс.
Сесили. Для больных играли музыку.
Сесили вместе с двумя докторами, которые вновь надели цилиндры, торопливо идет по коридору.
Сесили. Я вспомнила! Ковер был протертый, я чуть не упала.
Мы видим, что пол покрыт красным ковром. Ковер грязный и местами порван. Правой домашней туфлей Сесили зацепилась за край дырки.
Она оступается, но удерживает равновесие. Врач опускается на колено и протягивает ей туфлю. Музыка звучит громче, становясь игриво-веселой.
Сесили. Я не могла ее вынести!
Брейер (голос за кадром). Что?
Сесили. Музыку. (Сухим тоном.) Вальсы не играют, когда покойник в доме.
Внезапно с правой стороны распахивается дверь. Врачи становятся по обе стороны двери и, склонившись в поклоне, показывают, куда ей следует идти. Она входит в небольшую комнату, стены которой обиты шелком.
Фреска на низком потолке изображает пифий Микеланджело. Их фигуры скомпонованы вокруг стеклянной люстры (освещение газовое). Громко звучит музыка. Во всех углах какие-то безглавые греко-римские статуи.
Сесили. Мы вошли. Это была какая-то странная комната. Всюду статуи. Санитарки дрожали от холода, у них мурашки бегали по коже.
Мы видим, что вокруг кровати, заслоняя лежащего на ней человека, толпятся женщины в коротких рубашечках, на которые они наспех набросили больничные халаты, даже не позаботившись их застегнуть. Все ярко накрашены, но лица у них суровые и строгие, волосы стянуты в пучок.
Брейер (с удивлением). Мурашки? Почему?
Сесили. Было поздно, наверное, их подняли с постелей, как и меня. Под халатами у них были одни рубашки. (Одна из санитарок поворачивается и идет к Сесили.) Так глупо.
Санитарка в одной рубашке подходит к Сесили и показывает на кровать.
Сесили. Так нелепо. Я видела одну, которая была совсем без халата. (Крупный план: Сесили в ужасе смотрит на санитарку, ту не видно.) Должно быть, я вспомнила что-то не то.
Снова появляется санитарка в застегнутом на все пуговицы халате.
У нее строгое, без косметики, лицо, строгая прическа.
Она берет Сесили за руку и подводит к кровати.
Голос Сесили за кадром (совсем изменившийся, несколько пошловатый). Живо, девочки, катитесь отсюда!
Брейер (потрясен). Что вы сказали?
Сесили. Это не мои слова.
Женщины отходят от кровати. Кровать железная. Похожа на ту койку, что мы видели в первой части, в больнице.
- Предыдущая
- 25/68
- Следующая