Фрейд - Сартр Жан-Поль Шарль Эмар - Страница 63

• Предыдущая
• 63/68
• Следующая

Он по-прежнему молчит, хотя расширившиеся глаза выдают его волне­ние.

Фрейд (через несколько секунд). Почему вы спрашиваете, лю­блю ли я своего отца, а не свою мать?

Сесили. Не знаю. Не перебивайте меня. Мне трудно объяснять, что я чувствую, вы же видите. Ваш отец порядочный человек?

Фрейд. Был порядочным человеком.

Сесили. Тогда вам повезло. Вам легко его уважать. (Грубым тоном.) А я вот должна уважать шлюху.

Фрейд. Что вы сказали?

Сесили. Вы разве этого не знали? Я же сказала вам: ему нрави­лись только девки.

Она встает, подходит к секретеру, достает из кармана ключ, открывает крышку, вынимает свернутый в трубочку бумажный лист, протягивает Фрейду, который его развертывает.

Мы видим пеструю афишу, на которой изображена почти обнаженной «испанская» танцовщица. Рисунок весьма слабый, но позволяет узнать в ней госпожу Кёртнер. Под рисунком надпись: Кончита из Гренады. Сесили склоняется над афишей и тычет в нее указательным пальцем.

Сесили. Это она. (Уже некоторое время, как дверь бесшум­но открылась. На пороге стоит госпожа Кёртнер и слушает.) Он подобрал ее в кафешантане.

Фрейд потрясен. Входит госпожа Кёртнер.

Госпожа Кёртнер (ледяным тоном, обращаясь к Сеси­ли). Ты сохранила афишу? Я не знала, что тебе дороги семейные реликвии. (Поворачивается к Фрейду. Тем же тоном.) Вы до­вольны? (Он молчит.) Вы – не священник, доктор. Только свя­щенникам дано право знать наши тайны. (С непреклонной властностью, но не повышая голоса.) Я прошу вас оставить наш дом.

Фрейд. Мадам…

Госпожа Кёртнер. Не спорьте, вы уже причинили достаточ­но зла.

Фрейд. Мы близки к цели, мадам, это самый критический мо­мент. Совершенно невозможно прервать лечение, когда оно вошло в эту фазу. Сесили может натворить что угодно.

Сесили (нежно и лукаво). Я пальцем не пошевельну, доктор. Моя мать знает все, что я о ней думаю, а я знаю все, что она думает обо мне. Мы будем продолжать жить, как и жили. Оставьте нас, раз она этого требует. (С глубокой злостью, которая все же сквозит в ее нежности.) Она гонит вас так же, как выгнала Магду. И всех моих друзей. Что поделаешь? Она ведь моя мать, не правда ли?

Фрейд в упор смотрит на госпожу Кёртнер. Он понимает, что ее решение непоколебимо. Он кланяется и, взяв свой саквояж, уходит.

Фрейд (обращаясь к госпоже Кёртнер). Мне очень хочется, чтобы вам никогда не пришлось сожалеть о том, что вы сделали.

По ту сторону двери; старухи служанки в комнате нет. Он уже уходит, когда слышит из комнаты Сесили громкий шум.

Мгновение помедлив, Френд бросается назад в комнату. Он пришел вовремя.

Сесили, более молодая и сильная, опрокинула госпожу Кёртнер на по­стель, схватила ее за горло двумя руками и пытается задушить. Ей это, без сомнения, удалось бы, если бы Фрейд не набросился на нее и не без труда освободил госпожу Кёртнер.

Та выпрямилась, не говоря ни слова. Она едва переводит дыхание, но сразу же вновь обретает свое угрюмое достоинство и быстрым жестом поправляет сбившийся шиньон.

У Сесили отупевший вид. Она смотрит на мать с почти идиотским удивле­нием.

Сесили (невыразительным голосом). Ну вот… Я уже давно ее убила!

Сказав эти слова, она начинает вопить и размахивать руками. Если бы Фрейд ее не удерживал, она упала бы на пол. Он подводит ее к постели, на которую она падает, крича от ужаса.

Фрейд (госпоже Кёртнер). Не дайте ей упасть на пол.

Он открывает саквояж, достает шприц и ампулу, берет руку Сесили и, подняв рукав платья, четким, точным движением делает укол.

Фрейд. Через две минуты она уснет.

Уже стемнело. Фрейд и госпожа Кёртнер в комнате Сесили сидят у изголовья спящей больной.

Госпожа Кёртнер рассказывает вполголоса, не сводя глаз с дочери.

Госпожа Кёртнер.Да, я танцевала в кафешантане. И что из этого? Сесили знает об этом. Теперь знаете и вы. Но чем это поможет вам ее вылечить?

Фрейд смотрит на госпожу Кёртнер с симпатией, без всякого пуритан­ства.

Фрейд. Не знаю. Мне это поможет. Я на пороге какого-то от­крытия. Ведь она хочет вас убить уже не в первый раз. (Госпожа Кёртнер смотрит на него с удивлением: ему известно даже это.) Когда она была ребенком, вы какое-то время находились в санатории. Ей каждую ночь снился сон, что вы умрете. Сны рас­крывают нам наши желания.

Госпожа Кёртнер. Она говорила отцу об этих кошмарах. Но я этому не верила.

Фрейд. Это были кошмары. Во сне у нее возникало смутное чувство, что она хочет вашей смерти, и на это проклятое желание она реагировала страхом. Мне тоже сотни раз снилось, будто я убиваю своего отца.

Госпожа Кёртнер (еще враждебно, хотя с интересом). Но почему же?

Фрейд. Я пока не знаю. Но узнаю. (Пауза.) Почему Сесили…

Госпожа Кёртнер. Из ревности… Она хотела стать хозяйкой дома.

Фрейд. Все всегда упирается в ее странного отца… вашего мужа.

Госпожа Кёртнер. Он не был странным человеком. О нет! Он даже не был дурным.Он был трусом. Как и все.

В этот момент кадр меняется. Мы переносимся на двадцать пять лет назад.

В маленьком, убогом кафешантане Граца очень красивая, полуобнажен­ная молодая женщина исполняет весьма смелый танец «Леда и Лебедь», как это подтверждает поставленная на вертикальный пюпитр, обращен­ная к публике дощечка с надписью, которая меняется с каждым новым номером.

(Жалкий оркестрик – скрипка, виолончель, пианино – играет фальши­во.)

На женщине лифчик и трусики с оборочками, телесного цвета чулки. Правая рука полностью скрыта лебедиными перьями, видна лишь ла­донь – большой палец торчит, – изображающая птичий клюв. Эта рука, «играющая» Лебедя-Юпитера, дерзко шарит по плечам и груди танцовщицы. Она, танцуя, изображает любовное томление. Рука-клюв подбирается к губам танцовщицы и имитирует поцелуй Лебедя в пре­красные уста госпожи Кёртнер.

Та, в любовной истоме, под продолжающимися пылкими поцелуями Ле­бедя, откидывается назад.

Коснувшись головой пола и стоя на прямых ногах (классическая в гимна­стике фигура «мост»), она потом осторожно вытягивает ноги и ложится на спину, тогда как Лебедь набрасывается на нее, покрывая поцелуями все тело.

Маленький занавес, закрывающий полсцены (он на высоте человеческо­го роста, подвешен на кольцах к веревке, протянутой через всю сцену) задвигается двумя рабочими (из-под бахромы видны их башмаки) в тот момент, когда клюв Лебедя медленно приближается к животу разомлев­шей танцовщицы.

Во время танца несколько раз показывают лица зрителей. Среди них – несколько «крепких» парней той эпохи в котелках, жестких воротничках, с усиками. Но в основном солдаты (новобранцы и сверхсрочники). Один мужчина (изысканно одетый, в цилиндре, с тщательно ухоженной бородкой) аплодирует громче других и выделяется в этой исключительно мужской и весьма пестрой публике: это господин Кёртнер.

Голос за кадром госпожи Кёртнер. У него была одна особенность: ему нравились только проститутки.

Жалкая уборная, где госпожа Кёртнер снимает грим. Она сидит перед треснувшим зеркалом и смотрит на себя с глубокой печалью.

В дверь стучат.

Танцовщица (отвернувшись от зеркала). Войдите!

Официант кафешантана, помятый и плохо одетый, проскальзывает в комнату: в руках у него огромный, роскошный букет.

Она с изумлением принимает букет. К нему прикреплен маленький кон­вертик с визитной карточкой. Раскрыв конвертик, она бросает взгляд на карточку.

Танцовщица (опытным и наглым тоном). Цветы, ладно. А сам тип где?

• Предыдущая
• 63/68
• Следующая