Леший и Кикимора - Копейко Вера Васильевна - Страница 24

• Предыдущая
• 24/49
• Следующая

Саша расстегнула молнию рыжего кожаного рюкзачка. Засунула руку и вынула завернутый в черный полиэтиленовый пакет бумеранг.

— Он ваш! — торжественно объявила Саша и шлепнулась на ковер.

— Ты что? — ахнула Катерина Николаевна, сжимая бумеранг.

— Я у них научилась. Шейлины дамы вот так усаживаются у камина и обсуждают текст письма в палату общин. — Она по-кошачьи фыркнула.

Катерина Николаевна тоже, Она понимала, что это нервное, просто оттягивает момент — что увидит она, когда ее бумеранг откроется? Но палец сам собой ощупывал внутренний край бумеранга, стараясь обнаружить выступ замка. Вот он, под подушечкой указательного пальца.

Бумеранг открылся.

На черном бархате лежали ключ и узкая полоска бумаги. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, на ней адрес сайта.

— Включай компьютер, — хрипло скомандовала Катерина Николаевна. — Войди в Интернет.

— Адрес? — спросила Саша.

— Я сама.

Катерина Николаевна тыкала дрожащими пальцами в клавиатуру, набирая адрес сайта.

Экран медленно заливался голубым цветом, из которого проступала фигура. Леший.

«Кикимора, ты молодец. Мой подарок почти у тебя в руках. Ты была бы хорошим скаутом, потому что в их игру я играю с тобой — ты ищешь клад…»

— Черт, Леший, — выругалась она.

«Я приготовил тебе документы — они на следующей странице. Напечатай их, возьми ключ от банковского сейфа, который ты нашла в тайнике, и поезжай. Откроешь сейф. И… все, что там лежит, — твое!»

Катерина Николаевна откинулась на спинку рабочего кресла и закрыла глаза, словно экран стал нестерпимо ярким и слепил до слез.

— Что? Что там? — Саша ходила кругами по комнате.

Ей хотелось задать вопрос: каким образом лицо Катерины Николаевны попало на рекламный проспект австралийской фирмы? Но она понимала, что с теткой происходит что-то тако-ое… К тому же она горела желанием рассказать, как добывала бумеранг.

Катерина Николаевна открыла глаза, быстро напечатала бумаги, потом вскочила и объявила:

— Саша, в банк.

По субботам московские улицы, если сравнить их с обычными днями, — Аравийская пустыня. Поэтому «девятка» Катерины Николаевны домчала их до центра вмиг. Поворот с Тверской в глубины старой Москвы, еще один — еще глубже, и наконец справа — огромные окна, за которыми операционисты в форме медленно передвигались, как дельфины в океанариуме.

Когда тетка и племянница вошли, молодые люди встрепенулись. Катерину Николаевну тотчас проводили в хранилище, а Саша осталась ждать за столиком для посетителей. В волнении она барабанила пальцами по столу, не замечая, что операционист морщится. Он уже повернулся к ней, собираясь сделать замечание, но девушка была так хороша, что он промолчал и улыбнулся ей. Саша засунула руки в карманы и отвернулась к окну.

Катерина Николаевна вышла к ней с совершенно белым лицом. Саша вскочила:

— Что случилось?

— Идем в машину, — бросила Катерина Николаевна на ходу и, громко стуча каблуками, устремилась к двери.

— Вот, читай. — Она сунула Саше бумаги, когда они сели в машину и захлопнули дверцы.

Саша молча изучала листы, потом повернулась к тетке:

— Так вы… совладелица фирмы «Ле Кики»… Ох. — Она уронила голову на грудь, изображая, с какой силой сразила ее новость. Потом резко вздернула подбородок и повторила: — «Ле Кики». Я видела это название. Не только в рекламном проспекте. Ну да, конечно. Мишин дедушка купил еще весной целую кучу шляп с сеткой. Для своих пчеловодов. Я точно помню, они этой самой фирмы.

— Невероятно, — прошептала Катерина Николаевна.

— «Ле Кики». Леший и Кикимора, — говорила Саша.

— Н-да-а… — неопределенно пробормотала Катерина Николаевна.

— Я видела вас в маскхалате Кикиморы.

— Где? — Глаза Катерины Николаевны стали зелеными и круглыми.

— В рекламном проспекте. Он лежит в кабинете Алекса Варда.

— Так, — сказала Катерина Николаевна, отворачиваясь от руля и глядя на Сашу. — Рассказывай во всех подробностях.

Саше не надо было повторять дважды, потому что эти новости рвались из нее… Она рассказала во всех подробностях, как добывала бумеранг.

— Мо-ло-дец! — На лице Катерины Николаевны было неподдельное восхищение. — Здорово! Я бы поступила точно так же. А куда девались птицы? — вдруг спросила она.

— Они вернулись к продавцу, я думаю, — сказала Саша. — Наверное, их снова кто-то купит или уже купил. — Она потянулась к конверту, из которого Катерина Николаевна вынула бумаги. Ей показалось… — Погодите, а это что?

— Посмотри сама. — Она махнула рукой, собираясь завести машину.

— Ого!

— Что там еще? — лениво спросила Катерина Николаевна.

— Билет, — объявила Саша и помахала длинными узкими листочками на скрепках. — С открытым вылетом.

— Куда? — Катерина Николаевна потянулась к Саше. — Дай взглянуть.

— В страну кенгуру, коала и тасманского дьявола! — закричала Саша.

— Господи… — выдохнула Катерина Николаевна. — Так он приготовил и билет? — пробормотала она. — Значит, на самом деле… это Леший. И он… жив…

Леший ходил по веранде, сложив руки на груди. День икс, как он определил для себя, приближался. Сергей Антонович прислал по электронной почте краткое, но понятное и приятное Лешему письмо: «Ячейка пуста».

Это означало, что Кикимора получила и билет тоже. Он попросил знакомую девушку в аэропорту сообщить ему, на какое число будет зарегистрирован билет, положенный в ячейку.

Сегодня утром она позвонила и сказала:

— Твой гость прилетает завтра утром.

Он привел в порядок дом — ремонт закончился, все сияло чистотой и свежестью. Потом пропылесосил нутро «лендровера» и домохауса. Заполнил холодильник едой. Все это он делал спокойно, размеренно, так исполняют давно задуманное и продуманное дело…

Кикимору он увидел на трапе. Она была в желтом льняном костюме, в желтой панаме, но чуть темнее костюма. Через плечо болтался коричневый кожаный рюкзачок, на ногах такого же цвета сабо. Она умела одеваться всегда, заметил он, очень стильно.

Леший стоял посреди зала и ждал, когда она пройдет все формальности.

Он открыл сумку, которую держал в руке, вынул маскировочный халат из натурального лыка на полиэфирной подкладке — самая оригинальная вещь из новой коллекции «Ле Кики». Накинул на плечи, а когда он увидел, что Кикимора выходит в зал, опустил капюшон на голову. Сейчас, в свете дня, белое лыко сияет, как снежный наст на весеннем солнце. В Австралии на самом деле начиналась весна. А Кикимора перелетела из осени.

Она замерла, уставившись на него. Леший не выдержал, распахнул халат, отбросил капюшон и протянул к ней руки.

— Сюда, Кикимора, — тихо проговорил он.

Она сделала шаг, потом еще один, а потом бросилась к нему.

— Привет, — прошептал он, укрывая ее своим халатом.

Толпа обтекала их, люди улыбались, полагая, что здесь готовятся к съемкам фильма про «ряженых». А кто-то принял их за скаутов-переростков, прилетевших на свой ежегодный слет.

— Э-эй! — раздался веселый мужской голос. — Я тоже был скаутом!

Отбросив капюшон, Леший помахал ему рукой.

— Поехали! — сказал он, подхватывая Катерину под руку.

На все девять месяцев Катерина Николаевна осталась в Австралии. Она не решилась рискнуть и уехать от Лешего хотя бы на день, с того времени как у нее внутри взошло то, что посеял он.

Родилась девочка, совершенно рыжая Катерина Вторая.

— О женихе грустишь? — спросила Саша, подвигая Катерине Второй тарелку с овсяной кашей. — Ешь, не плачь, никуда не денется.

— Я никогда не плачу. — Девочка покрутила головой, от золотых кудрей посыпались искры.

— Полегче, а то дом загорится, — предупредила Саша, жмурясь.

— Скажи, Саша, а Кикимора и Леший могут пожениться? — Голова замерла, пламя волос погасло.

— В сказках — не помню, а в жизни бывает, — ответила она, ставя перед собой тарелку с такой же кашей.

• Предыдущая
• 24/49
• Следующая