Исчезнувшая армия царя Камбиса - Сассман Пол - Страница 10

• Предыдущая
• 10/89
• Следующая

– Отец! Это я!

Тишина.

Оставалось пойти в обход. Вдоль задней стены здания тянулась широкая терраса, вся уставленная горшками с пыльной геранью, кактусами и карликовыми лимонными деревьями. Между ними стояли две каменные скамьи. С террасы открывался замечательный вид на зеленеющие вдоль Нила поля, но Тэйру пейзаж оставил равнодушной. Сняв солнечные очки, она приблизилась к окну и сквозь щели между ставнями попыталась заглянуть вовнутрь. Темнота в помещении позволила различить лишь край стола и лежавшую на нем книгу. В соседней комнате удалось увидеть кровать да пару стоптанных, грубой кожи ботинок в углу.

Тэйра вернулась к дверям и предприняла новую попытку достучаться. Безуспешно. Она обошла павильон, ступила на террасу и без сил опустилась на каменную скамью.

Ее терзало беспокойство. Отец и в прошлом неоднократно забывал о своих обещаниях, однако сейчас все воспринималось совсем по-другому. Что, если он внезапно заболел или попал в автокатастрофу? Мозг безостановочно анализировал самые трагические варианты. Наконец Тэйра поднялась, сделала шаг к ставням, вновь стала всматриваться в темноту – уже без всякой надежды, от отчаяния.

– Где ты, отец? – прошептала она. – Где же ты, черт побери?

В мучительном ожидании прошло долгих два часа. Тэйра расхаживала вокруг павильона, время от времени стучала в дверь и смахивала со лба капли пота. Ее одинокая фигура привлекла внимание стайки местных ребятишек. Стоя на вершине песчаного откоса, сорванцы принялись выкрикивать:

– Ручку! Ручку!

Тэйра порылась в сумочке и бросила им несколько шариковых ручек, спросив, не видели ли они поблизости высокого мужчину с седыми волосами, но дети, похоже, ее не поняли. Получив ручки, стайка умчалась.

Испепеляющий зной. Пустой, покинутый всеми павильон. Полчища мух.

Когда солнце достигло зенита и уже почти не было сил бороться со сном, Тэйра решила разыскать Хассана. Отец, она знала, наверняка бы не одобрил подобной суеты, но сейчас его возмущение ничего не значило. Последней оставшейся у нее авторучкой Тэйра написала краткую записку, сложила лист бумаги, сунула его в щель входной двери и тронулась в путь. Очертания ступенчатой пирамиды чуть подрагивали в потоках раскаленного воздуха, вязкую тишину нарушал лишь звук шагов да жужжание пролетавшей над головой мухи.

По пыльной колее Тэйра успела прошагать минут пять, когда ее внимание привлекла блеснувшая справа яркая точка. Остановившись, она прикрыла ладонью глаза от солнца, всмотрелась. Ярдах в трехстах на склоне высокого бархана стояло несколько фигур. На таком расстоянии можно было разобрать лишь, что они очень высокие и одеты в белое. Вновь что-то блеснуло, и Тэйра поняла: скорее всего линзы бинокля.

Она отвернулась: туристы ее не интересовали. Стоп, а вдруг это кто-нибудь из коллег отца? Тэйра уже сложила ладони у рта, чтобы крикнуть, но фигуры исчезли. Окинув взглядом горизонт, Тэйра продолжила путь. Жара и усталость сделали свое дело: ей уже мерещатся миражи. В висках шумно стучало, очень хотелось пить.

На дорогу до тефтиша Тэйра потратила не менее получаса; от пота стала мокрой рубашка, противно ныли суставы. Отыскав Хассана, она объяснила ему, в чем дело.

– Я полагать, все в порядке, – попытался успокоить ее молодой человек, предложив сесть. – Наверное, ваш отец выходить и гулять. Или делать раскопки.

– Он мог оставить хотя бы записку.

– А не ждать вас в Каире?

– Я звонила ему, но к телефону никто не подходит.

– Он знать, вы должны прилететь сегодня?

– Естественно, ему известно, что я прилетаю сегодня! – Тэйра негодующе фыркнула и после паузы закончила: – Простите, я очень устала и схожу с ума от беспокойства.

– Понимаю, мисс Маллрей. Вы не волноваться. Мы найти его.

Хассан взял со стола рацию и заговорил в нее по-арабски, особо нажимая на слова «доктора Маллрей». Сквозь треск статического электричества донеслась ответная фраза. Выслушав собеседника, молодой человек опустил рацию.

– Его отсутствует на раскопках. Вашего отца никто не видеть. Подождите минуту.

Он вышел в соседний кабинет, откуда через раскрытую дверь Тэйра услышала скороговорку арабской речи.

– Доктора Маллрей вчера утром ездить в Каир, а вечером возвращаться сюда, в Саккру. А потом его никто не видеть.

Хассан снял телефонную трубку, набрал номер и заговорил, вновь сделав ударение на «доктора Маллрей». По завершении разговора лицо его стало хмурым.

– Это Ахмед, водитель вашего отца. Он говорить, вчера вечером профессор велеть ему ехать в Бейт Маллрей, а оттуда в аэропорт. Но когда Ахмед уже на месте, ваш отец отсутствовать. Я тоже неспокойно. С доктора… На доктора это не похоже.

В молчании Юсуф побарабанил пальцами по крышке стола, затем выдвинул ящик и извлек связку ключей:

– Вот запасные от павильона. Мы идем посмотреть.

На выходе из офиса Хассан ткнул пальцем в старенький белый «фиат».

– Мой автомобиль. Так быстрее.

Юркая машина, подпрыгивая на буграх, доставила их к павильону. Вслед за молодым человеком Тэйра приблизилась к входной двери. Оставленная в щели записка пропала. С упавшим сердцем Тэйра принялась бешено дергать дверную ручку. Хассан мягко отстранил ее, вставил в замочную скважину ключ, дважды повернул, и они вошли.

Посреди просторной свежевыбеленной комнаты находился длинный обеденный стол, в противоположной от входа стене темнел очаг камина, по обеим сторонам которого стояли два небольших дивана. Обивка была изрядно трачена молью. Двери в левой и правой стене вели в соседние помещения, Тэйра заметила угол деревянной кровати. В павильоне царил полумрак, ощущалась приятная прохлада. Слабо давал о себе знать сладковатый аромат, через мгновение Тэйра узнала в нем дым сигары.

Хассан распахнул окно, толкнул створки ставней. В комнату хлынул солнечный свет. У стены Тэйра увидела распростертое тело.

– О Господи! Нет! Нет!

Она бросилась вперед, опустилась на колени, коснулась руки лежавшего. Холодная кожа уже начала терять свою эластичность.

– Отец! – прошептала Тэйра, осторожно проводя пальцами по спутанным в беспорядке седым волосам. – Папочка!

Глядя на труп, инспектор Халифа вспомнил день, когда в дом внесли мертвое тело отца.

Шестилетним мальчиком он тогда еще не понимал, что происходит вокруг. Отца принесли в гостиную и положили на стол. Плакавшая навзрыд мать опустилась на колени у ног отца, ее пальцы судорожно скребли затянутые в черный халат плечи. Юсуф вместе со старшим братом Али стоял у головы покойного и, сложив ладони рук, молча смотрел на белое, запорошенное пылью лицо.

– Не убивайся, мама, – сказал Али, – я сумею позаботиться о тебе и Юсуфе.

Несчастье случилось в нескольких кварталах от дома. Слишком быстро двигавшийся по узкой улочке автобус с туристами врезался в фанерную мастерскую отца, где тот стоял за верстаком со своими помощниками, и на головы троих мужчин рухнули сложенные на крыше кирпичи и деревянные брусья. Погибли все трое. Туристическая компания отказалась нести ответственность за происшедшее, и семьи погибших не получили никакой компенсации. Из пассажиров автобуса никто не пострадал.

В те годы они жили в Назлат аль-Саммане, у самого подножия плоскогорья Гизы, в сложенной из глиняных кирпичей хижине, окна которой смотрели на пирамиды и изваяние загадочного Сфинкса.

Али был старше Юсуфа на шесть лет, из мальчика он уже превращался в смекалистого, не знавшего страха подростка. Младший боготворил брата, не отступал от него ни на шаг, копировал его слова и поступки. И сегодня в моменты сильнейшего раздражения Юсуф привык бормотать под нос «проклятье!» – словечко, услышанное братом от английских туристов.

После гибели отца верный своему слову Али бросил школу и начал зарабатывать на жизнь. Он пошел в стойло, где держали верблюдов – кормить и чистить животных, изредка выводя их на прогулку по плоскогорью. По воскресеньям Юсуфу дозволялось помогать брату. В обычные дни об этом нельзя было и мечтать, хотя мальчик умолял старшего разрешить ему находиться в стойле неотлучно. Но Али оставался непреклонным.

• Предыдущая
• 10/89
• Следующая