Одержимое сердце - Сатклифф Кэтрин - Страница 3

• Предыдущая
• 3/74
• Следующая

Услышав мой смех, он тоже рассмеялся.

— Вы не кажетесь больной. Может быть, немного бледной, но…

— Я не собиралась обращаться к вам за помощью, — призналась я откровенно.

Я обвела глазами огромный вестибюль, прежде чем снова взглянуть на него.

— В таком случае вы пришли к моей сестре.

— Нет.

Я тряхнула головой, капюшон плаща сполз мне на спину, открывая волосы, рассыпавшиеся по плечам.

Я снова взглянула на бумагу, зажатую в руке.

Пальцы мои онемели и дрожали то ли от холода, то ли от волнения. С тру дом сглотнув, я объявила:

— Я хотела бы повидать сэра Николаса Малхэма, лорда Малхэма, графа Малхэма.

Послышался женский голос: — Ника? Неужели нашего Ника кто-то хочет видеть?

Испуганная, я обернулась, судорожно сжимая в пальцах бумагу. Должно быть, доктор заметил мое состояние. Он подошел ко мне и мягко взял мои руки в свои. Искоса глядя на меня, он ободряюще подмигнул мне, отчего на душе у меня сразу же потеплело.

— Простите мою сестру и не обращайте на ее слова внимания, — попросил он. — У Адриенны весьма «милые» манеры, особенно когда она встречает и приветствует гостей, Андриенна, это мисс… Рашдон?

— Зачем вам Николас? — спросила Адриенна. Она остановилась в нескольких футах от меня, воинственно подбоченившись. У нее были те же синие глаза, что и у доктора, но волосы не были такими темными, как у него.

За моей спиной дворецкий закрыл дверь, чтобы не напустить в холл холода. Звук захлопнувшейся двери отдался эхом и разнесся по всему дому, напугав меня, вырвав из столбняка и вернув мне дар речи.

— Записка… Вернее, объявление… — пробормотала я, чувствуя себя нелепой, неловкой, беспомощной.

Чем дольше ожидали моих объяснений Уиндхэмы, тем меньше во мне оставалось уверенности.

— Я приехала по объявлению, — наконец удалось выговорить мне.

— Какому объявлению? — нахмурилась Адриенна.

— Вот по этому.

Я протянула ей бумагу. Адриенна выхватила ее у меня из руки, и это порывистое движение в такой же степени показывало, что она раздражена, как и гневный блеск сузившихся глаз.

— Оно висело в «Булл-Блэк-Инн» в Кейли, — попыталась я объяснить.

Тонкие брови женщины сошлись в одну линию — она молча разглядывала объявление.

— О! Ради всего святого, Тревор! Он снова это сделал.

— Вот как! — Мужчина улыбнулся мне. — И что же он такого сделал, любезная сестрица?

— Он снова начал вывешивать эти нелепые объявления с предложением позировать.

— Да? — Тревор подмигнул мне. — И это все?

— Да, это все! А тебе этого мало? Глаза Адриенны возмущенно округлились.

— Я полагала, что мы еще месяц назад покончили с этим безумием!

Пока я смотрела на них, приведенная в полное замешательство их перепалкой, мне показалось, что в глазах доктора блеснул гнев. Он переводил взгляд со своей сестры на меня.

— Если Нику требуется натурщица, не понимаю, почему бы ему ее не иметь. В этом нет ничего дурного. Тем более если это доставит ему радость.

— Но ведь стоит этим женщинам появиться здесь, как они начинали слоняться по нашему дому неделями, Тревор. Неужели тебя это устраивает? Ведь ты прекрасно знаешь, что он никогда не найдет никого похожего на нее. Так почему он так упорствует?

— Ему это доставляет удовольствие.

— Это его расстраивает, — возразила Адриенна, — а мы оба знаем, чем это кончается, когда он впадает в меланхолию.

Тревор Уиндхэм снова взглянул на меня. Его красивое лицо было задумчиво. Хотя он старался выглядеть беззаботным и даже слегка кокетничал со мной, от него исходила властная сила и уверенность в себе. В нем чувствовалась порода, и по внешнему виду и поведению сразу можно было сказать, что он аристократ, а не простолюдин.

— Возможно, на этот раз все будет иначе, — сказал он. — Кроме того, молодая дама столько проехала, чтобы повидаться с ним. Думаю, будет лишь справедливо, Адриенна, если мы разрешим им увидеться.

Он повернулся к слуге.

— Где мой брат? — спросил он его.

— Думаю, в оранжерее.

— Проводите мисс… Мисс?

Я кивнула, чувствуя слабость в ногах, но не утратив решимости.

— Проводите мисс Рашдон в оранжерею, Реджи. Одна из моих пациенток собирается рожать, я должен идти. Вы меня извините?

Уиндхэм круто повернулся, и плащ вихрем закрутился вокруг его ног. Он распахнул дверь и исчез, а вместо него ворвался ветер, пахнущий холодом и сыростью.

Я поплотнее закуталась в плащ и последовала за дворецким по длинному темному холлу, потом по такому же коридору.

В этих помещениях неприятно пахло плесенью — видимо, их давно не проветривали. Неровные кирпичные полы были застланы потертыми коврами, хранившими следы былой красоты. Когда-то они, должно быть, были дорогими и роскошными. Когда коридор в очередной раз изгибался, мы оказывались под эркером, из которого в коридор падал не слишком яркий свет. Свет этот был скудным и тусклым, но все же позволял разглядеть старинные портреты, украшавшие обшитые деревянными панелями стены. С них на меня сурово и неотступно взирали какие-то леди и джентльмены — бледные размытые лица с застывшим немигающим взглядом. По большей части лица были суровыми, неулыбчивыми. Только от одного взгляда на них мой желудок судорожно сжался.

Я почти убедила себя, что план милого Джерома был чистым безумием, и уже приготовилась извиниться перед дворецким и бежать… но в эту минуту мы завернули за очередной угол. Внезапно перед нами возник источник мягкого света, не более яркий, чем трепетное пламя свечи, и я почувствовала, что сердце мое снова забилось учащенно, и попыталась совладать с ним. Накинув на голову капюшон, я попыталась спрятать под него волосы. Отвага моя убывала с каждым мгновением. Боже мой! Мужество совсем оставило меня!

Я остановилась, судорожно комкая в руке бумагу. Глупая девчонка со своими бредовыми идеями! Я презирала себя. Мой план никогда не сработает. Никогда. А что, если слухи были ложными? Как он поступит, если узнает меня? Рассердится? Конечно, потому что сразу поймет, зачем я явилась. Будет бушевать! Возможно! Ведь люди в Кейли предупреждали меня…

— Сюда, мэм.

Когда Реджинальд поманил меня, я сделала над собой усилие и заставила свои ноги двигаться, хотя они плохо мне подчинялись. Еще оставалось время для бегства…

— Милорд, к вам мисс Рашдон, — объявил Реджинальд.

Я боязливо вошла в комнату, готовя себя к любой неожиданности, к потрясению, которое ожидало меня, — ведь я должна была снова его увидеть.

Николас Уиндхэм стоял среди многочисленных зеленых растений с лопаткой в одной руке и лейкой в другой. Он не сводил глаз с увядающего цветка, и его широкие плечи — а, пожалуй, они стали даже шире, чем это запечатлелось в моей памяти, — слегка поникли.

— Черт возьми, — бормотал он. — Они снова гибнут, Реджи. Эти чертовы растения снова гибнут.

— Очень сожалею, сэр.

— Виновата эта гнусная погода. Никакого солнца. Знаешь, эти экзотические растения привыкли к солнцу и не могут без него.

— Да, сэр.

Он отшвырнул лопатку в сторону, поставил лейку на пол, потом отряхнул руки от земли.

Зачарованная созерцанием его крепких мускулов, видя, как они играют под одеждой, я не могла отвести от него глаз. Его тело было мне так хорошо знакомо, до мельчайших подробностей… Прежние мысли, прежние желания вернулись ко мне. Мне захотелось убежать. Как можно быстрее и как можно дальше. Но я не могла этого сделать. Пока не получу того, за чем пришла.

— Сэр, — повторил Реджинальд, — к вам гостья.

Он медленно повернул голову.

Казалось, наше вторжение застало его врасплох и смутило.

Густые черные, как вороново крыло, брови сошлись на переносице, нависая над серыми глазами, углы рта презрительно опустились вниз.

Он молча разглядывал меня. Я невольно отступила на шаг назад, потому что не была готова к нашей встрече.

— Гостья? — рассеянно спросил он. — Ко мне гостья?

— Некая мисс Рашдон, сэр.

• Предыдущая
• 3/74
• Следующая