Разумное сомнение. Часть 3 (ЛП) - Грация Уитни - Страница 34

• Предыдущая
• 34/38
• Следующая

 Раздались стоны. Мы знали, что он не шутил.

 - Я буду сидеть на балконе, который находится в центре, и я не дам вам ни одного хлопка, не намека на аплодисменты, если шоу будет менее чем совершенное. Все ясно?

 - Да, сэр. - Мы вместе пробормотали, по-прежнему запуганные его властью.

 - Хорошо. Займите свои места теперь. - Он отошел от нас и щелкнул пальцами. – Сделайте так, чтобы я гордился. - Я заняла свое место в центре сцены и повернулась спиной к занавесу, подняв руки над головой. Я услышала, как оркестр сделал заключительные настройки своих инструментов, как пианист переигрывал припев, который он пропустил на репетиции сегодня утром, а потом я услышала тишину.

 Оглушающую тишину.

 Огни в галерке замерцали, сначала медленно, потом быстрее, и все потемнело.

 Пять... четыре... три... два...

 Пианист заиграл первую строфу композиции, и занавес поднялся, а свет прожектора был направлен прямо мне в спину.

 Лебединый состав, двадцать балерин, одетые в дополняющие белые пачки, образовали круг вокруг меня, и, когда они стояли на пальцах ног, наклонив свои головы назад, я медленно повернулась лицом к аудитории, приостанавливаясь, осматривая все незнакомые лица, а затем я стала потерянной в своем собственном мире.

 Я была Одеттой, королевой лебедей, и я была влюблена в принца с первого взгляда, танцуя с ним под сверкающим шаром огней, рассказывая, что он должен поклясться в вечной любви ко мне, если хочет разрушить заклятье моего озера.

 Затрудненное дыхание аудитории можно было услышать сквозь музыку, но я сосредоточилась.

 Я легко перешла от белого, нежного лебедя, который не хотел не что иное, как влюбиться, в черного, злого лебедя, Одиллию, который хотел предотвратить это.

 Я показывала любовь, горе, и опустошение в течение двух часов, ни разу не остановившись, чтобы отдышаться, не пропустив ни одной детали.

 В последнем отрывке, где любовь всей моей жизни клянется умереть со мной взамен того, чтобы следовать своему ошибочному предпочтению черному лебедю, я не могу не отклониться от хореографии.

 Вместо того, чтобы взять его за руку и позволить привести меня к «воде», я запрыгнула ему на руки, позволяя держать себя высоко, чтобы видели все другие лебеди. А затем мы закружились в забвении, «умирая» вместе.

 Музыка начала стихать, становясь полумрачной, полутоновой, а огни погасли, не оставляя ничего. Завершая все темнотой.

 И тишина.

 Внезапно раздались бурные аплодисменты из зала, а одобрительные возгласы «Браво!», «На бис!», «Брависсимо!» отозвались эхом от стен.

 Огни рампы зажглись, и я поклонилась, всматриваясь в море довольных лиц: мистер Петров был впереди, по центру, кивая, в то время как хлопал, говоря губами «Хорошая работа, хорошая работа». Моя мама вытирала слезу с глаза и смотрела на отца, говоря «Это наша дочь». Даже мистер Эшкрофт, все еще с каменным лицом, стоял и аплодировал, остановившись, как только его глаза встретились с моими.

 - Браво. – Произнес он беззвучно, прежде чем отвернуться.

 С застывшей улыбкой на лице я осматривала комнату, ища одного человека, которого хотела, единственного человека, которого я должна была видеть, но его не было.

 - Спасибо вам, дамы и господа, за посещение нашей премьеры, - сказала одна из постановщиц, когда вышла на сцену. - В соответствии с нашей традицией премьеры мы теперь представим вам участников нашей труппы...

 Я попыталась сосредоточиться на представлениях, попыталась сосредоточиться на ком-то другом, кроме Эндрю, но, когда поднимала голову с очередного поклона, то увидела его.

 Он был там, в первом ряду, последнее место слева. Он смотрел на меня и улыбался, произнеся губами «Поздравляю».

 - И последнее, но не менее важное, наша главная леди ночи и новая прима-балерина в NYCB - Обри Эверхарт! – сказала постановщица в микрофон, и зрители громко поприветствовали.

 - Мисс Эверхарт? - Она толкнула меня, прошептав. - Мисс Эверхарт, вы должны сделать завершающий поклон и уйти со сцены...

 Я не двигалась. Я продолжала смотреть на Эндрю.

 - Мисс Эверхарт? - Прошептала она, более резко теперь. – Поклонитесь и идите за кулисы... Сейчас...

 Я отошла от нее и направилась прямо к Эндрю, спеша сойти со сцены. Я стояла перед ним, глядя прямо в глаза, игнорируя шум от сбитой с толку толпы.

 Постановщица сказала еще несколько слов, и мистер Эшкрофт распорядился, чтобы занавес опустился без меня.

 После заключительных аплодисментов зрители начали покидать зал, а я, наконец, обрела свой голос.

 - Я думала, ты сказал, что не приедешь... - прошептала я. - Ты приехал сюда только, чтобы посмотреть мое выступление или останешься немного дольше?

 - Я останусь подольше.

 - Это значит навсегда?

 - Нет. - Он вытер мои слезы. - Это означает, что я останусь здесь, пока ты не поймешь, насколько ужасный этот город и пока не будешь готова уехать.

 - Я подписала контракт на три года.

 - Каждый контракт является предметом переговоров. - Он улыбнулся и притянул меня в свои объятия. - И если ты не извинишься за то, что испортила финал, они просто могли бы рискнуть нарушить его и уволить тебя...

 - Где ты будешь работать? - Спросила я. – Ты собираешься заниматься юридической практикой? Можешь ли ты практиковать в качестве адвоката?

 Он поцеловал мои губы. - Я буду преподавать в Нью-Йоркском университете.

 - Что? - Мое сердце сразу начало переживать за будущих студентов. - Почему?

 - Что ты имеешь в виду, почему?

 - Ты ужасный учитель, Эндрю... Все стажеры в GBH тебя возненавидели.

 - Мне наплевать.

 - Я серьезно... - Я была на самом деле обеспокоена. - Я думаю, тебе следует пересмотреть решение. Преподавание не для всех, так что…

 - Во-первых, - сказал он, перебив меня и ужесточив свои объятия. – Я, черт возьми, хороший учитель. Это просто зависит от предмета... - Он провел пальцем по моим губам. - Я могу напомнить, как обучал тебя делать кое-что очень хорошо...

 Я покраснела.

 - Во-вторых, в последний раз я проверил, все стажеры в GBH были совершенно необучаемыми, и они были тупыми, как пробка - все, кроме одного.

 - Та, которая была гребаной лгуньей?

 - Да, - сказал он. – Именно она.

 - Я слышала, что она поломала все твои правила. - Я поднесла руку к его лицу. - Я слышала, что она закончила твой “один ужин, одну ночь, и никаких повторов”...

 - Я уверен, что она не сделала это.

 - Это как? - Я прищурилась на него. - Это все еще происходит? Это до сих пор твой персональный девиз?

 - В какой-то степени, - сказал он, прижав губы к моим. – Поскольку мне до сих пор нравится, как это звучит, и я буду встречаться только с ней с этого времени, я просто заменю слово «один» на «больше»...

 Эпилог

 Шесть лет спустя...

 Нью-Йорк, Нью-Йорк

 Эндрю

 Я стоял перед аудиторией в Нью-Йоркском университете, отсчитывая секунды до окончания занятий, спрашивая себя, почему я когда-либо согласился на это.

 - Есть ли вопросы? - Я посмотрел на часы.

 Несколько рук взлетели вверх.

 - Я отвечаю только на три. - Я указал на молодую женщину в первом ряду. - Да, вы. Какой вопрос?

 - Гм... - Она покраснела. - Доброе утро, профессор Гамильтон. Меня зовут…

 - Меня не волнует, как вас зовут. Какой у вас вопрос?

 - Гм, уже около двух недель, как начался семестр, и вы до сих пор не дали нам учебный план...

 Я проигнорировал ее и указал на спортсмена в заднем ряду. - Да?

 - Вы также не сказали нам, какие книги мы должны купить...

 - Кто-нибудь в этой аудитории знает определение слова вопрос? - Я выбрал последнего студента, рыжего, который сидел у окна. - Да?

• Предыдущая
• 34/38
• Следующая