Меч на закате - Сатклифф Розмэри - Страница 113
- Предыдущая
- 113/143
- Следующая
К этому времени я уже сидел в седле, и мой огромный старый Сигнус стоял на гребне моего наблюдательного поста. я был как Янус — одна моя половина была развернута к формирующейся линии британских боевых позиций, похожей на огромную тройную цепь, переброшенную между Бадоном и Кадер Беривеном поперек прохода, ведущего на юг; а другая напряженно всматривалась в тень, которая не была тенью облака и которая медленно подползала ближе вдоль высокой гряды холмов, сгущаясь и превращаясь в пятно, похожее на пятно от пролитого старого вина, в расползающуюся во все стороны муравьиную колонну. А потом, все еще очень далеко, смягченное расстоянием, послышалось гудение саксонской боевой трубы; и стоящий рядом со мной Проспер снова поднес к губам рог и послал в теплый летний ветер несколько вызывающе звонких, радостных нот. Огромный лагерь вокруг меня пустел, как опрокинутая чаша, если не считать тех, кто стоял на посту. Теперь оставались только мои Товарищи, и они уже вскакивали в седла, эскадрон за эскадроном, и с трепещущими на древках копий флажками рысью выезжали через ворота.
Бедуир, на приплясывающем от возбуждения жеребце, снова был рядом со мной. Он прокричал мне, что все в порядке, и я кивнул, продолжая наблюдать за приближающимися полчищами.
Теперь я видел, что даже сейчас, когда саксы уже накатывались на нас, летучие отряды нашей легкой конницы продолжали терзать и рвать их фланги постоянными ударами, и мое сердце рванулось к Мэлгуну и Синглассу, к людям и горячим маленьким пони моих родных холмов. Но, тем не менее, это было огромное войско, расползающаяся во все стороны темная людская масса, поглотившая уже половину долины, точно тень надвигающегося шторма.
— Ну, вот и пришла Тьма, — сказал Бедуир.
— Если ты когда-либо молился какому-либо богу, помолись теперь за укрепление сил Света.
Он слегка перегнулся с седла и положил руку мне на плечо.
— Я никогда не умел молиться, кроме как, может быть, через Оран Мор, Великую Музыку… когда сегодняшняя работа будет закончена, я сложу тебе песню о том, как свет изгоняет тьму, песню о молниях Артосова войска.
И он развернул коня и поскакал на свой пост среди Товарищей. А я остался один, если не считать Риады, сидящего на своей лошади у меня за спиной, и снующих взад-вперед гонцов и разведчиков.
Приближающаяся тьма вначале не издавала ни звука, но теперь даже не воздух, а сама земля начала тихо вибрировать — топотом тысяч и тысяч ног, слабым накатом криков и лязга оружия; не более чем разбегающиеся круги звука, которые появлялись и исчезали по воле летнего ветерка, раскачивающего из стороны в сторону лунные маргаритки, — но постепенно набирали силу, сгущаясь в далекий, многоголосый, сотрясающий землю гром надвигающегося войска. Складка Даунов поглотила авангард, скрыв его из вида, а потом вдоль ближайшего хребта, может быть, в полумиле от меня, прокатилась темная дрожь движения, и над ней показались черные штрихи поднятых копий и белое сверкание бунчуков; их становилось все больше и больше, а затем появилась коричневая масса самого войска, вокруг которой, постоянно перестраиваясь и пользуясь каждым удобным случаем, чтобы осыпать неприятеля градом стрел и камней — который становился теперь все реже — кружили наши легковооруженные всадники. Солнечный свет дробился в ползущей вперед массе на множество осколков, сверкающих на остриях копий и шишках щитов; и глухой топот шагающих ног и бесформенный накат криков словно вылетали вперед, обгоняя само войско.
Теперь я развернул Сигнуса и вместе с юным Риадой, отстающим от меня на положенные полкорпуса, спустился со своей командной высоты и направился к широкому треугольному проему ворот, чтобы занять свое место среди Товарищей. Выехав на открытый склон, я на несколько мгновений придержал жеребца и сидел, глядя на простирающуюся далеко внизу дорогу и на склон, поднимающийся по другую ее сторону к зеленой тройной короне Кадер Беривена; и видел всю растянувшуюся поперек прохода боевую линию.
Мария с его отборными отрядами испытанной в боях пехоты и в их центре — четко управляемую по кроваво-красным плащам бывшую королевскую охрану; и с обеих сторон — вооруженные дротиками пешие отряды и легкую конницу нерегулярного войска, которые стояли на флангах. И еще я видел то, чего не могли видеть приближающиеся саксы, — поблескивание оружия и едва заметное шевеление людей и лошадей в кустах терновника, выстилающих нижние склоны Даунов и смыкающихся вокруг старой тропы в том месте, где она спускалась к широкой мощеной дороге, ведущей в сердце Британии.
Потом я тронул каблуком бок Сигнуса и поскакал дальше, огибая склон холма. Там, за гребнем и значительно ниже него, стояли мои Товарищи — эскадрон за эскадроном, каждый со своим капитаном впереди; Бедуир и Флавиан, мой сын Медрот и чернобровый Фарик и все остальные, приветственно взметнувшие вверх копья; и мое место ждало меня, как ждет руку привычная перчатка.
Дальше, еще ниже по склону и защищенное со стороны дороги густой стеной бузины и терновника, стояло в ожидании основное крыло легкой конницы; лошади беспокойно переступали с ноги на ногу и хлестали себя по бокам хвостами, отгоняя мух.
Звуки, издаваемые приближающимся саксонским войском и заглушенные раньше громадой Бадонского холма, снова начали разрастаться и становиться четче, но беспорядочные крики почти умолкли, так что я понял, что наши заградительные отряды прекратили свои действия и отступили к назначенным им позициям.
И, однако, мы еще долгое время — звук придвинулся немного ближе, — стояли в ожидании, пока наконец авангард неприятельского войска не хлынул в устье прохода; и рев их появления ударил нам в уши, как рев бушующего моря, хлынувшего через размытую песчаную косу. Мы еще не могли их видеть, нам была видна только дальняя часть даже наших собственных позиций — но гудение боевых труб и зловещий грохот завязывающейся битвы дали нам понять, что их авангард встретился с нашими передовыми отрядами; а пронзительные вопли ярости и неистовой тревоги возвестили о перекрестном огне стрел, вылетавших из зарослей терновника у саксов на флангах; и мы почувствовали, как все их войско на мгновение приостановилось, а потом понеслось дальше с еще большей скоростью. Я выехал вперед — один, если не считать моего трубача и юного Риады, — и остановился на небольшом скальном выступе, откуда мог видеть все происходящее.
Рев схватки бился теперь вокруг меня безбрежным и безликим ревом воды, бурлящей у скалистого побережья, а похожее на колокол устье прохода было сплошной массой саксов. С первого взгляда казалось, что вся эта часть Долины Белой Лошади превратилась в вооруженное войско, в темный варварский прилив, поднимающийся перед тонкой преградой наших боевых линий. То тут, то там саксы падали под градом наших стрел, но сидящие в засаде лучники мало что могли сделать с таким войском, кроме как немного потрепать и расстроить его ряды; и основной поток авангарда саксов лился дальше, и их смертельная боевая волчья трусца переходила почти в рысь. И снова саксонские роговые трубы и старые бронзовые трубы легионов перебрасывали вызов от одного войска к другому, и снова я слышал, как слышал уже много раз, этот жуткий, протяжный германский боевой клич, который возникает как едва слышный холодный шепот и затем поднимается все выше и выше, пока не начинает биться волнами звука в мозг, в грудь, в живот; и ему отвечал более короткий, более пронзительный крик бриттов.
Морские Волки были теперь в полете камня от нашей первой основной линии обороны, и когда протяжный боевой вопль разбился на своей последней звериной ноте, в британские щиты с грохотом ударил град метательных топориков. Глядя вниз со своей высоты, как Бог может смотреть на поля сражений людей, я увидел, что в наших рядах то тут, то там начали появляться разрывы, но по большей части наши люди были привычны к этим смертоносным маленьким снарядам и знали, как от них закрываться; стоило упасть кому-то в первом ряду, как стоящий за его спиной товарищ шагал вперед, чтобы занять его место, так что не успели Морские Волки преодолеть последние несколько ярдов, как британские ряды вновь стояли сплошной стеной. В следующее мгновение передние линии обоих войск налетели одна на другую с воплем и с ужасающим грохотом сталкивающихся щитов, который ни один человек, единожды услышав, уже не сможет забыть.
- Предыдущая
- 113/143
- Следующая
