Охота на крылатого льва - Михалкова Елена Ивановна - Страница 16

• Предыдущая
• 16/63
• Следующая

Он усмехнулся. Конечно, с горечью подумала она, на его месте я бы тоже посмеивалась.

– Ну извини! Имени «идиотское поражение» в России не существует. – Она огляделась. – Так почему ты меня защитил перед теми двумя? И кто они были?

Из груды мебели Бенито вытащил низкий резной столик, поставил на ковер и сел, скрестив ноги по-турецки. Щелкнул пальцами – и в ладони сама собой возникла пачка сигарет. Он закурил, небрежно роняя пепел прямо на столик (насколько Вика могла судить, антикварный).

– Они были те, кто тебя убьет.

Вика почувствовала, что ей тоже необходимо сесть. И, пожалуй, даже закурить. Хотя больше всего хотелось пить.

– Здесь есть вода? – голос звучал до отвращения слабо.

Парень с той же усмешечкой обвел рукой окружающее пространство: мол, вся Венеция к твоим услугам.

– Я хочу пить, – тихо сказала Вика.

Он помолчал, разглядывая ее, бросил тлеющую сигарету на столик и поднялся.

– Жди здесь. Никуда не уходи.

Ей даже хватило сил рассмеяться над его последней фразой. Куда же, интересно, она может пойти? Ей и до окна не добраться, через которое они попали сюда.

Бенито спустился по лестнице со второго этажа. В руках его было блюдце с порезанным на четвертинки яблоком и бутылка воды. И то и другое он поставил перед ней, а сам снова устроился на полу с сигаретой.

Вика накинулась на яблоко и воду как человек, спасенный с необитаемого острова. Она не ожидала, что настолько проголодалась.

– О чем мы говорили? – поинтересовался Бенито, пока она вгрызалась в сочную свежую мякоть.

– Почему ты пришел мне на помощь?

– А! Я знаю этих людей! – он запрокинул голову и выпустил кольца дыма в потолок. – Бенито всех знает в этом городе. И не только в этом!

Он покосился на нее, словно проверяя, оценила ли она его масштаб личности. Вика торопливо закивала: да, мол, ей все понятно. И Молдаванка, и Пересыпь. Все обожают Беню-моряка.

– Люди стали говорить странное, – веско уронил парень. – Что ищут одну женщину. Будут караулить ее возле полицейских участков.

– Кто ищет? – тихо спросила Вика, забыв про яблоко.

– Я не собирался вмешиваться, – он пожал плечами, будто не слышал ее вопроса. – Бенито все равно. Я здесь ни при чем. Я не играю в эти игры. У меня своя игра.

Он затушил окурок об пол.

– Но когда увидел тебя, вспомнил отель. Ты вмешалась тогда. Я вмешался сейчас. Все справедливо. Я был у тебя в долгу. Долг закрыт.

– У хозяина отеля не было ножа, – тихо заметила Вика.

Он отмахнулся от этого факта как от незначительного.

– Этот жадный… – тут он употребил слово, от которого Вика покраснела, – заставил бы меня отсидеть за каждый осколок его паршивой вазы.

– Вы с ним поссорились? – наивно спросила Вика.

Бенито рассмеялся.

– Не с ним. Один постоялец, лягушатник. Чванливый кретин. Требовал, чтобы ему сворачивали полотенце.

– Как сворачивали?

– Чтобы было красиво. Лебедем. Цветком.

Вика вспомнила. Лебедей и прочие заковыристые фигуры крутили горничные в турецком отеле, куда Олег повез ее на медовый месяц. Медовый месяц длился целых одиннадцать суток, и каждый день, возвращаясь с купания, Вика находила на кровати небольшой шедевр дизайнерской мысли.

– И ты не свернул? – сочувственно спросила она.

– Свернул.

В цыганских глазах Бенито заплясали черти. Он выудил из кармана мятый платок и в несколько ловких движений превратил его…

Вика поперхнулась яблоком.

– Ты поставил это на кровати у постояльца? – она недоверчиво уставилась на то, что случилось с несчастным платком после всех метаморфоз.

– Почему только на кровати? – удивился парень. – Везде. На столе. На телевизоре. На его вонючем чемодане. На подоконнике. Всего двадцать три штуки.

– Видно, в прачечной был большой запас полотенец, – пробормотала Вика.

Она представила, как злосчастный француз входит в номер и обнаруживает себя в окружении анатомически безупречных розовых махровых фаллосов.

Теперь ей стала понятна ярость владельца отеля. Успокаивать взбешенного постояльца не многим придется по вкусу.

Не говоря уж о том, что кому-то пришлось разматывать двадцать три рукотворных произведения Бенито.

– И долго ты проработал у Иланти?

– Две недели! – он выставил перед собой большой и указательный. – «Бенито принеси, Бенито прибери, Бенито помоги, Бенито беги еще быстрее!» – парень очень похоже передразнил бас хозяина. – Бенито делает все, а потом лягушатник разговаривает с Бенито как с куском дерьма.

«Ну и характер у тебя, дружок!»

Вика поежилась. В палаццо было прохладно. Интересно, как он обходится зимой?

Мысль о зиме вернула ее к более насущным вопросам, чем увольнение этого прохиндея.

– Ты сказал, меня хотят убить?

– Си. – Он кивнул с таким видом, будто она спросила, можно ли ей закурить.

Вика немного помолчала. Со стороны казалось, будто она сидит совершенно спокойно, созерцая уже рассеявшийся по комнате дым. В действительности внутренняя Плакса просто надрывалась, требуя найти хоть кого-нибудь, кому можно поручить ответственность за свою жизнь. Понятно, что это не может быть голодранец, уволенный из отеля, как теперь выяснилось, за дело.

«Заткнись. Заткнись. Заткнись. Заткнись».

Ей не хотелось спрашивать, кто ее хочет убить. Казалось бы, именно это и нужно выяснить в первую очередь! Но Вика, как могла, отодвигала тот момент, когда она получит ответ.

Потому что с этим ответом нужно будет что-то делать.

Бенито поднялся, щелкнул выключателем. Золотистые капли одна за другой начали угасать. Зала постепенно погрузилась в сумрак.

– Что это за место? – тихо спросила Вика. – Ты сказал, это не твой дом. А где твой?

Она догадывалась, каков будет ответ. Ее предположение оказалось верным.

– У меня нет дома. Зачем, когда можно жить здесь? – Он обвел рукой великолепные стены.

– Судя по тому, как мы сюда попали, вряд ли хозяева оставили тебе персональное приглашение, – сказала Вика по-русски. Итальянский почему-то с каждой минутой давался ей все труднее.

Бенито вопросительно поднял брови. Но взгляд, брошенный ею на открытое окно, подсказал парню направление ее мысли. Он театрально развел руками:

– Хозяин забыл оставить мне ключи. Или я их потерял?..

– Ври больше!

– Ладно! – он пожал плечами. – Хозяин – богатый япошка. Ты знаешь, кто покупает все эти особняки? Иностранцы. Они приезжают сюда на карнавал. Приезжать на три дня, чтобы…

Он разразился длинной тирадой, быстрой, как трескотня скворца. Из нее Вика уловила, что к карнавалам Бенито относится с глубочайшим презрением.

– Япошка купил дворец в Венеции. Он думает, что он умный. Он идиот! Этому палаццо триста лет! Ты знаешь, что с ним нужно делать?

Вика пыталась вспомнить, как по-итальянски будет «ремонт». Но в ариях, которые она разучивала в юности, герои почему-то ничего не ремонтировали, да и самоучитель опасливо обходил эту тему стороной (видимо, боялся увязнуть в грязных ругательствах, неизменно сопутствующих процессу).

– Ла репарацьоне! – бросил парень. – Здесь, здесь, тут… – он тыкал пальцем в пол, потолок, стены. – Везде!

– И что же? В чем проблема?

– Проблема? – он расхохотался. – Это Венеция, синьора! Только лодки! Никаких машин.

И тут Вика поняла. Для капитального ремонта всегда нужны машины, перевозящие груз. Доски, кирпичи, инструменты! А уж сколько требуется материалов для реставрации подобного особняка, Вика боялась даже представить.

– Но ведь в городе наверняка ремонтируют здания, – попыталась возразить она.

– Нужны разрешения! – перебил Бенито. – И дорого, очень дорого! Многие покупают дома и ничего не делают с ними. Бросают. Как этот.

Видно, смета, которую выставили несчастному, хоть и очень богатому японцу, оказалась такой, что проще было плюнуть на прекрасный особняк.

– Поэтому здесь живут те, кому нужна крыша над головой, – закончил парень.

• Предыдущая
• 16/63
• Следующая