Полвека с небом - Савицкий Евгений Яковлевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/140
• Следующая

Рецептов, что и говорить, действительно не существовало. Учась воевать, всякому из нас предстояло совершать свои ошибки. Но с каждым новым боем их становилось меньше. Погибали чаще всего в первых боях, когда новичок не успел еще набраться опыта. Но их, этих первых боев, никому не миновать. Потому-то помимо прочего любому летчику требовалось хоть немного удачи. На нее надеялись, на нее рассчитывали, но судьба даровала ее далеко не всем. Поэтому, веря в удачу, я все же предпочитал полагаться на собственные силы. Так надежнее. Ведь и фронтовой опыт быстрее приходит к тому, кто успел накопить летное мастерство в мирное время.

Полк Самохвалов а, к которому я был прикомандирован, продолжал боевую работу. Росло и число моих боевых вылетов, причем и летное мастерство, и фронтовая удача служили мне одинаково верно, помогая бить в Подмосковье врага.

Особенно удачным оказался для меня один из декабрьских дней вскоре после начала контрнаступления наших войск под Москвой. И до сих пор не знаю, кто назвал мое имя, но именно меня неожиданно вызвали в штаб Западного фронта, которым тогда командовал генерал армии Г. К. Жуков. О Георгии Константиновиче я знал только понаслышке, с чужих слов. А тут вдруг представилась счастливая возможность познакомиться с ним лично.

Штаб фронта находился в те дни в подмосковном поселке Перхушково, до которого на пригородной электричке сегодня полчаса езды. Тогда электрички не ходили, и добираться пришлось куда дольше. Зато в штабе ждать не понадобилось — меня сразу же провели к Жукову.

Георгий Константинович, не тратя попусту времени, подошел к оперативной карте и в скупых, но емких, точных словах кратко обрисовал обстановку. Говорил он просто, деловито, абсолютно ничем не давая почувствовать разделяющую нас дистанцию. По всему чувствовалось: его интересует лишь суть дела — та задача, которую он передо мной ставил. Стремительность его слов, таящаяся в них взрывная энергия и эмоциональная сила как нельзя лучше соответствовали всему облику Жукова, тому душевному отклику, который вызывал у меня этот человек. И как только я это понял, на душе стало совсем легко; напряжение, которое я испытывал, внезапно отпустило, а внимание целиком сконцентрировалось теперь на том, что говорил мне Георгий Константинович.

— Учтите, что это штаб армейского корпуса и противовоздушная оборона там сильная. Но иного выхода нет— ликвидировать штаб придется с воздуха. Посылать бомбардировщики при такой погоде бессмысленно. Удар штурмовиками повлечет за собой большие потери. У истребителей же и маневренность, и скорости выше, — значит, им и штурмовать штаб. Отберите сами подходящих летчиков… А что касается самолетов, думаю, ЛаГГ-3 — вполне подходящая в данном случае машина.

Признаюсь, меня поразила тогда та детализация, с какой командующий фронтом ставил задачу. И то, что Жуков не жалел времени — а я знал, что всякая минута у него на счету, — лучше всего свидетельствовало о неотложности полученного задания.

Важнее всего, как я понял, было то, чтобы осуществить штурмовку за один вылет: второй, подчеркнул командующий, стал бы бесполезным — штаб наверняка успеют перевести в другое место. Вопрос сводился к тому, как это лучше сделать. Погода и впрямь стояла совершенно нелетная: низкая облачность, снегопады, промозглый туман. Вести штурмовку можно только на бреющем…

На следующее утро я дважды слетал в разведку. Брать с собой никого не стал: помнил предостережение Жукова — не спугнуть прежде времени фашистов. К самому штабу близко не подходил. Основная задача — наметить ориентиры и подходы к цели. Почти весь маршрут проходил вдоль железнодорожной ветки, и лишь перед самым Гжатском предстояло взять вправо, на север. Там, будто на заказ, торчала возле железнодорожного полотна будка путевого обходчика — ориентир для разворота лучше не придумаешь. А уж от будки несколько минут лета до цели — двух деревенских изб с разбросанными вокруг сараями.

Вернувшись, детально обсудил все с Самохваловым. Сошлись на том, что цель по площади невелика и потому поднимать в воздух много машин нет резона — достаточно четырех звеньев истребителей. Каждый ЛаГГ-3 мог взять с собой по паре пятидесятикилограммовых фугасно-осколочиых бомб. А для второго захода — пушечно-пулеметный огонь. Звенья должны в момент первой атаки идти на объект плотно, одно за другим, чтобы не дать вражеским зенитчикам опомниться, а уж при втором заходе на цель — как получится. Главное — успеть прицельно отбомбиться.

Летчиков отбирали недолго. Самохвалов — это само собой. Таким образом, ведущие двух из четырех пар определились сразу. Ведущими остальных наметили комэсков Р. Т. Кудинова и В. И. Кривенко. Комполка за них поручился. Да и сам я успел приглядеться к обоим летчикам — эти и в самом деле не подведут. Спать укладывался с легким сердцем: знал, поставленная командующим фронтом задача будет выполнена.

На рассвете собрались на аэродроме. Впрочем, рассвета, можно считать, по существу, не было — посерела немножко на востоке полоска неба, и все. Нет худа без добра, подумалось мне. Немцам при такой видимости и в голову не придет, что кто-то собирается штурмовать их штаб; как говорится, воробьи и те в такую погоду не летают…

Легли на маршрут. Идем почти вровень с верхушками телеграфных столбов; высота меньше ста метров, иначе упустишь из виду железнодорожную нитку — единственно приметный в этом белом мареве ориентир. Когда оглядываюсь, вижу лишь своего ведомого, да еще ведущего второй пары. Остальных будто и нет в воздухе. Летим, по договоренности, без радиосвязи, но Самохвалова и так вижу, а Кудинов и Кривенко, знаю, строй не рассыплют, не оторвутся…

А вот наконец и будка путевого обходчика — точка разворота на боевой курс. Покачиваю крыльями: «Внимание!» Палец сам собой ложится на кнопку сброса. Все учтено: скорость самолета, ветер, высота, на которой идем. Пора…

Мой «лаг», облегченный от груза, «вспухает», мгновенно прибавив в высоте с десяток метров. Делаю разворот в сторону железной дороги и после ряда точных, наперед рассчитанных маневров вторично захожу на цель. Высоты для пикирования нет. Открываю огонь из всех стволов на пологом планировании: перед пролетом над целью оно становится круче. «Эрликоны» уже вовсю гвоздят небо — проснулись фрицы! Но разглядывать, что там у них сейчас делается, некогда — можно запросто врезаться в землю. Выхожу из атаки и ложусь на обратный курс: еще перед вылетом договорились возвращаться домой поодиночке.

• Предыдущая
• 19/140
• Следующая