Распахни свое сердце (СИ) - Анафест Ольга "Anafest" - Страница 57

• Предыдущая
• 57/86
• Следующая

за ним направилась порядком выпившая Вера.

Девушка догнала его в коридоре, схватив за руку и вынудив остановиться.

— Что такое, Верочка? — блондин выжидающе посмотрел на неё.

— Павел Олегович, вы не могли бы мне помочь?

— Конечно. В чём дело?

— Пойдёмте, — она потащила его подальше от столовой, за чем с интересом наблюдал Дмитрий, вернувшийся с улицы несколькими минутами раньше остальных, замешкавшихся на входе. Мужчине

совершенно не понравился вид Любимцевой, и, оглядевшись, он последовал за подчинёнными.

— Куда ты меня ведёшь? — Павел не понимал, чего от него хотят.

— Тут подойдёт, — Вера подтолкнула его к подоконнику в дальнем коридоре, где в это время

никого не могло быть, и приблизилась. — А у вас красивая невеста.

— И?

— Наверное, на неё засматриваются?

— Засматриваются.

— Не ревнуете?

— Доверяю.

— Женщины коварны.

— К чему этот разговор?

— Паша, — она обняла его за шею, — ты ведь был влюблён в меня. Неужели прошла любовь?

— Давно, да и сомневаюсь, что это была любовь, — Крюков стряхнул с себя чужие руки. — Ты за

этим меня позвала?

— Если не изменяет, значит, целка, потому что тебе точно не даёт! — Любимцева разошлась. — Она

замороженная у тебя какая-то.

— Лучше замолчи.

— Я угадала? Целочку нашёл, которая до свадьбы ни-ни? Наверное, приехала из провинции и за

твой счёт устроиться хочет. Завлекла идиота и разводит его!

— Моя жизнь тебя не касается, — блондин с трудом сдерживался.

— Павлик, не нервничай. Это от нехватки ласки, но я могу помочь.

— Слушай ты, умелица, — Павел сжал тонкое запястье Веры, — а по скольким койкам твою

девственность искать надо? Я всегда брезговал секонд-хендом, поэтому направь свою

благотворительность на кого-нибудь другого, менее разборчивого в связях.

— Да ты! — девушка задохнулась от возмущения. — Жалкий неудачник!

— Нет, Вер, это ты жалкая, — оттолкнув от себя Любимцеву, Крюков двинулся обратно к столовой, но, повернув за угол, врезался в Дмитрия. Задрав голову, чтобы смотреть начальнику в глаза, он

усмехнулся: — Следил?

— Да, — Сизов похлопал парня по плечу. — Паш, ты мужик!

— К чёрту её.

У Крюкова в груди рождалось приятное тепло, и сейчас он особенно чётко осознал что это. Ему

необходимо было немедленно увидеть Ирину.

— Куда ты так летишь? — мужчина еле поспевал за ним.

— Всё потом, Дим, всё потом, — блондин ускорил шаг.

— Сумасшедший.

— Влюблённый!

Застыв на пороге столовой, Павел перевёл дыхание и, найдя взглядом Кису, улыбнулся.

Подойдя к ней сзади, он обнял её за плечи, наклонился и прошептал на ухо:

— Я люблю тебя.

— Паша! — девушка широко распахнула глаза, оборачиваясь.

— В тебя нельзя не влюбиться. У меня с самого начала не было ни единого шанса.

— Ты жалеешь?

— Жалею, что не встретил тебя раньше.

Ни слова лжи, ни грамма фальши. Может, их чувства родились слишком быстро, но они не стали от

этого менее настоящими и искренними.

Им не по тринадцать лет, чтобы путать влечение с любовью.

Возможно, между ними не было искрящейся взрывной страсти, но любовь может обходиться без

этого, будучи более спокойной на эмоциональном уровне, чувственной, тёплой и нежной.

— Паш, я сейчас заплачу, кажется, — Ира шмыгнула носом, счастливо улыбаясь.

— Давай убежим отсюда?

— Давай.

Вера, стоя возле окна, наблюдала за скрывающейся в хлопьях снега и темноте парочкой.

Есть люди, которым чужое счастье не даёт покоя, и она была одной из них. Почему, когда несчастна

она, кто-то рядом светится и радуется жизни? Эта несправедливость грызла её, окутывая плотным

коконом и оставляя гнить внутри него. Зависть, чёрная, душащая, цепкая, она сдавливала её горло.

— Даже если тебе плохо, не теряй себя и оставайся человеком, — Дмитрий стоял позади и

прекрасно видел, куда устремлён взгляд Любимцевой.

Она вздрогнула от неожиданности, но не обернулась, а лишь тихо ответила:

— Каждый сам за себя.

— Глупая ты, Вер. Молодая и глупая.

— Не судите меня, Дмитрий Александрович.

— А я не сужу. Жалко, когда живой человек на твоих глазах разлагается.

Глава 30

Едва войдя в квартиру, Толик подвергся атаке Дика, налетевшего на него с отчаянным воем. Значит, Наталья не выгуляла пса. Щербатый выругался, нашарил на обувной тумбочке поводок и, пристегнув его к ошейнику кобеля, вышел на лестничную клетку.

Неудивительно, если учесть, что его любовница помнит лишь о том, что важно для неё самой.

Конечно, он всегда знал, что она не подарок, но совместное проживание поставило жирный крест на

малейшей возможности сосуществования с этой женщиной.

И ведь даже недели не прошло, а Финогенов уже убедился, что есть вещи, которые должны

оставаться на своих местах.

В лифте невыносимо воняло мочой, что вызывало огромное желание придушить гадёнышей-

подростков, коротающих холодные зимние вечера по подъездам. Даже Дик дёргал ушами и, казалось, морщился.

Морозный вечерний воздух Толик вдохнул с наслаждением, оказавшись на улице, да и пёс заметно

взбодрился и потянул хозяина по давно изученному маршруту.

Ирина позвонила и предупредила, что останется у Паши с Женей. Щербатый не возражал, прекрасно

понимая, что ей не доставляет радости слушать крики и ругань, к тому же после сессии девушке

нужно было расслабиться и отдохнуть.

Выгуляв Дика, Финогенов вернулся, возле подъезда бросив взгляд на горящие окна своей квартиры.

Наталья его появление повторно проигнорировала, лишь прикрикнула на влетевшую в спальню

собаку.

Мужчина прошёл на кухню, отметив, что ужина не наблюдается, а грязной посуды в раковине

заметно прибавилось после его ухода.

Поставив чайник, он сел за стол и закурил, придвинув к себе пепельницу.

— Обязательно курить здесь? — растрёпанная, слегка подвыпившая Наталья стояла на пороге, уперев руки в бока. Судя по её внешнему виду, она не коротала вечер дома, а знатно повеселилась

где-то: короткое тёмное платье, чёрные чулки и уже поплывший макияж.

— Захотелось.

— Мне вредно дышать дымом!

— Не дыши, — Щербатый пожал плечами. Когда эта женщина являлась его любовницей без

претензий на что-то большее, их отношения были значительно лучше.

— На балкон мог бы выйти! — раньше она не позволяла себе говорить с ним таким тоном.

— Мог, — кивнул Финогенов, — но не захотел.

— Где ты шатался? — Наталья подошла к нему и выжидающе уставилась, сверля взглядом.

— Точно не там, где ты, — потянув носом, он даже сквозь табачный дым уловил запах чужого

мужского парфюма.

— Я у подруги была.

— Знаешь, Нат, — поднявшись и выключив чайник, Толик обернулся к женщине, задумчиво

рассматривая её и пытаясь понять, что такого особенного в ней, чего нет в других? Красота, за

которой абсолютно пусто. Усмехнувшись, он выпустил несколько колец дыма после глубокой

затяжки и ровным голосом произнёс: — А езжай-ка ты, дорогая, к своей подружке. Думаю, вам

будет весело.

— Не поняла?

— Собирай свои тряпки и дуй туда, откуда сейчас пришла. Так яснее? — затушив в пепельнице

окурок, Щербатый сел на стул, вытянув ноги, откинулся на спинку и прикрыл глаза.

— Ты сдурел? — Наталья занервничала и растерялась.

— Дорогая, я дико устал и хочу спать. Давай не будем задерживать друг друга?

— Объясни, в чём дело!

— Ты уверена, что хочешь этого? — Финогенов хмыкнул. Взглянув на неё, он равнодушно

продолжил: — Ты была вольна поступать так, как хочешь, когда нас ничего не связывало. Я тоже

верным псом тебя не ждал и монахом не был, но сейчас кое-что изменилось в наших отношениях, и, знаешь, я не готов стать хозяином борделя, — странно, но ему было всё равно. Спать хотелось

• Предыдущая
• 57/86
• Следующая