Воспоминания. Том 2 - Жевахов Николай Давидович - Страница 28
- Предыдущая
- 28/128
- Следующая
Прошло много лет с того момента, когда эти слова были произнесены профессором П.Я. Армашевским и его друг А.В. Царинный, письмом за № 40, от 9/22 июля 1924 года, поделился со мной своими воспоминаниями о покойном, настолько ярко отражающими облик П.Я., что я позволяю себе привести их полностью.[3]
"Кровавый из кровавых 1919 год, – пишет А.В. Царинный, – был временем непрерывной гражданской войны в России. На жидовскую власть в Москве ополчились: с юга – Деникин, с востока – Колчак, с севера – Миллер, с запада – Юденич; казалось, что должен прийти ей конец; однако чрезвычайки и глупая красная армия ее выручили. Украинские социалисты разных толков также примазались к противобольшевическому движению. Петлюра с помощью бывших австрийских генералов (Кравз-Торновского и др.) организовал в Галиции армию для наступления на Киев. По всей Южной России появились партизанские отряды, которые вели мелкую борьбу с большевиками. Особенно были известны банды: Зеленого – около Триполья, Струка и Соколовского – на Киевском Полесье, Тютюнника – в окрестностях Черкасс, Ангела – в Полтавской губернии, какой-то Маруси – на границе Киевщины и Херсонщины. Хотя предводители всех этих банд выступали под желто-голубым украинским флагом, но в сущности малорусское национальное чувство было им совершенно чуждо и непонятно, главными же стимулами их деятельности были грабительские инстинкты да упоение своеволием и разнузданностью при полной безнаказанности. В самих бандах дух царил большевический, т.е. беспощадно-разрушительный, хотя они, якобы, боролись с большевиками.
Если бы существовала высочайшая гора, с вершины которой была бы видна вся широкая русская равнина, то взор стоящего на вершине наблюдателя везде останавливался бы на трупах и трупах – на русских трупах. Эта картина трупов невольно приводит на память одну сказку в еврейском священном писании, которая, несмотря на сказочную оболочку, таит в себе глубокий реальный смысл. Однажды аммонитяне, моавитяне и обитатели горы Сеиры заключили между собой союз и соединенными силами выступили против иудеев (т.е. жидов). Иудейский национальный бог Яхве чудесным образом привел союзников в состояние безумия, они перессорились, и сначала аммонитяне и моавитяне истребили обитателей горы Саира, а потом взаимно истребили друг друга. "Когда иудеи пришли на возвышенность в пустыне и взглянули на то многолюдство, и вот – трупы, лежащие на земле, и нет уцелевшего". Что же стали делать иудеи? Они "принялись забирать добычу, и нашли у своих врагов во множестве и имущество, и одежды, и драгоценные вещи, и набрали себе столько, что не могли нести. И три дня они забирали добычу; так велика была она" (2 Паралип. 20, 1-30). Вылущивая из сказки бытовую действительность, мы ясно видим, что иудеям удалось вероятно, при помощи подосланных шпионов и агитаторов перессорить ополчившиеся против них близкородственные племена, по сказанию происходившие от зачавших от отца дочерей Лота, и довести их до междоусобного кровопролития. Когда обезумевшие враги иудеев устлали поле трупами погибших собратий, тогда иудеи занялись грабежом принадлежавшего врагам их имущества. Это точное изображение роли жидов в русской революции и наступившей вслед за ней гражданской войне. Натравив одних русских на других во имя глупых и преступных лозунгов вроде: "Грабь награбленное!", "Мир хижинам, война дворцам!", "Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!", жиды спокойно смотрели "с возвышенности" Московского Кремля на взаимоистребление русских русскими и плотоядно любовались картиной: "трупы, лежащие на земле, и нет уцелевшего". Как только Россия стала истекать кровью своих безумных сынов, жиды принялись ее грабить, и грабят не три дня, а вот уже семь лет – так велика добыча. [Книга писалась в 1923 году; добычи хватило и по сей день, т.е. еще на 70 лет. – Изд.]
Кроме материального обогащения, целью жидов в русской революции было еще истребление живых умственных сил русского народа. Направления и оттенки русской мысли имели мало значения в глазах жидов. Важно было, чтобы вообще не осталось людей способных мыслить, прозревать и, наконец, понять, кто истинный виновник русского ужаса. Поэтому, в частности, в Южной России, о которой мы ведем речь, чрезвычайки одинаково уничтожали и "малоруссов", и "украинцев", или, пользуясь другими терминами, и "богдановцев", и "мазепинцев", приверженцев и русской, и польской ориентации, и дорожащих русским литературным языком как своим родным, и стремящихся заменить его русско-польским жаргоном галицийской фабрикации. Летом 1919 года были расстреляны три видных представителя старого культурного слоя малороссийского общества: Петр Яковлевич Армашевский, Петр Яковлевич Дорошенко и Владимир Павлович Науменко. Первые два принадлежали к потомкам тех малороссийских старшинских родов, память о которых увековечена "Малороссийским Родословником" В.А. Модзалевского; В.П. Науменко происходил из более нового, но цивилизованного рода: отец его был уже директором гимназии.
П.Я. Армашевский (род. 1850 г.) окончил курс наук в Черниговской гимназии и в Киевском университете по естественному отделению. Посвятив себя ученой деятельности, он прошел в родном университете, по мере получения ученых степеней, обычный путь профессорской карьеры: был хранителем минералогического кабинета, доцентом, экстраординарным, ординарным и, наконец, заслуженным профессором по кафедре геологии и геогнозии. Его преподавание привлекало к изучению геологии молодые силы, и он оставил целую школу учеников, к числу которых принадлежат профессора Лучицкий и Дубянский. Как горячий сторонник высшего женского образования, П.Я. много забот посвятил организации Высших Женских Курсов, директором которых состоял в течение нескольких лет. Ученый интерес П.Я. сосредоточивался главным образом на изучении геологического строения Приднепровья, и в частности он был выдающимся знатоком наслоений, на которых расположен г. Киев. Это обстоятельство указывало Киевскому городскому самоуправлению приглашать П.Я. в комиссии по вопросам артезианского водоснабжения города и предохранения от оползней нагорных частей города вдоль берега Днепра. В последние годы пред революцией П.Я. был постоянным председателем думской комиссии по этим вопросам. Киев обязан П.Я. прекрасной разработкой сети артезианских колодцев, которая дала возможность городскому водопроводу заменить днепровскую воду артезианской в неограниченном количестве. Удачно придуманной и тщательно им инспектируемой системой штолен П.Я. добился прекращения оползней на Владимирской горке и в других угрожаемых ими местах. Теперь, когда П.Я. нет на его сторожевом посту, оползни пошли полным ходом, и, по газетным известиям от весны 1924 года, все Киевское нагорье от Андреевского спуска до Аскольдовой могилы грозит сползти в Днепр с дивным Андреевским храмом работы Растрелли и 93-мя усадьбами.
Как человек широкого европейского образования, ежегодно в каникулярное время ездивший за границу, чтобы следить за движением европейской мысли и техники, П.Я. не мог сочувствовать узким и нелепым тенденциям "украинцев", стремившихся загнать население Южной России в тупик "мовы" и социализма. Он горячо любил Россию, как культурное целое, а русскому языку всегда пророчил мировую роль. Такое настроение нисколько, однако, не препятствовало ему питать нежные чувства привязанности к Малороссии, как ближайшей родине, и интересоваться не только ее будущим хозяйственным и техническим развитием, но и прошлой судьбой. По матери, Марии Матвеевне, П.Я. был родным племянником славного историка Малороссии Александра Матвеевича Лазаревского и с величайшим интересом следил за разработкой местной истории в руководимом дядей журнале "Киевская Старина". П.Я. был постоянным посетителем ежемесячных собраний редакции журнала и вносил в них много оживления своими меткими, часто ироническими замечаниями.
3
Означенное письмо вошло в книгу А. Царинного "Украинское движение" (главы XXI и XXII).
- Предыдущая
- 28/128
- Следующая