Сирена - Касс Кира - Страница 63

• Предыдущая
• 63/67
• Следующая

Я должен знать: даже если Кэйлен передумает, в следующий раз мы попрощаемся. Второй круг таких тревог и волнений я не перенесу.

Кэйлен ответила мне бесконечно нежным взглядом. Выражение было мне знакомо. Она обладала невероятными запасами терпения. Она приложила ладонь к моей щеке и посмотрела мне в глаза. Если ей хотелось убедиться, что я внимательно слушаю, то ее старания были излишни.

– Акинли, ты единственный, кого я знаю в этом мире. Ты открыл для меня двери своего дома, причем уже во второй раз, правильно? Мне кажется, я обидела тебя раньше. Я вижу в твоих глазах боль, но ты извиняешься. Я ничего не помню, но сейчас ты очень добр ко мне. Зачем мне уходить?

Кажется, у меня участилось дыхание. На миг я потерял нить разговора.

– Прости, что причинила тебе боль, – прошептала Кэйлен.

И она говорила искренне. Кэйлен не умела лгать. Она жалела, что обидела меня, и не собиралась уходить.

Может, у меня есть надежда и в моей жизни наконец-то воцарится покой. Надежда переполняла сердце, и мне было совершенно необходимо срочно с кем-нибудь поделиться. Надо показать Кэйлен Бену и Джулии! Не откладывая!

– Пошли домой, – сказал я.

При слове «дом» у Кэйлен загорелись глаза. Она кивнула, и я помог ей подняться с камней.

Она еле держалась на ногах. Мне не следовало радоваться, но я воспользовался предлогом прижать Кэйлен ближе, чем следовало бы. Одной рукой я обнимал ее за талию, а в другой сжимал ее ладонь: так мы в ногу передвигались по каменистому берегу. Я не смог удержаться и поцеловал ее в макушку. Мне хотелось большего, но я упорно напоминал себе, что Кэйлен ничего не помнит. К тому же она сегодня чуть не утонула. Когда я прижал ее к себе, Кэйлен чуть слышно и радостно ойкнула. Я попытался заглянуть ей в лицо, но она уткнулась мне в грудь, а я не возражал.

– Помню твой запах! Я его узнала! – вне себя от радости воскликнула она.

Я шел и смотрел перед собой. И улыбался. По щеке катилась предательская слеза.

Я стану самым везучим человеком на земле. Если Кэйлен согласится, никто не сможет этого опровергнуть.

Я не мог перестать выкручивать руки и оправлять одежду. Надо сохранять спокойствие. Но как?

Кэйлен.

Сегодняшний день целиком посвящен ей. Единственная, кто мог заставить мир перестать трястись, – это Кэйлен. Так что я сел на диван, сделал вид, будто смотрю телевизор, а сам украдкой разглядывал ее.

Сработало, как по волшебству. Если она рядом, по телу тут же разливается спокойствие. Метод не подводил никогда, даже сейчас.

Кэйлен не делала ничего особенного. Посредине гостиной Бекс уснула на расстеленном для нее одеяле, в окружении игрушек. Кэйлен сидела над ней на корточках. Она заправила волосы за ухо, но одна прядь свисала почти до лица девочки. Кэйлен ласково гладила малышку по щеке и выглядела полностью довольной жизнью. Хотя она ничего не помнила о своей семье, должно быть, ее мать была потрясающей женщиной – настолько естественно Кэйлен обращалась с детьми.

Естественно. Это слово хорошо подходило к тому, как Кэйлен вписалась в наше семейство. С первых минут своего возвращения она прочно заняла свою нишу. Я поверить не мог, как просто все получилось.

Я боялся, что навсегда потерял ее доверие, когда совершил ужасную ошибку и не велел Кейси немедленно убираться. Но Кэйлен отказывалась обижаться на меня за то, чего не помнила. Она считала, что наша дружба начинается заново. Меня немножко расстроило, что она выбрала слово «дружба» вместо «отношения». В первом разговоре на берегу я ясно дал понять, что считаю ее больше, чем другом.

Но я всегда отличался упорством. Я знал, что люблю ее. Целый год прошел в разлуке, и я не собирался допускать его повторения. И теперь должен потрудиться. Каждый новый день давал мне возможность доказать Кэйлен, что когда-нибудь я буду ее заслуживать. Я получил новую цель в жизни.

Кэйлен жила с нами, но теперь я мечтал, чтобы ее пребывание в доме стало постоянным. По сути, мы жили в одной комнате, но ночевала она на кровати, а я на диване. Она настаивала, что на кровати должен спать я, поскольку это моя комната. Я заверял, что гостевая теперь принадлежит ей, а если Кэйлен вздумает переехать на диван, я расценю ее поступок как личную обиду. На том и порешили. Кэйлен получила хорошее воспитание и не любила доставлять людям неудобства. Но наша договоренность меня не радовала по нескольким причинам.

Во-первых, я желал ее. Постоянно. Каждую ночь я мечтал, что она попросит меня остаться и провести ночь в одной кровати. Я представлял сотни вариантов. Но почти во всех мечтах Кэйлен оказывалась голой, а я твердо решил вести себя как джентльмен. Ведь я собирался прожить с ней всю жизнь. Во-вторых, на диване неудобно. Не так уж мучительно, но он слишком короткий для меня. Я плохо спал, а поспать я люблю. Но я был готов спать на камнях во дворе, лишь бы Кэйлен понимала, что я дорожу ею. К тому же сейчас я спал гораздо лучше, чем в ее отсутствие.

Я помог ей купить одежду, чтобы она могла начать искать работу. В бальном платье работу найти трудно, а чтобы купить не бальное платье, нужны деньги, потому кто-то должен был сделать первый шаг. Когда Кэйлен устроилась на работу, она настояла на том, чтобы вернуть мне долг. Отговорить ее я не смог и просто потратил деньги на нее. На третий или четвертый раз, когда я сказал, что нашел на улице двадцать долларов и приглашаю ее на ужин, Кэйлен заявила, что я невероятный счастливчик. Я не стал отрицать, ведь мне действительно повезло с ней, а она была слишком наивна, чтобы подозревать меня. Мне ужасно нравится, что она такая милая. Не назойливо милая, а просто умеет видеть во всех лучшие стороны. В ее глазах я никогда не опустился бы до лжи, и в иных обстоятельствах у меня бы и мысли не возникло обманывать ее. Я слишком люблю Кэйлен, чтобы причинить ей боль.

Когда Кэйлен обзавелась нормальным гардеробом, я помог ей начать поиски работы. Задача выдалась нелегкой, поскольку мы занялись ею до того, как оформили документы, но Кэйлен ухитрилась устроиться в библиотеку на окраине города. Должность прекрасно ей подходила. Кэйлен любит всякие истории, может молчать с бесконечным терпением и наслаждается возможностью трудиться. Она придумала кружок чтения вслух для детей и постоянно подает пожилым леди, работающим в библиотеке, свежие идеи. Коллеги ценят ее энергию. Я с трудом сдерживал смех, когда Кэйлен нарядилась кроликом для кружка или сделала парик из зеленой шерсти для чтения «Щедрого дерева». Но энтузиазм Кэйлен оказался заразным, так что я часто помогал ей.

Я всегда считал себя мачо, но один раз Кэйлен решила порадовать детишек сказками о принцессах и нарядила меня в зеленую пижаму и глупые карнавальные рожки, чтобы я изображал дракона. Уже на пороге в библиотеку я понял, что большинство детей приходят на кружок с родителями. В таком маленьком городке все друг друга знают. Парни открыто посмеивались над моим костюмом. Но я оглянулся и понял, что делаю это ради девушки в короне. И девушка в короне после кружка пойдет со мной домой, а однажды может полюбить меня. Я напялю на себя все, о чем она попросит.

Так мы и жили. Не каждый день выдавался простым и веселым, но я всегда в первую очередь думал о Кэйлен. Я решил, что после прежней жизни – вряд ли легкой – и семьи, которая дважды ее бросила, она заслуживает быть для кого-то самой главной. И этим кем-то стану я. Дело продвигалось медленно, с трудом. Но в сентябре, когда листья пожелтели, мои усилия принесли плоды.

Начало холодать, и Джулия научила Кэйлен вязать. И та связала мне шарф. В жизни не видел более кособокого куска шерсти, и сделан он был из фиолетовых обрывков, которые нашлись в шкатулке Джулии. Надо отдать девочкам должное, это был самый мужественный цвет из имеющихся. Но Кэйлен так старалась для меня, и я носил этот шарф каждый день. С первых холодов в конце сентября и до оттепели в апреле я ходил в фиолетовом шарфе. И обожал его всей душой! Кэйлен сделала его для меня, своими руками.

• Предыдущая
• 63/67
• Следующая