Просто Лиза - Седлова Валентина - Страница 10

• Предыдущая
• 10/59
• Следующая

— Ну, что будем с нею делать?

— Как что? Отнесем в спальню. Или хочешь оставить ее на коврике перед дверью?

— Хотелось бы, да боюсь, запинаться об нее будем. Так что тащи покамест в койку. И не вздумай над ней чего-нибудь этакого учинить! Я тебе все причиндалы с корнем вырву, если что!

— Да нужна она мне больно! Кожа да кости, смотреть не на что! Я люблю, чтоб баба в теле была, а не вобла воблой. Ну, чего стоишь? Помогай! Бери ее за ноги, поволокли!

Сбросив девушку на кровать и даже не удосужившись прикрыть ее одеялом, Семен и Наталья с чувством полного удовлетворения отправились на экскурсию по квартире. Кое-что они успели рассмотреть днем, а сейчас хотели познакомиться с бытом Лизаветы поближе.

— Смотри, какая громадина! — ткнула Наталья мужа, указывая на бронзовую люстру-тарелку. — Видать, старинная, не простая. Интересно, сколько за нее деньжищ можно выручить?

— Я бы оставил, — хозяйским тоном отозвался Семен. — Я ведь еще до конца не решил, как нам этой квартирой распорядиться.

— А что тут думать? Продать — и дело с концом! — удивилась Наталья. — Представляешь, как мы на вырученное заживем! Все соседи с зависти помрут.

— Эх, темный ты человек. Продать — не вопрос, с руками и ногами оторвут, главное в цене не продешевить. Я про другое речь веду: на такой квартире нешуточный бизнес можно делать.

— Это как?

— Как-как! Сдавать ее за бешенные бабки всяким новорусским молодчикам. Я ведь не просто газеты читал, знаю, что этот район считается престижным. И деньги к нам рекой потекут. Да и безопаснее это, чем с продажей светиться.

— А если ее родители обратно вернуться вздумают?

— С каких это пирожков? С чего это им Америку обратно на Россию менять?

— А вдруг как заподозрят что неладное? Наверняка они с дочкой своей ненаглядной созваниваются. Что делать-то будем?

— Я ж тебе говорю: еще не решил. Проще всего у нее выведать, как они связь держат, а потом подпаивать и когда надо к телефону подпускать, чтобы у предков ее паника раньше времени не началась. А потом скажем, что она квартиру продала и в монастырь подалась. И пусть трепыхаются, сколько сил хватит.

— А вдруг она проговорится?

— Не проговорится. Мы ей пригрозим, что если вдруг чего, мы ее жениха в мелкую стружку изничтожим. Будет молчать, как миленькая.

— А как мы это сделаем? Мы ж его в глаза не видели, и где живет, не знаем. Да и Лизка рано или поздно догадается, что мы ее морочим.

— Чтобы догадываться, мозги нужны. А мы их ей прополощем!

И Семен хохотнул, довольный собственной шутке.

— А если ее жених собственной персоной сюда явится? — не унималась Наталья. — Мы с тобой на это не рассчитывали. Может, уедем, пока не поздно? Тебе-то что, ты на зоне уже был, знаешь, как там и что. А я туда ни за какие коврижки не хочу. Учти: если нас вдруг поймают, я все на тебя свалю, так и знай!

Семен весь подобрался, словно перед прыжком, и звучно закатил своей благоверной такую хлесткую пощечину, что ее голова мотнулась на шее, как привязанный к столбу мешок.

— Что это ты мне тут такое говоришь? Значит, на меня все спишешь, паровозом погонишь? Да я тебе, падла, прежде руки-ноги переломаю, харю твою постную в сбитень превращу. Поняла, ты, сучка?

Наталья не ответила, держась за щеку и мелко-мелко давясь слезами.

— Не слышу ответа! Поняла или не поняла?! — и Семен вновь поднял руку для удара.

— Да, да, я все поняла. Только не бей больше, пожалуйста!

— То-то же, — удовлетворенно отозвался Семен. — И чтоб я больше от тебя таких разговоров не слышал. Или не ты мне эту идею подбросила? Молчишь? Правильно, что молчишь. Зубы целее будут. А теперь давай искать, где она документы на квартиру прячет. Да, и паспорт ее не забудь! Она его, скорее всего, где-нибудь в спальне хранит. Или в сумочке. Так что давай, двигай в темпе вальса!

Наталья согласно закивала и отправилась в спальню.

Ее не было, наверное, всего минут пять. Семен даже не успел как следует разглядеть семейные фотографии, стоящие над модным псевдокамином, как Наталья вошла, сжимая в руке пачку купюр и паспорт в дешевой темно-зеленой обложке под мрамор.

— Так, посмотрим, что у тебя за улов. Ни фига себе, мать моя женщина! Это ж сколько бабок! Нам с тобой они очень кстати придутся. А то я в пути слегка поиздержался. Да и с нотариусом вопрос придется решать не за бесплатно. Так, паспорт. Ага, все в порядке. Не замужем, детей нет, прописана здесь. Просто отлично! А где документы на квартиру?

— Их там нет, — глухо отозвалась Наталья, еще не отошедшая от полученной взбучки.

— Ты внимательно все посмотрела? Ничего не пропустила?

— Говорю же тебе: там все чисто. Ума не приложу, где она может их держать. Но не в спальне, это точно. Там только шмотки, да косметика. Больше ничего.

— «Ума не приложу!» — передразнил жену Семен. — Было бы чего прикладывать! Дуй к стеллажам и перелистывай книги. Начни с самых больших, а если там ничего нет — переходи на все остальные. И чтоб за ночь документы были найдены! Иначе…

— Иначе — что? — вскинула Наталья заплаканные глаза. — Порешишь меня? Так давай прямо сейчас, чего ждешь? Меня в мешок, а сам к девке под бочок!

— Э-эх, дура ты моя, — протянул Семен и привлек Наталью к себе. — Люблю я тебя, лохудру ревнивую, понимать надо! А ты сразу: «порешишь», «в мешок». Что я, душегубец какой?

— А что с девкой делать будем? Не сейчас, потом, когда она квартиру нам отпишет? — Наталья пытливо вглядывалась в лицо мужа, пытаясь найти ответ на мучивший ее вопрос.

— А вот об этом не думай, — посерьезнел Семен. — Но могу тебе обещать, что я такой грех на душу не возьму. Не по мне такая ноша.

Наталья облегченно вздохнула.

— Мало ли чего произойти может? — продолжал меж тем Семен, — выйдет, скажем, на улицу гулять, да и угодит под колеса. Или мы с тобой к наркоманам ее определим. А лучше в бордель какой за границей. Если очухается, еще спасибо нам скажет за доставленное удовольствие!

— Ох, ты и затейник! — сказала Наталья, но было видно, что спокойствия ей этот разговор не прибавил.

Семен сделал вид, что не заметил насупленного лица жены, развернул ее от себя и легонько подтолкнул в спину. Мол, иди, ищи. Время не ждет.

…Я бегу. Куда — не знаю, но точно знаю от кого. За мною гонятся мои новоиспеченные родственники. В руках у них бутылка вина, и я совершенно уверена, что если они меня догонят, то непременно заставят его выпить. А мне нельзя пить. Вообще нельзя: ни воды, ни тем более вина. Почему? Кто его разберет? Это уже неважно. Главное — оторваться от Семена с Натальей и спрятаться. Только мне тяжело бежать, я задыхаюсь и падаю. Нагнали! Их физиономии нависают надо мной, к лицу моему тянутся черные руки с пальцами-шлангами, из которых капает отравленное красное вино. Словно кровь, — успеваю подумать я, как вино начинает под напором бить мне в нос, по глазам, по плотно сжатым губам. Еще немного, и я просто утону в нем. Мне даже не придется его пить, оно все равно убьет меня.

Вина становится все больше и больше, мне почти не осталось кислорода. Последние мгновенья перед гибелью… Что это? Я умею дышать под водой? Я могу дышать в этой винной массе! Теперь главное осторожно переползти по дну, словно краб. Тихо-тихо. Пусть они думают, что я лежу там, где они меня оставили. А я тем временем спрячусь в безопасном месте. Ой, какое неровное дно! Я, кажется, отбила себе бок. Зато теперь мне есть, где укрыться. Как же холодно здесь, на дне. Теперь замереть и не дрожать. И чтобы зубы не стучали. Иначе именно по стуку они и вычислят меня. Я знаю, у них глубоководные локаторы, они услышат даже биение моего сердца.

Но как тогда меня найдет Лешка? Он плещется в Сочи, а я здесь, в этом кроваво-красном винном море. Он ведь даже не поймет, что я попала в беду! Но как дать ему об этом знать?

Я принимаю решение. Я знаю, что это смертельно опасно, все равно что играть в русскую рулетку: либо пан, либо пропал. Но я отбиваю морзянкой SOS. Я не знаю морзянку, единственное, что я когда-то запомнила, это именно сигнал SOS. Три коротких стука, три длинных, три коротких. И снова: три коротких, три длинных, три коротких. Всем, кто меня слышит! May day, May day[2]!…

• Предыдущая
• 10/59
• Следующая