Монмартрская сирота - Буссенар Луи Анри - Страница 37

• Предыдущая
• 37/65
• Следующая

— Я уже несколько месяцев в Денвере и останусь здесь до тех пор, пока не пропью ваших денег. Вы найдете меня в кафе «Надежда», если меня до того не посадят в тюрьму.

— Ладно. Прощайте или, вернее, до свидания!

Он ушел, оставив в благоухающем будуаре Дианы острый, противный запах.

— О какое счастье! — воскликнула молодая женщина, оставшись одна. — Наконец-то они в моих руках!.. Он будет теперь моим… Все препятствия устранены… Как, однако, странно сплелись обстоятельства…

К ней снова ворвалась как ветер служанка:

— Госпожа, кучер Джим настаивает, чтобы вы его сейчас же приняли.

— Джим?.. Зачем?

Молодая женщина увидела в полуоткрытую дверь одетого в ливрею Джима, который нетерпеливо топтался на месте.

— Госпожа! — не выдержал он. — Я бегу из Windsor Hotel. Видел Корнелиуса… Важные новости… Я напал на след Стального Тела…

— Тише!.. Войдите!.. — сказала Диана и услала горничную.

— Говорите! — приказала она ему.

— Я видел Стальное Тело.

— Но когда, каким образом?

— Каким-то чудом. Я по обыкновению стоял со своим кебом около дома, пока полковник был внутри. Вдруг открылась калитка и вышел Стальное Тело…

Несмотря на умение владеть собой, Диана не могла сдержать изумления и воскликнула:

— Стальное Тело!.. Он?.. Не ошиблись ли вы?

— О нет, я прекрасно знаю проклятого ковбоя. Я его не раз возил. Это был он, точно он. Но он был не один.

— С полковником, конечно?

— О нет, он держал под руки двух людей, мужчину и женщину, которые, казалось, изнемогали от усталости или болезни.

— Вы плохо видели; это невозможно! — вскричала Диана.

— Уверяю вас, что это так. Мужчина и женщина…

— А полковник?.. Где был полковник?

— Не знаю, госпожа. Но появление ковбоя и двух незнакомцев показалось мне столь необычным, что я счел нужным проследить за ними.

— Браво, Джим, вы получите награду за догадливость.

— Неправда ли я заслужил тысячу долларов, обещанных в газете?

— Даже вдвое больше… Но продолжайте. Что было дальше?

— Они сели втроем в экипаж, который провез их через весь город и остановился у одного дома, номер которого я заметил. Там они с большим трудом вышли из экипажа. Стальное Тело был бледен как мертвец и едва передвигал ноги.

«Он, быть может, серьезно ранен, — подумала Диана. — О какая я негодная!»

— Они вошли в дом, — продолжал Джим, — и не скоро его покинут.

— Вы думаете?

— Я уверен в этом. Все они в таком состоянии, что неспособны двинуться в путь. За Стальное Тело, впрочем, я не поручусь: от этого дьявола можно ждать всего. Но за женщину я ручаюсь: меньше чем через сутки она не двинется с места.

— Спасибо, Джим, за известия. Вот вам тысяча долларов, обещанных в газете, и другая тысяча в знак благодарности. Теперь ждите с каретой во дворе.

— Слушаю, госпожа.

Когда кучер удалился, Диана подошла к телефону и позвонила:

— Алло… Алло… Корнелиус… Да, это я… Они в наших руках… Они в доме номер семь, улица Джорджа… Пошлите сейчас же четырех человек для надзора. Схватить их в городе невозможно… Приготовьте в путь весь отряд… Мы возьмем их в дороге… Я тоже буду в экспедиции… Ах да… Отправьтесь в дом, посмотрите, что сталось с полковником! Поняли? Ладно! Как только я приготовлюсь в путь, я дам вам знать.

Она пробежала глазами полученные утром телеграммы и письма и быстро позавтракала.

Затем она вынула из гардероба мужской костюм и быстро переоделась.

Бархатный камзол со множеством небольших карманов и широкие бархатные шаровары сразу преобразили ее.

Большая, с задорно приподнятыми полями фетровая шляпа, которую она надела поверх роскошных волос, туго подобранных и накрепко заколотых, дополняла костюм, придавший ей вид ловкого и элегантного спортсмена.

Она посмотрелась в зеркало и осталась довольна собой.

— Кем мне быть: велосипедистом или всадником?..

— Всадником, — решила она и надела пару изящных кавалерийских сапог с золотыми шпорами, взяла свой любимый хлыст с бирюзовой рукояткой и спрятала в небольшую кобуру маленький револьвер.

— Пока вы отдыхаете, я бодрствую и скоро дам вам о себе знать, — проговорила она, оглядывая себя последний раз в зеркале.

Он совершенно преобразился. В нем невозможно было узнать прежнего бандита, известного на всю страну страшной силой и неслыханной свирепостью.

Любовь — искренняя, властная, тираническая — произвела в нем решительный переворот. Она истомила его, укротила и превратила необузданного колосса в спокойного, мягкого и робкого человека.

Единственной целью его жизни было угодить Элизе, и Фрэд старался сделать все, чтобы она терпимо относилась к его присутствию.

Несмотря на столь резкую перемену в его характере, он внушал мало доверия Колибри, Жако и Черному Орлу, которые искали случая удалить его с ранчо.

Одна лишь Элиза с проницательностью чуткой женщины не сомневалась в искренности Фрэда.

Принесенные им вести о Стальном Теле, как и следовало ожидать, произвели на молодую девушку удручающее впечатление. Он встретил ее на следующий день бледной, изможденной, с большими синими кругами вокруг глаз.

При взгляде на нее у него сжалось сердце от сострадания:

— Я причинил вам большое горе. Простите меня, мисс Элиза, — обратился он к ней умоляющим голосом, сделав почтительный поклон.

— Да, Фрэд, вы причинили мне тяжкое горе. Удивляюсь, как у меня хватило сил перенести его.

— Я заслуживаю самого жесткого наказания… Я покончил бы с собой, если бы с вами случилось что-нибудь дурное… Мне не следовало говорить… Но, что делать, я не мог сдержаться.

— Делать нечего… Ведь все это правда… — печально сказала она, и на глазах у нее выступили слезы.

— О, не плачьте, мисс Элиза, умоляю вас. Я готов сделать что угодно, лишь бы вы не плакали. Хотите… я возвращусь туда… Я скажу Стальному Телу: «Послушай, ты совершаешь преступление… Возвратись в Монмартр…» Да, я это сделаю… и исчезну навсегда.

Молодая девушка, растроганная искренним раскаянием этого грубого человека, протянула ему обе руки.

Он схватил их в свои огромные ручищи и держал, не осмеливаясь пожать.

— Вы прощаете меня, мисс Элиза… О как вы ангельски добры… Я хочу чем-нибудь загладить свою вину перед вами. Прикажите мне совершить какой-нибудь подвиг, положить за вас жизнь… Вы считали меня пьяницей, злодеем… Но, клянусь вам, что от природы я не таков… Я вел себя как негодяй в Золотом Поле… Но в этом виновен не я один… Она три дня спаивала нас спиртными напитками.

— Кто? — спросила с дрожью в голосе Элиза, предугадывая ответ.

— Королева Золота.

— Но зачем ей это понадобилось?

— Чтоб заставить нас согласиться на какую-то экспедицию, цель которой мне точно неизвестна.

И он рассказал ей все, что знал о намерениях Дианы.

Молодая девушка слушала его внимательно, и ей становился все ясней и ясней смысл последних событий.

Сокровища! Да, проклятые сокровища, открытые отцом, были причиной всех несчастий. Из-за них ее разлучили с родителями, ослепили несчастного Жо, едва не лишили чести и жизни ее самое.

Ясно, что виновница этих несчастий та алчная женщина, которую Фрэд называет Королевой Золота. В этом не может быть никаких сомнений.

Злоба, ненависть и негодование охватили Элизу и пробудили присущую ей обычно энергию.

«Полно мне плакать и убиваться, — думала она. — Не слезы нужны, а борьба; неумолимая, беспощадная борьба, борьба не на жизнь, а на смерть с этой опасной, хищной женщиной — причиной всех моих невзгод. А, ей хочется сокровищ, она через потоки крови пробирается к золоту… Так нет же. Не бывать этому! Не видать ей сокровищ. Я буду их отстаивать!»

Она пристально взглянула на Фрэда и сказала ему решительно:

• Предыдущая
• 37/65
• Следующая