Петербург, 1895 год - Сегаль Валерий - Страница 14

• Предыдущая
• 14/28
• Следующая

Действительно, подумал я, удивляться тут нечему. Разве лишь тому, что меня раньше никто никогда так вот не узнавал.

— Вы бывали здесь ранее, м-р Левистер?.. О, в таком случае вы знаете, что следует заказывать… Седло бизона?.. М-м… А это не будет слишком сухо?.. Нет? Отлично, обожаю сочное мясо… А что на гарнир?.. Фасоль? Неужели?.. Мм… Ну ладно попробуем. И зеленый салат, конечно?!. А чем вы обычно запиваете?.. Огненная вода??? Это сколько же процентов алкоголя?.. Семьдесят пять!? А с чем вы это смешиваете?.. Пьете так?! Честное слово, м-р Левистер, будь вы белый, я бы решил, что у вас русские предки! В этом вопросе я, с вашего позволения, пойду своим путем и закажу себе красного вина.

Д-р Дюран трещал без умолку. Инструктаж по поводу заказа давал вроде бы я, но говорил все время он. Наверняка он был отличным лектором в своем университете!

Коротконогая, страшненькая официантка быстро принесла нам салаты и выпивку. Бросив оценивающий взгляд на ее удаляющуюся задницу, профессор бодро провозгласил:

— Жизнь прекрасна! Я знаю, что это звучит ужасно банально, но давайте выпьем за это, м-р Левистер.

Мы выпили. Профессор пил итальянское вино удивительно красивого рубинового цвета, я же врезал себе по мозгам рюмочкой «огненной воды» — оглушающего и дерущего горло фирменного напитка ресторана «Прерия».

Как только мы выпили, профессор вновь заговорил. Он говорил, не замолкая ни на секунду. Он одинаково успешно говорил с набитым ртом и с пустым. Ему не нужен был собеседник, он нуждался только в слушателе. Причем в любом. Все, что он говорил мне, он без сомнения с удовольствием рассказал бы и коротконогой официантке, и шефу иностранной контрразведки, и папе Римскому, и Христу, и даже Риччи Раушу.

— Да-да, м-р Левистер, жизнь прекрасна! Сегодня это уже не банальная фраза. Сегодня это реальность. Отныне и навсегда. Бог благословил Америку. Теперь мы имеем абсолютно все… Взгляните на эту картину. Разумеется она напоминает нам, что мы находимся в «Прерии». В этом смысле ресторан, кстати, очень удачно декорирован. Что мы видим на картине? Этот несчастный дакота развел руки в мольбе. О чем он просит Великого Духа? О самой малости — о мире, о пище… Но и эту малость он едва ли получит. Мы же сегодня имеем все — превосходное жилье, полное изобилие продуктов питания, технические удобства, лекарства, избавляющие нас от недугов и неудобств. Да-да, лекарства! Мы еще не достигли бессмертия, но мы уже имеем пилюли, защищающие нас от двух главных врагов человечества — импотенции и плохого пищеварения… Сегодня никто уже не вспоминает Ницше, Шопенгауэра, Мальтуса. Сейчас опасен только нигилизм… Большое спасибо, дорогая (это — коротконогой официантке, подавшей нам бизонину)… Мясо выглядит превосходно! Давайте за это выпьем, м-р Левистер… Вы пьете «огненную воду» даже не морщась, как заправский профи… Прекрасное вино!.. О чем я говорил?.. Да-да, м-р Левистер, один только нигилизм создает ныне угрозу нашему обществу. Именно он породил сегодняшний коммунизм, а точнее — «раушизм»… Какое сочное мясо… И эта фасоль с чесноком просто божественна… О чем это я? Да! Эти мрачные философы прошлого сегодня выглядят попросту дураками. Так устроен мир! Все гениальное выглядит смешным по прошествии всего лишь сотни лет. Особенно это касается общественных наук… Попробуйте соус!.. Итак, вопреки прогнозам мрачных философов мы без видимых потрясений построили общество равных возможностей и всеобщего благоденствия!.. Я помню вашу статью о расовой проблеме, м-р Левистер. Я с вами абсолютно не согласен. Извините, но расизм — это просто мнительность черного населения. Подобная же мнительность свойственна евреям. Я имею ввиду, в первую очередь, европейских евреев… Ваше здоровье!.. Кстати, как вам нравится наша официантка?.. Не пора ли нам заказать кофе?.. Милая!.. Принесите нам кофе, пожалуйста… Десерт?.. М-м, как вы смотрите, м-р Левистер?.. Нет… На чем мы остановились?.. А, да-да-да… Мы живем в обществе абсолютно равных возможностей, хотя конечно от каждого требуется известное упорство в достижении цели. Сегодня я испытываю чувство глубокого удовлетворения, оглядываясь на пройденный мною путь, хотя гораздо легче было бы ничего не делать и жаловаться на жизнь.

До сих пор я практически не участвовал в разговоре. Я не видел смысла спорить с этим самодовольным идиотом, которого вполне устраивало положение общества, поскольку он был удовлетворен своим положением в этом обществе. Где-то, кажется у Ремарка, я читал, что спорить с коммунистом столь же бессмысленно, как и спорить с нацистом. А какой смысл спорить с профессором Дюраном? Но в эту минуту — то ли под уже ощутимым влиянием «огненной воды», то ли вспомнив спившегося caucasian'а и несчастного слепого на улице — я осторожно спросил:

— А вы уверены, профессор, что если бы вы родились в бедной семье, в неблагополучном районе, ваша жизнь сложилась бы столь же безоблачно?

Доктор Дюран снисходительно улыбнулся.

— Вы еще очень молодой человек, м-р Левистер. В вас говорит юношеский максимализм. На самом же деле социальных программ, существующих в нашем обществе, вполне достаточно, чтобы признать его обществом равных возможностей, где каждый имеет одинаковый шанс. Мне трудно вас переубедить сейчас, но думаю, что когда-нибудь вы с моим мнением согласитесь.

Не думаю, что профессор считал меня «красным негром». Скорее всего, я был в его глазах юным болваном, наслушавшимся коммунистической пропаганды. Как говорится: «повзрослеет — поумнеет». Его интерес к разговору явно упал.

Выпив кофе, мы расплатились и вышли из ресторана.

— Рад был с вами познакомиться, — сказал на прощание профессор и вручил мне еще одну свою «визитку». — Может быть, вы посетите мою завтрашнюю лекцию? Я начинаю в полдень.

— Благодарю вас, — сказал я. — А какая тема?

— Проблема образования в обществе равных возможностей. Очень актуальная тема.

— Благодарю вас, — сказал я еще раз. — Постараюсь.

— Володенька, вам повезло! — радостно приветствовал Ульянова старик Прадер. — Вам повезло дважды! Вы даже не можете себе представить, как вам повезло!

— Могу! — ответил г-н Ульянов, потирая замерзшие руки.

— Как, вы уже знаете? Но каким образом? — Аркадий Симонович выглядел разочарованным. — А-а, понимаю: вероятно вы уже видели Хардина.

— А разве Андрей Николаевич в Петербурге? — в свою очередь удивился Ульянов.

— Так вы его еще не видели? Откуда же вам тогда все известно?

— Да помилуйте, Аркадий Симонович! Мне ровным счетом ничего не известно. Я просто пошутил. Мне всю ночь снилась какая-то чертовщина, и с утра я решил прогуляться по свежему воздуху. Я пришел сюда пешком, а морозец нынче знатный. Поэтому, едва открыв вашу дверь, я почувствовал себя счастливым, а в предвкушении вашего знаменитого борща я решил, что мне повезло дважды. Но вы действительно удивили меня — удивили и обрадовали. Значит, Андрей Николаевич в Петербурге? Где он остановился?

— Этого я не знаю, но вы с ним еще увидитесь. Я его встретил вчера в Шахматном обществе. Он приехал в Петербург по случаю матч-турнира.

— Как, вы вчера там были? — удивился Ульянов.

— Да, Володенька. А как же иначе? Такое событие!

— А как же ресторан?

— Поработали без меня несколько часов. Что тут удивительного?

В этом действительно не было ничего удивительного, но все завсегдатаи ресторана привыкли ежедневно видеть старика за стойкой.

— Я понимаю, что вам будет приятно встретиться с г-ном Хардиным, но говоря, что вам повезло, я имел в виду совсем не это! — с таинственным видом сказал Прадер.

— Как, есть еще новости!? — воскликнул Ульянов. — Аркадий Симонович, не томите!

— Разрешите прежде подать вам борщ! — сказал Прадер и с торжествующим видом убежал на кухню.

Когда-то нанятый и выученный Прадером поваренок давным-давно превратился в не очень молодого человека и очень опытного повара, но свой знаменитый борщ Аркадий Симонович до сих пор готовил собственноручно. Каждое утро старик варил в огромном чане классический украинский борщ (Прадер был родом из Жмеринки). Как только кто-нибудь из посетителей заказывал «борщ Прадера», старик брал небольшой глиняный горшочек, мелко шинковал в него изрядное количество чеснока, сладкого перца, колбасы и сала, добавлял три или четыре столовые ложки предварительно отваренной в пиве кислой капусты, заливал все это борщом и ставил горшочек в печь на несколько минут. Каждому, заказавшему борщ, бесплатно полагалась рюмочка водочки — «для аппетита». Водка и сметана подавались отдельно на специальном подносике с надписью «БОРЩ ПРАДЕРА». Подносик был красного цвета в форме сердца, что видимо символизировало любовь Прадера к посетителям, а быть может любовь посетителей к «борщу Прадера». «Еврейским борщом» шутливо называли завсегдатаи этот вкуснейший и оригинальнейший суп. Поговаривали, что это было излюбленное кушанье государя императора, правда ел он его всегда инкогнито, скрываясь под именем полковника Бздилевича.

• Предыдущая
• 14/28
• Следующая