Сыновья Большой Медведицы. Книга 3 - Вельскопф-Генрих Лизелотта - Страница 55

• Предыдущая
• 55/93
• Следующая

— Ты мой вождь, Тачунка Витко, поэтому я пришел к тебе.

Глаза мужчин наполнились слезами. Им было не стыдно друг друга. В их отношениях пропала натянутость, и это дало волю той скорби, проявление которой делает человеческие лица благороднее, чем полные блеска победы.

Они разомкнули руки, опустили глаза, отошли друг от друга и даже мыслями ушли на момент в иное…

Тачунка Витко пригласил гостя сесть и опустился рядом с ним у холодного очага на землю. Вошла мать и снова принялась растирать корни юкки.

Вожди раскурили трубки.

Скупыми словами, прерываясь из-за приступов кашля, Токей Ито поведал обо всем, что произошло с ним со времени освобождения и до момента, когда он наконец вошел в палатку верховного вождя.

— Длинные Ножи велели мне идти в резервацию, и я расписался в этом, — закончил он. — Но и там они меня терпеть не собираются. Этот секретарь Чарли и изменники из числа наших собственных воинов действуют заодно. И если уж они меня опять возьмут в плен, живым они меня не выпустят.

— Что ты собираешься делать?

— А что посоветуешь ты?

Тачунка Витко с трудом находил слова:

— Нас заставляют тут жить… как койотов… без оружия… нас презирают… мы вынуждены побираться. Они говорят, что мне надо идти к Большому Отцу в Вашингтон. Но для меня существует только Великий и Таинственный; у меня нет никакого белого отца, и я не хочу оставлять своих братьев. Уайтчичуны, словно кровожадные рыси, только и ждут случая убить меня, разобщить моих воинов, разогнать их по разным углам. Они поселили в наших палатках изменников, своих соглядатаев. Я не могу предоставить тебе крова, Токей Ито, брат мой.

— Ты сам остаешься здесь?

— Я остаюсь. Вождь не оставляет своих воинов. Но я и не могу вести их дальше. Мы были вооружены, и нас было две тысячи. Если мы теперь без оружия снова поднимемся, это будет бесполезнее, чем… — Вождь остановился и прислушался.

Прислушался и Токей Ито.

В лагере поднялся какой-то шум. Вожди услышали голоса, которые, несомненно, принадлежали драгунам. Послышались шаги, легкие и за ними — тяжелые. Вожди продолжали сидеть и курить.

Откинулся полог, и показался индеец, с перьями в волосах, но в ситцевой рубашке. Позади него стояли три драгуна с револьверами наготове.

— Кто ты и что тебе здесь надо? — спросил он гостя по-дакотски.

— Скаут и представитель фирмы Дуглас Финлей и К°, — ответил молодой вождь, обращаясь к драгунам.

— Есть документ?

— Для тебя, паршивая койотская шкура, нет, но вот для кэптена… — И Токей Ито поднялся и со спокойным видом направился к выходу из палатки.

Драгуны спрятали револьверы. Вождь использовал момент и мимоходом швырнул единым махом индейца-предателя в снег. Это была единственная вспышка ярости, которую он себе позволил, и тут же снова плутовато улыбнулся драгунам.

— Где же кэптен? Вот. — И он извлек фирменный бланк с печатью, поигрывая им, чтобы вояки во всяком случае убедились, что бумага существует.

— Ну ладно, — сказал один из них. — А что ты тут делаешь?

— Приобретаю кое-какие вещи для Финлея-младшего лично.

Драгуны понятия не имели, кто такой Финлей-младший, но сомнений в том, что это лицо связано с агентурой и достаточно влиятельно, у них уже не оставалось.

— Когда ты уходишь отсюда и куда?

— На форт, а завтра утром уезжаю с курьерской почтой кэптена Эльсворта.

Драгуны отступились. Токей Ито снова подсел к Тачунке Витко.

— Ваши изменники работают очень быстро, — сказал он. — Мне надо теперь у тебя что-нибудь купить, чтобы я мог оставить здесь консервы и свежее мясо. Иначе я вызову подозрение.

— Что за свежее мясо?

Токей Ито раскрыл кожаные сумы и начал распаковывать.

— Они тебе дали с собой наш паек? — спросил Тачунка Витко.

— Это не ваш паек. Паек твои люди получат завтра. Но никто не сможет сказать, что ты украл. Вот. — Токей Ито дал вождю бланк со штемпелем.

— Что мы должны за это дать? У нас ничего не осталось. В борьбе и на обратном пути мы лишись почти всего имущества.

— Не надо ничего, брат. Если бы не так далеко, я бы отдал им свои собственные вещи. Стервятники никогда не получат знаков наших подвигов. Пусть твоя женщина нарисует что-нибудь на кусках кожи. До вечера еще есть время. Финлей не разбирается в наших обычаях и в нашем искусстве, он все купит.

— Ты знаешь уайтчичунов, мой брат.

— За все, что я о них знаю, я заплатил кровью.

Вождь кивнул матери, предлагая последовать совету Токей Ито собрать в соседних палатках кожи и краски и сказать им, что за это будет дано свежее хорошее мясо.

Мужчины снова остались одни. Токей Ито достал табак, который ему подарил Тобиас, и предложил Тачунке Витко. Токей Ито решил поспать: ему предстояли еще трудные вечер и ночь. Вождь дал ему одеяло, но лечь пришлось на голую землю, шкур в типи не было. Утомленный, он заснул, а пробудившись, почувствовал, что ему как будто стало легче дышать и лихорадка прошла.

Женщина разожгла огонь, и потянулся дымок. Она приготовила куски кожи и хлопчатобумажные платки и принялась работать красками. Это была не женская, а мужская работа. Женщины расписывали горшки и вышивали одежду, но они не изображали историю подвигов мужчин. Тачунка Витко и Токей Ито наблюдали, что она рисует на коже и материи. Это были злые колдовские знаки, проклятье обманщикам, мучителям, убийцам.

Токей Ито отрезал несколько ломтиков свежего мяса и поджарил Тачунке Витко и себе. Когда женщина закончила работу и упаковала все в кожаные сумы, он и ей дал мяса и открыл ножом две банки. Содержимое было не испорчено. Но женщина ничего не взяла себе, а выбежала вон, чтобы дать мясо и консервы детям.

— Могу я остальное разделить на все палатки так, как мы делали всегда? — спросил Тачунка Витко.

— Можешь. Что посоветуешь ты мне? Куда пошлет меня твое слово, мой вождь?

— А что надумал ты, Токей Ито — сын Большой Медведицы?

— Я скажу это, Тачунка Витко. Но прежде позволь узнать, как они смогли после вашей победы одолеть вас и захватить в плен. Мои уши должны это услышать, тогда язык мой сможет говорить.

— Нас было восемь тысяч человек мужчин, женщин и детей, — медленно заговорил Тачунка Витко, ведь за каждым его словом стояли мучительные воспоминания. — Татанка Йотанка и я вели наших воинов. И мы победили и разбили Длинных Ножей, которые на нас напали. Но подошли их новые силы, а нам уже негде было взять боеприпасов. Мы разделились для того, чтобы и Длинных Ножей разделить и ввести в заблуждение. Татанка Йотанка устроил пожар в прерии и под его защитой ушел на север. Мы ничего больше друг о друге не знаем. Я хотел увести своих людей в Канаду; нас было две тысячи. Но повсюду оказалось много предателей, и генерал Майльс и его Длинные Ножи обнаружили нас на реке Тонг, там, где она впадает в реку Желтых Камней. Они стреляли из толстых труб, огонь и дождь зазубренных осколков убивали наших людей и наших мустангов. Мы все же боролись. У многих из нас были только боевые палицы. Некоторых захватили в плен. Уже лежал глубокий снег. Много палаток и большую часть имущества нам пришлось бросить; мустанги у нас обессилели, дети замерзали, а ружья больше не стреляли. Наши пленные вернулись назад; они были сыты и рассказывали нам о доброте белых людей. Тут сердца воинов размягчились. И другие вожди стали убеждать меня сложить оружие, прежде чем перемрут все наши дети. Мы сдались Длинным Ножам…

Тачунка Витко остановился, потом заставил себя продолжать.

— Длинные Ножи спрятали прекрасные лица и показали нам острые зубы. Через снега и льды они загнали нас сюда. Здесь ты нас и нашел, Токей Ито. Так что ты думаешь делать?

— Вести сыновей Большой Медведицы на север через Миссури.

— Ты все слышал.

— Хау. В наших палатках немногим более ста мужчин, женщин и детей. Нас не так-то легко обнаружить. И Длинные Ножи не станут выставлять свои орудия против такой горстки. Я пойду!

— Через снега?

— И через снега.

• Предыдущая
• 55/93
• Следующая