Корабль Роботов. Ветви Большого Дома. Солнечный Ветер (сборник) - Пухов Михаил Георгиевич - Страница 15

— Долго шел? — спросил он певуче, выплюнув жвачку в снег. — Пять часов? Или больше?

— Семь, — наугад ответил Николай Бабич, так как даже не знал, о чем идет речь.

Вожак задумчиво пошевелил толстыми губами. Лицо у него было смуглое, загорелое, плоское. Глаза, привыкшие к черным очкам, смотрели на мир узкими горизонтальными щелками. Единственный в группе он был без головного убора. Он долго шевелил губами, обдумывая слова Николая Бабича, подсчитывая что — то в уме.

— Семь часов, — повторил он наконец. — Через перевал всегда долго. А почему ты свернул с дороги?…

Николай Бабич колебался, как правильнее ответить. Его выручил низенький плотный человек с круглым гладким лицом.

— Наверное, захотелось побродить по чистому снегу. Когда я жил в Мильдсе, мне постоянно этого хотелось. Ведь в городе настоящего снега нет, даже зимой. Там его месят ногами и лопатами, посыпают солью, и он превращается в слякоть. Верно я говорю?

— Верно, — подтвердил Николай Бабич, удивляясь, что его до сих пор не опознали по произношению. Видимо, оно было вполне правильно.

— У города много недостатков, — вмешался третий. Кожа на его лице была темная, морщинистая, словно кора старого дерева. — Но там есть и свои преимущества. Там театры, музеи. Одним словом, культура.

— Культура, — повторил тот, который раньше жил в городе, — А ты был когда — нибудь в музее?

— Конечно. Когда приезжал в гости к родственникам.

Бывший горожанин хмыкнул.

— Когда я приезжал туда до того, как там поселился, я тоже проводил много времени в музеях и театрах.

— Вот видишь, — сказал темнолицый защитник городской культуры.

— Но это было еще до того, как я там поселился. Когда я переехал туда жить, все изменилось. На это не остается времени. Работа, обед, дорога туда и обратно. Восемь часов спишь. Где тут ходить в театры.

— В городе много людей, — возразил темнолицый. — Ты с ними постоянно общаешься, все время узнаешь что — то новое.

— И в городе много магазинов, — сказал еще один, самый молодой, в черной шапке. Его подбородок украшала узкая короткая бородка. — Там можно хорошо и модно одеться. И при этом совсем недорого.

Все восемь, не сговариваясь, опять посмотрели на Николая Бабича, словно перешли к очередному вопросу повестки дня. Внезапно он осознал, что одет не только легко, но вдобавок не очень прилично. Скафандр он снял с себя еще на борту чужого звездолета, и был сейчас в одном нижнем белье. Разумеется, оно соответствовало лучшим космическим стандартам, чистая шерсть, никакой синтетики, но все — таки это было белье.

Однако восемь альпинистов с видимым одобрением разглядывали его одежду.

— Верно сказано, — проговорил, наконец, вожак, прикрыв глаза — щелки. — К нам такая одежда не поступает. Снабжение в нашем захолустье отвратительное, особенно в последние годы. И вообще, там сейчас делать нечего. Пойдем лучше с нами, приятель.

— Какая от меня польза, — сказал Николай Бабич, удивленный таким поворотом. — Я и стрелять толком не умею.

— Тебе на скалы необязательно, — сказал темнолицый. — Зачем стрелять? Посидишь внизу, посмотришь. Может, стрелять — то и не придется.

— Разговорились, — сердито сказал вожак. — Придется, не придется… Пошли, а то и к вечеру не успеем. Так ты идешь с нами? — спросил он.

Николай Бабич развел руками. Однако некому было правильно истолковать этот жест. Уговаривать его никто не стал.

— Тогда становись, — сказал вожак.

Все опять выстроились в колонну. Николай Бабич находился где — то в ее конце, за узкобородым юношей в черной меховой шапке. Они двинулись вверх по следам Николая Бабича. Бывший горожанин замыкал шествие. Они шли тесно один к другому, ступая след в след, и Николай Бабич слышал позади себя дыхание бывшего горожанина.

— Снег здесь глубокий, — говорил тот. — Когда пойдешь через перевал в следующий раз, бери немного южнее. И надень горные башмаки. Ты пойдешь, я знаю. Тот, кто однажды понял, что есть другие места, кроме Мильдса, уже не может жить в нем безвыездно. Иначе чувствуешь себя как в тюрьме.

— Это действительно так, — сказал Николай Бабич, чтобы поддержать разговор. — А куда мы сейчас направляемся?

— За вражескими лазутчиками, куда же еще, — сказал бывший горожанин из — за его спины. — Они живут вон в тех скалах. Там у них база, такое гнездо вроде осиного. Они живут там и подготавливают вторжение. Но сегодня мы им покажем.

— Если, конечно, найдем, — сказал темнолицый. Он покинул строй и шагал сейчас рядом с Николаем Бабичем, самостоятельно пробивая дорогу в глубоком снегу. — Если действительно что — то есть. Если все это не дезинформация.

— Перестань ты, Старк, — сказал бывший горожанин. — Нельзя же не верить людям. Я своими глазами видел, как они садились на скалы.

— О ком идет речь? — спросил Николай Бабич.

Ему так хорошо было идти с этими добродушными людьми в одной цепочке, по белому снегу, утоптанному идущими впереди, что он уже окончательно забыл, на какой планете находится. А теперь они заговорили о каких — то вражеских лазутчиках.

— Ты откуда свалился, приятель? — спросил темнолицый Старк. — Или ты не читаешь газет? Ведь штаб самообороны работает у вас в Мильсе, а не в нашей глуши.

— Он просто пошутил, — объяснил бывший горожанин. — Конечно, он знает все об этом утесе и о вражеских лазутчиках.

— Почему ты, Лотто, всегда во все вмешиваешься? — с раздражением сказал темнолицый Старк. — Я не понимаю таких шуток. Если он действительно все знает, то почему же он отрицает это?…

— Я болел, — сказал Николай Бабич неожиданно для себя самого. — Я очень долго болел и лежал в госпитале. Мне не давали читать газет, совсем ничего не давали. Я вышел оттуда только вчера.

— Вот как? — бывший горожанин Лотто легонько хлопнул Николая Бабича по плечу. — Выходит, ты не знаешь даже про таласское предсказание?

— Нет, ничего не знаю.

— Тогда слушай. Два года назад таласский оракул впервые в своей истории согласился отвечать на вопрос о будущем нашей планеты. Раньше на такие вопросы он заявлял, что ответ зависит только от нас. Все, мол, в ваших руках. Но два года назад он сделал следующее предсказание: «Если не помешаете, — это у него стандартное начало, — то через два года небо расколется и прольется металлическим градом. Станут градины яйцами, и вылупятся из них железные пауки. Пауки подрастут, размножатся, разбегутся по всей планете и сотрут все с ее лика. Потом на развалинах вашей цивилизации они что — то построят, но вас к тому времени не останется»… Вот такой прогноз. Как обычно, без комментариев.

— Все точно, слово в слово, — подтвердил темнолицый Старк. — И два года уже на исходе.

— Фантазия у вашего оракула могучая, — сказал Николай Бабич. — Но почему обязательно ему верить?…

— Так это же оракул из Храма Неба, — сказал темнолицый Старк. — Из Храма Неба, который построен неизвестно кем и неизвестно когда.

— Да он не слыхал и про Храм Неба, — перебил его Лотто. — Наверняка он и тогда болел. Он болел всю свою жизнь, таким и родился.

— Действительно, я ничего не знаю про этот храм, — признался Николай Бабич.

— О нем мы тебе рассказывать не будем, — сказал темнолицый. — О нем ты сам где — нибудь прочитаешь. Но Большой Искусственный Ум, о котором упоминают во всех книгах, даже в самых древних, удалось починить и пустить в ход. Он оказался электронным прорицателем и теперь делает предсказания. И всегда очень успешно.

— А какая доля предсказаний исполняется? — поинтересовался Николай Бабич.

— Сто процентов, — спокойно ответил темнолицый Старк, — все предсказания, которые он делает. Если, конечно, никто ничего не предпринимает. Он неспроста начинает свои ответы с этой вот фразы: «Если не помешаете». Например, он предсказывает засуху и неурожай. Поля начинают усиленно поливать и урожай снимают рекордный. Он предсказывает землетрясение и большие жертвы. Все уходят из района землетрясения, и жертв нет. А вообще его предсказания всегда сбываются.