Корабль Роботов. Ветви Большого Дома. Солнечный Ветер (сборник) - Пухов Михаил Георгиевич - Страница 29

— Есть идея, — сказал Петр.

К радости Николь, поездка от речного порта не разбудила Сусанну: девчушка все так же спокойно спала в своем мешке, притороченном за спиной матери.

Николь огляделась. Конь ее стоял на вершине странного, правильно закругленного холма. Холм был покрыт мягкой, не знавшей покоса травой и сидел, будто нарочно насыпанный, среди пологого склона лесистой горы. Гряда, синевшая в предвечернем мареве, подковой охватывала зеленую равнину, где нарезанные квадратами поля сменялись кудрявой шкурой леса и блестели пруды.

Если верить Помощнику, Николь была в пределах владений общины. Оставалось лишь найти хозяек. Заметив далеко внизу движущийся по лугу табун и понадеявшись, что при нем должны быть пастухи, она осторожно тронула Баярда шагом. Направляясь к утоптанному спуску, Николь задержала копя перед зеленым валом: бог знает кем и когда насыпанный, сытой змеей лежал он вокруг холма, и росли на нем особенные махровые гвоздики.

Пришлось дать Баярду шенкеля. Конь с храпом рванулся через насыпь, но вскоре копыта увязли в русле ручья, испуганный Баярд пошел боком, и захныкала проснувшаяся Сусанна.

— Куда торопишься, малышка? — позвал за спиной слишком хорошо знакомый, вяловато — небрежный голос. Когда — то ей очень нравился голос Карла — Хендрика: в нем чудилась сдержанная сила, от этой мужественной хрипотцы просыпалось желание. Позднее она поняла, что Карл — Хендрик кокетничает, позирует… всю жизнь он, мелочный и ленивый человек, носит маску этакого расслабленного супермена. К сожалению, машина, не умеющая ошибаться, определила, что именно он — отец Сусанны…

Да, ее первый сомуж стоял выше по косогору, у опушки дубовой рощи; и Золтан, конечно, вместе с ним, они здорово сдружились за последнее время, Карл — Хендрик совсем подмял горячего, наивного Золтана, развратил его своим цинизмом… а поначалу Николь казалось, что прелесть этой пары именно и состоит в противоположности. Пылкий, юношески — порывистый Золтан и мудрый, уравновешенный Карл — Хендрик.

Оба неторопливо спускались к ней по траве, залитой желтым и белым цветом. Николь обругала себя идиоткой: ведь могла же запретить Великому Помощнику сообщать кому — либо ее маршрут! Эх, не привыкли мы секретничать… Карл — Хендрик согнул перед грудью левую руку и как бы невзначай положил на нее толстый ствол парализатора. Он — конструктор оружия для межзвездных экспедиций! Какая древняя и мрачная профессия — оружейник… Наверное, она кладет печать на личность.

…Парализаторы не вредят живому, они лишь на несколько минут или часов погружают его в каменное оцепенение. Настоящее орудие убийства Великий Помощник не дал бы и поднять. А тут — дело безнадежное. Я попрошу Помощника защитить меня от парализующего луча, они (двое!) попросят не защищать, их совокупный импульс перевесит, Помощник умоет руки… э, ведь можно поступить хитрее: для виду сдаться, позволить увезти себя домой — а там включиться в информсеть и быстренько созвать референдум. Хотя бы региональный. Или еще проще — обратиться к суду корпорации оружейников… Нет. Противно. Унизительно. Прятаться за спину Помощника, в домашнюю ссору вмешивать суды и референдумы — фу!..

— Ну, все, девочка, — побаловались, и хватит! — уже не напрягая связки, с десяти шагов сказал Карл — Хендрик. Золтан казался слегка смущенным, прятал глаза и норовил отстать от сомужа, но тот колючим боковым взглядом возвращал его на место. — Давай — ка, поворачивай домой. Сама поворачивай!..

Он выразительно подкинул дуло парализатора — и вдруг замер.

Снизу извилистой тропой поднимались четыре всадницы в комбинезонах с застежками из вороненой стали. Первая из них остановила коня и властно вскинула руку ладонью вперед, другие слаженно выехали из — за ее спины и стали по сторонам — все, как одна, рослые и угрожающе спокойные. По лицу Карла — Хендрика пронеслось загнанное выражение, затем он снова обрел показную удаль и крикнул:

— Здорово, подруги! Так вы и есть те самые знаменитые амазонки? Наслышан о вас, наслышан!..

— Охотитесь на зайцев? — с несколько зловещей вежливостью спросила передняя женщина. Длинные багряно — рыжие волосы лежали у нее на плечах, челка прикрывала горбатую переносицу. — Для собственного зоопарка или в научных целях?..

— Мы не обязаны отчитываться! — набравшись храбрости и сразу мальчишески порозовев, выкрикнул Золтан. — На Земле нет запретных мест, и если вы хотите поиграть в…

Он запнулся, не находя продолжения. Рыжая сказала все так же улыбаясь, с хищной предупредительностью:

— О нет, мы ни во что не играем! Но если уж на Земле нет запретных мест, то, наверное, нет и людей, лишенных свободы?

— Это наша сожена, и мы хотим вернуть ее домой! — заявил Карл — Хендрик. — Есть еще вопросы?

— Вернуть таким образом? — Амазонка кивнула на парализатор. — Приглашение более чем галантное…

Сусанна, пищавшая до сих пор за спиной Николь, примолкла, видимо, почуяв напряженность момента. Золтан, с пылающим лицом, утирал слезы — от стыда, от злости, от досады… Николь подумала, что могла бы любить его одного… могла бы, если бы он не оказался таким озверелым собственником.

— Вы всерьез думаете, что женщина может быть «вашей» помимо своей воли? — надменно с высоты седла спросила другая всадница, юная блондинка с персиковым румянцем и жестокими губами.

— Вы! — чуть не взвизгнул Карл — Хендрик. — Если уж вы так ратуете за свободу, то почему вмешиваетесь в чужой семейный раздор? Вам не кажется, что вы тем самым ограничиваете свободу двоих во имя каприза одной? Не слишком ли это по — женски?!

— Возможно, — сказала старшая, жестом останавливая готовую вспылить блондинку. — Но свобода вершить насилие — единственная, достойная ущемления… — Затем она спросила, обращаясь к Николь: — Милая, может быть, вы хотите уйти с ними? Если так, то мы оставим вас.

— Ни за что! — мотнула каракулевой головой беглянка. — Лучше пусть они меня всю жизнь держат в параличе!

— Ах ты… — Карл — Хендрик вскинул парализатор, по Золтан вдруг сильно ударил его по руке, и луч ушел в землю, образовав круг поникшей травы — клеймо осени на нежной щеке июля. Первый сомуж, охнув и выронив оружие, схватил второго за шиворот; Золтан с размаху влепил Карлу — Хендрику пощечину…

Ширк! Над головами сомужей светлая полоса прошла по дубовым ветвям, — то сворачивались, показывали изнанку листья. Лист, похожий на маленькую гитару, будто в поисках убежища, прильнул к локтю Николь.

— Хватит, — сказала рыжая амазонка, и все четыре наклонили к дерущимся раструбы стволов. — Не воскрешайте время ярости, столь любезное мужчинам. Убирайтесь вон!

Уходя, Карл — Хендрик не обернулся, а Золтан через плечо бросил умоляющий взгляд на Николь. Но та была занята раскричавшейся Сусанной…

Ее окружили амазонки на высоких, могучих конях.

— Вы от них — или к нам? — задорно спросила рыжая, назвавшаяся Клариндой.

— От них — к вам… — несмело ответила Николь, перетянув на грудь и усердно баюкая заходившуюся воплем дочурку. Тогда Кларинда коснулась лобика Сусанны пальцами, подобными стали в шелковой оболочке, ласково и уверенно погладила девочке веки, и та крепко уснула. Николь счастливо засмеялась и схватила руку Кларинды, чтобы поцеловать, но амазонка не позволила.

— Брось, — сказала она, держа беглянку за плечи и глядя в самую глубь ее оленьих глаз, где еще искрами дрожал испуг. — Ты в краю подлинного равенства — не по праву рождения, но по праву тех, кто рождает.

Они поехали рядом по тропе, все вниз да вниз, к видневшемуся среди посевов селению. Сусанна спала, словно чувствуя вокруг себя добрую и непоколебимую защиту… Десяти минут не прошло, как Николь рассказала новым подругам нехитрую свою историю: жизнь в старозаветной парной семье, деспотичный отец и безвольная мать… растущее год от года желание иначе построить свою судьбу… цепь неудачных увлечений, затем Карл — Хендрик, поначалу страстно влюбленный и бесконечно предупредительный… возвращение Золтана, первой девчоночьей любви Николь… терзания, попытки разорваться между двоими… наконец, встреча втроем и решение создать расширенную семью. Казалось бы, все прекрасно: у нее два ласковых, преданных сомужа, сразу и семья, и компания друзей. Но Карл — Хендрик скоро проявил черствость, стал домашним тираном… более молодой и внушаемый Золтан сделался его копией… то, что было едва терпимо в одном, превратилось в пытку из — за удвоения… и вот, после ужасной, противоестественной сцены, которую Николь не может вспоминать без слез, она схватила малышку, и… Теперь они здесь. Хорошо, что за день до этого Ннколь по какому — то наитию вывела на принтер своего видеокуба очередное воззвание амазонок!