Сын ветра. Сказки Центральной и Южной Африки - Автор неизвестен - Страница 1

Сын ветра: Сказки Центральной и Южной Африки: Пер. с англ., фр. и др. яз.

Составление и вступительная статья В. Бейлиса

Художник В. Гошко

М.: Художественная литература, 1989.— 367 с, ил.

ISBN 5-280-00705-6

(С) Состав, оформление, вступительная статья, перевод сказок, кроме отмеченных в содержании *. Издательство «Художественная литература», 1989 г.

Тот, чья душа когда-либо отозвалась на пушкинское «Что за прелесть эти сказки!», не обманется в предвкушении многих удовольствий от чтения этой книги. Потому что сказки любого народа — всегда прелесть. И прекрасны они тем, что незнакомые — как бы уже знакомы, а сызмальства известные — все еще продолжают чем-то удивлять. Невиденное как будто вспоминается, а привычное и почти затверженное наизусть — оборачивается диковиной. На чужие вымыслы мы поначалу глядим тем взглядом, к которому приучены родными небылицами, но, пообвыкшись в этом непривычном мире, мы и на сказки своего народа посмотрим обновленными глазами. И кто же станет противиться свежести?! Чужое познается через свое, знание о своем расширяется и углубляется посредством чужого. Нигде эта простая мысль не находит столь полного подтверждения, как на почве сказок, ибо сказки, будучи одним из самых своеобразных проявлений самовыражения народа, более всего доступны пониманию других народов.

Трепетно и прекрасно великое чувство братства с далекими людьми. Но ведь не менее возвышенно и ощущение неповторимости, самости — своей или чужой — равно. А если эти ощущения поддержаны и глубоким эстетическим впечатлением, то сила переживаний возрастает многократно.

В нашем сборнике представлен фольклор разных народов и стран Центральной и Южной Африки — от Заира до Южно-Африканской Республики, от Анголы до Мадагаскара. На означенной территории живут совершенно непохожие племена, говорящие на несходных языках. Здесь и наиболее древние обитатели Южной Африки — бушмены и готтентоты — люди с желтой кожей и монголоидным разрезом глаз; здесь и население Мадагаскара, как по лингвистическим показателям, так и по антропологическому типу относящееся к малайской группе; наконец, здесь и негроидные народы, часто весьма удаленные друг от друга, но причисляемые к самой многочисленной в Африке языковой группе — банту.

Народы банту, еще в давние времена передвигаясь с севера на юг, взаимодействовали с бушменами и готтентотами. Жители Мадагаскара испытали на себе влияние негроидного населения континента. На культуре Южной и Центральной Африки оставляли свои следы и европейские, и ближневосточные народы. Среди древних останков материальной культуры на территории Зимбабве находят китайские изделия! Отголоски произведений древнеиндийской буддийской литературы — джатак — также отчетливо различимы в фольклоре народов Южной Африки. Кроме того, банту распределены почти по всему континенту и связаны как с Северной, так и с Западной и Восточной Африкой. Банту из Заира (народ конго) рассказывают мифы о боге Нзамби Мпунгу и его дочери Нзамби — создателях земли, людей и животных, а банту из ЮАР (народ зулу) повествуют об Ункулункулу — первопредке, чье имя означает «Старый-престарый»; бушмены же говорят о богомоле — тотеме Цагне. У народов Центральной и Южной Африки нет такого развитого пантеона богов, как, например, у народа йоруба (Западная Африка), но у них распространены циклы сказок о культурном герое — учителе людей, о трикстере — хитреце и пройдохе, чаще всего Зайце, Черепахе, Гиене. Сказки о животных и волшебные сказки по своему происхождению более архаичны и теснейшим образом связаны с мифологией и культом предков.

Взаимовлияние и общее развитие культур некоторых народов очевидны, другие народы мало знают о неблизких соседях, а сказки их могут быть поразительно похожими, словно исходящими из одного источника, и в то же время удивительно несходными в деталях, несмотря на общность сюжетов и мотивов. Должно быть, африканские народы, знакомясь с фольклором родственных групп, могут испытывать всю ту же гамму чувств, которая возникает и у нас при встрече с поразительной диалектикой единства и многообразия культур, их национальной самобытности и интернационального смысла.

Как бесконечно важны любые детали и подробности! И какое счастье, что этими подробностями порою можно пренебречь во имя общечеловеческого смысла! Ибо наша общая родина — Земля, и все мы — такие разные — составляем на нашей планете единое (и пока что одинокое во вселенной) человечество.

Там, где читатель обнаружит сходства и знакомые ему мотивы, оставим его наедине с текстом: тут толкования излишни. Попробуем разъяснить различия.

Разделы нашего сборника стремятся учесть жанровые особенности, и ни для кого не составит труда отличить сказки о животных от бытовых повествований. Но и нельзя не заметить также условность членения на разделы, тем более что не редкость обнаружить среди сказок-быличек тексты, которые впору было бы поместить среди мифов. Сказки о животных временами неотличимы от волшебных, которые, в свой черед, сливаются с мифологическим эпосом. Эта размытость жанров еще и подчеркнута композицией сборника: на стыке помещены тексты, которые с равным основанием могли бы принадлежать соседнему. Таким образом, весь корпус текстов как бы заключен в рамочную конструкцию: завершающие книгу бытовые сказки настолько проникнуты мифологическими мотивами, что возвращают читателя к космогоническим текстам, открывающим сборник.

Если исходить из мирового сказочного репертуара, в котором есть «классическая» волшебная сказка, или «классическая» сказка о животных, или «образцовая» басня, то рассказы африканцев могут показаться несколько аморфными, подчас незавершенными. Конечно, основания для соотнесения африканских текстов с принятыми в фольклористике жанрами все равно существуют, однако сами африканцы предпочитают делить свои рассказы лишь по одному критерию: истинно — неистинно.

Все, о чем повествуется в африканских сказках, да и в обычных повседневных беседах соплеменников, насквозь пронизано мифологическим мировоззрением. Многое из того, что нам представляется чистейшим вымыслом и фантазией, для африканцев не только не вымысел и не просто правда — но святая правда! Отсюда вытекает главная трудность адекватного восприятия европейцами текстов, внешне столь похожих на наши небылицы. Как определить, где выдумка и игра, а где жизнь во всей ее нешуточности и религиозной напряженности?

Вот, например, в сказке говорится о том, что вся деревня подозревает, будто один из ее жителей на самом деле — крокодил, и только жена этого человека ни о чем не догадывается. Однажды некая женщина, которой крокодил в реке хотел откусить руку, ударила его по голове топором. В ту же ночь человек, о котором все втайне думали, что он крокодил, скончался. «Какие еще нужны доказательства!» — так заканчивается сказка, и эту концовку можно воспринимать юмористически. Однако же никакой улыбки здесь нет: нигде в Африке такие совпадения не признаются случайными.

Если полистать африканские журналы, в особенности те, в которых публикуются письма читателей, можно поразиться, как часто люди рассказывают, как о чем-то обычном, нечто совершенно сверхъестественное. Юноша ухаживает за девушкой, а ее родители — ведуны. Что делать? Отец семейства опасается, что у его жены и детей отберут наследство, поэтому он через журнал оповещает всех, кто захочет позариться на состояние его семьи, что после смерти он обернется ядовитой коброй и ужалит обидчика. А вот человек устраивается рабочим на текстильную фабрику; техника потрясает его, и, придя домой, он рассказывает жене: «Если бы ты увидела это, ты бы поняла, в чем состоит ведовство белого человека».

В одной из книг замечательного нигерийского писателя, лауреата Нобелевской премии Воле Шойинки рассказывается, как во время второй мировой войны многие африканцы недоумевали: почему англичане не используют в борьбе против Гитлера могущественных колдунов? В нашем сборнике читатель найдет текст, в котором повествуется о старике зулу, пляшущем среди британских войск и приносящем смерть английским солдатам, оставаясь при этом неуязвимым для вражеских пуль и снарядов. Так народ зулусов рассказывает о событии, зафиксированном во многих европейских учебниках истории. Это событие даже датируется самым точным образом — 22 января 1879 года. Только в учебниках ничего не говорится о колдуне. Там излагается версия об уничтожении зулусскими воинами британских военных соединений в составе восьмисот человек, оснащенных самым современным оружием. Версия учебника не покажется африканцам неверной, но их собственная версия гораздо более, по их мнению, достойна рассказа! И рассказ этот, как они глубоко уверены,— не выдумка!