Хаос и Амбер - Бетанкур Джон Грегори - Страница 21

• Предыдущая
• 21/61
• Следующая

Он и не думал просыпаться — продолжал храпеть. Бедный малый. Видно, он жутко устал. Наверное, полночи просидел, присматривая за мной. Хорошо, что пришла Реалла и сменила его.

Но, как бы то ни было, сейчас он был мне нужен. Чувство долга — это чувство долга, и мальчишке пора было узнать, что это значит. Когда я служил в армии, я то и дело недосыпал. К этому привыкаешь.

Я наклонился и потряс слугу за плечо.

— Гораций! — крикнул я. — Просыпайся!

Целую минуту я пытался его растрясти, и вот наконец он открыл глаза и сел. Вид у него был сонный и смущенный. Он широко зевнул.

— Простите, господин Оберон! — промямлил он, глядя на меня припухшими, обведенными черными кругами, глазами. — Видно, я заснул.

— Ты болен? — требовательно вопросил я. — Я тебя еле растолкал.

— Нет, лорд Оберон, — ответил он, еще разок зевнув. — Я все старался не заснуть, все смотрел на вас, чтобы ничего не случилось — все делал так, как лорд Эйбер велел.

Он охнул — наверное, вспомнил об угрозах Эйбера.

— Я очень ценю твои старания, — сказал я, — но тебе вовсе не обязательно было бодрствовать всю ночь. Со мной все в полном порядке, и чувствую я себя сегодня гораздо лучше.

— Вы на меня не обижайтесь, господин, но только вид у вас еще нездоровый.

— Дело не в том, как я выгляжу, а в том, как я себя чувствую.

— Ну да, господин. — Он растерялся. — Это вы меня сюда отнесли? А я и не помню, как заснул. Помню, что сидел на табуретке, на вас глядел…

— Не переживай. — Я улыбнулся, догадавшись, как все произошло. Наверное, Реалла сначала отнесла мальчика в кровать, а уж потом разбудила меня. И хорошо, что он уснул. Меня вовсе не надо было оберегать от хорошеньких женщин. — Все хорошо, — заверил я его. — Я тобой очень доволен.

— Вот спасибо?то, господин!

Похоже, Гораций испытал небывалое облегчение.

— А ты уже ходил по дому? Знаешь, как пройти в столовую?

— Знаю, господин.

— Одевайся. У тебя есть пять минут. Потом покажешь мне дорогу.

К счастью, завтрак тут был как завтрак, и подавали его в более или менее обычной комнате, и состоял он из более или менее нормальной еды. Правда, и здесь свет от ламп собирался под потолком, но к этой странности я уже успел привыкнуть. Она теперь казалось мне неотъемлемой особенностью этого дома, как и странные сочетания углов, диковинные для моего восприятия.

По всей вероятности, я сегодня поднялся первым. На буфетной доске стояли большие накрытые подносы, но к еде пока явно никто не притрагивался. Я начал открывать крышки и заглядывать под каждую из них. Примерно половину из приготовленных блюд можно было узнать с виду. Я положил себе яиц, пару отбивных из какого?то мяса и несколько маленьких медовых булочек. По одну сторону от подносов выстроились кувшины с охлажденными соками, но я знаком подозвал девушку — служанку и велел ей разыскать для меня бутылку красного вина, что она немедленно и исполнила.

Только я успел усесться во главе стола, как в дверях возник Эйбер.

— Доброе утро, — поприветствовал его я.

— Привет, — ответил он. — Плохо спалось?

— Почему все меня об этом спрашивают? — спросил я, имея в виду Горация и Порта. — Отлично спал. Лучше не бывает.

— А видок у тебя кошмарный.

— Но чувствую я себя лучше.

— Это славно.

Я подумал о Реалле и, спрятав улыбку, принялся жевать медовую булочку. Именно ей я был обязан своим быстрым выздоровлением. Ничто так не укрепляет дух мужчины, как любовь.

Я облизнул пальцы и сменил тему разговора.

— Ты отца видел утром?

— Он еще не вернулся, — сказал Эйбер. Он положил себе на тарелку несколько яйцевидных лиловых плодов, немного маленьких розовых ягод и добавил к этому какое?то блюдо, с виду напоминавшее сырную вермишель.

— Что? Ты точно знаешь?

— Точнее не бывает.

Я не мог в это поверить. Он должен был вернуться — разве не он послал ночью Реаллу ухаживать за мной?

А если это не он ее послал… тогда кто же?

Эйбер уселся за стол напротив меня. Настроение у него, похоже, было, как обычно, веселое и жизнерадостное.

— Он, должно быть, дома, — твердо проговорил я. — Наверное, ты его просто не заметил.

Да, именно так оно и было. Только так и могло быть.

— Я проверял утром. Я подумал, что он мог вернуться с помощью своей Карты, но его кровать пуста и нетронута. Его не видели ни стражники, ни волшебные двери. Он не вернулся.

Я понимал, что никакая аудиенция у короля столько времени тянуться не могла. Что?то случилось. Что?то пошло не так.

Я взволнованно вдохнул и выдохнул.

— Его нет слишком долго.

— Пожалуй.

— Ты не волнуешься?

— Волнуюсь, — ответил Эйбер. — Немного. — Он серьезно посмотрел на меня. — Ты же не думаешь, что он мог бы бросить нас здесь, правда? Да, ко мне он особо нежных чувств не питает, и к тому же я просто?таки к вам откровенно навязался. Но если бы отец увидел, что дела плохи, думаешь, он бы удрал в Тени со спокойной совестью, а нас оставил бы тут?

— Не знаю, — признался я. В конце концов все, во что я привык верить с пеленок, оказалось искусно сплетенной ложью. И в Джунипере Дворкин меня то и дело обманывал. Я?то думал, что он обо мне заботится — и обо всех нас заботится — и пытается всех нас защитить. Но бросил ли бы он нас, если бы для него это стало единственным способом спастись самому?

Я откусил еще кусочек медовой булочки и попробовал более вдумчиво изучить создавшееся положение вещей. Наш отец обладал могуществом, которое я пока даже не смог полностью оценить. Сейчас он мог находиться где угодно. Он мог стоять за дверью этой столовой, а мог затаиться в ему одному ведомом замке за несколько тысяч миль отсюда… А могло быть и так, что он вообще исчез из этого мира. Смотался, к примеру, в другую Тень, где его никто не найдет.

Способен ли он был бросить нас на произвол судьбы? Если бы дела пошли худо, разве он мог покинуть нас здесь, одиноких, ничего не понимающих в происходящем, а сам при этом спастись бегством, и тем уберечь свою шкуру?

Я вспомнил обо всех передрягах, которые ему довелось пережить, чтобы спасти меня в Илериуме. Для него куда безопаснее было бы бросить меня там и дать мне погибнуть от рук адских тварей. И все же отец рискнул собственной жизнью, чтобы спасти меня — а также жизнью любимой дочери Фреды. Люди, готовые бросить своих отпрысков и бежать куда глаза глядят, так себя не ведут.

И все же я мог представить, что отец, почувствовав беду, в спешке мог бы и оставить здесь меня и Эйбера. Если он убедил себя в том, что в Запределье мы будем в безопасности, почему бы ему нас тут не оставить? Да, он был моим отцом и притом — могущественным волшебником, но в последние двадцать лет моей жизни я от него ни одного слова правды не слышал. Все, во что я только верил, оказалось ложью. Теперь я осознавал, что на самом деле совсем не знаю Дворкина и не могу предсказать его поступки.

Итак: мог он нас бросить? Да, мог.

Бросил бы? Этого я не знал.

— И потом, — изрек Эйбер, оторвавшись от порции бифштекса с яичницей, которую перед ним поставил слуга, — мы понятия не имеем о том, вправду ли с ним что?то стряслось.

— И где же он, в таком случае? — спросил я.

— Может быть, решил погостить у каких?нибудь приятелей — придворных.

— Я думал, у него никаких дружков при дворе нет.

— Ну… пара — тройка наберется, я так думаю, пусть они и не выказывают ему открытого расположения. Возможно, пытается восстановить и укрепить былые союзы.

— Ты пробовал вызвать его через Карту?

— Ты сбрендил? Когда я в последний раз попытался такое сделать, он мне чуть голову не откусил. Я, видите ли, испортил ему какой?то архиважный опыт. Ну и он заставил меня дать клятву, что больше я так никогда делать не буду.

Я хмыкнул.

— Ну а я ему таких обещаний не давал. Так что позавтракаю — и попробую до него достучаться.

• Предыдущая
• 21/61
• Следующая