Открыта вакансия на должность четвертого мужа (СИ) - Смык Мария Ивановна - Страница 17
- Предыдущая
- 17/54
- Следующая
Дебора была на страже, Харм решил пока ее больше не усыплять и поэтому ласки наши вполне соответствовали Закону трех.
В день ритуала горничная одела меня в платье весенних нежных цветов. Лиф был голубой, далее к низу цвета менялись от разных оттенков нежно голубого, нежно зеленого до насыщенного зеленого по подолу, грудь украсил нежный букет подснежников и каких-то еще ярко-голубых весенних цветов, выполненных из серебра и россыпи драгоценных камней.
Вместе с герцогиней я переместилась, используя медальон переноса в столицу, в один из наших особняков. Здесь я впервые увидела своих отцов.
Подтянутые, стройные фигуры мужчин лет за 50, умные ухоженные аристократические лица. Мой персональный отец — Джонас, вот о ком можно сказать — настоящий полковник. Орлиный взор строгих серых глаз, темно русые волосы, потрясающе симпатичный. Он предложил мне руку и мы проследовали к карете.
Еще одно изумительное произведение искусства — изящная, на вид невесомая, украшенная затейливой тканью с серебристым отливом, приятные мягкие сидения. Остальные отцы и мать следовали за нами.
Мы ехали по тихим широким улочкам. Старинные разноцветные дома с красными черепичными крышами и окнами в готическом стиле имели неповторимое очарование, и почему то напомнили мне Голландию, какую мы часто видим на открытках.
Потом карета выехала на небольшую площадь и вдалеке, за домами, я увидела стройную громаду белоснежного собора, вознесшуюся над городом. Концом нашего путешествия стала огромная площадь с таким же огромным фонтаном по средине.
И вот это чудо архитектуры у меня перед глазами! Весь этот громадный и величественный собор, казалось, был проникнут одухотворенной красотой и благородством. Глаза слепили огромные, переливающиеся всеми цветами радуги, витражные окна. Высокие пять шпилей и пять башен уходили вверх, на недосягаемую высоту.
Мы вошли внутрь. Я остановилась, пораженная. Пучки тонких белых колон убегали вверх, соединяясь со стрельчатыми арками.
Игра света и теней, созданная мерцанием витражей, изогнутая странным образом в воздухе верхняя галерея (явно с помощью магии), стрельчатые арки еле видимые, где-то там вверху, создавали ощущение беспредельности пространства.
Мы шли по огромному пустому залу к огромному алтарю, странный камень пола глушил, казалось, все звуки.
Но не доходя до него, свернули в боковую галерею. Джонас, наклонившись ко мне шепотом сказал:- Здесь тебя будут венчать через декаду. — . Пройдя дальше по галереи, начали спускаться вниз.
Шли мы минут 20. Сначала я считала количество лестниц, потом сбившись, перестала. Войдя под своды огромного зала, потолок которого терялся в полумраке, мы снова повернули и вошли в небольшую, богато украшенную комнату. Здесь стоял стол, уставленный явствами. Вокруг него располагались мягкие диваны. Отцы присели на диваны, а герцогиня провела меня в комнату по-меньше.
В этой комнате было три двери. Таира помогла мне снять платье и надела длинный белый балахон, из какой-то мягкой ткани. В другую дверь вошли два старца с длинными бородами и в темно-коричневых рясах, подпоясанными витым золотым шнуром.
Один их старцев нес в руках небольшой золотой сосуд. Подойдя ко мне, протянул его. Я взглянула на герцогиню, она кивнула. Я выпила жидкость, по вкусу она напоминала мне настойку из черной смородины, которую делала соседка тетя Клава. Чуть хмельной, но очень вкусный напиток.
Когда жрец, забрав пустой сосуд ушел, второй жрец, взяв меня за руку, направился в третью дверь. Герцогиня, поцеловав меня в лоб, тихо промолвила — Благословляю! — Я ушла не оборачиваясь.
Подумаешь — десять наблюдателей — жрецов. Тем, кто рожал, меня поймет, Роды были очень трудными, а в наш роддом как раз пришла очередная партия студентов медиков, человек пятнадцать. Половину из них — негры и мальчики с азиатской внешностью. Они обступили кресло со мной рожающей и с напряженным вниманием провели достаточно много времени, что бы со мной вместе обрадоваться появлению новой жизни. И это под светом множества ламп.
А тут вон везде полумрак, а еще мои мальчики меня закрывать будут. Да и один раз я уже лишалась девственности, лишусь и второй.
Мы вошли в небольшую полутемную пещеру. Стены представляли собой простой неотесанный камень со следами потеков воды. Недалеко находилось огромное ложе из черного камня, возле которого я, наконец, увидела своих троих будущих мужей. Хмель мне немного ударил в голову, завтрака ведь сегодня не было. Но я все прекрасно понимала и видела. Странно, и это дурман? Надо было расспросить горничную по-точнее. Ех, водочки бы сюда, этак пол литра. Не, если на четверых, то мало. А вот мне бы ….
В изголовье камня стояла толпа вуайеристов. Все как на подбор старцы с бородами. НУ, естественно, сами уже не могут, вот и интересно. Глазками так и буравлят, так и буравлят.
На моем лице расцвела ехидная улыбка. Я с ними чудь было не поздоровалась, но увидев странный предостерегающий взгляд Харма, осеклась. Решив — помирать, так с музыкой, начала про себя петь песенки Винни — пуха. «Кто ходит в гости по утрам» и т. д.
Меня подвели к моим мужьям. Я решила оставить улыбку приклеенной к лицу — на всякий пожарный. Смотрю, вроде старички успокоились, благожелательно поглядывают на нашу живописную группу в белых балахонах.
Пейтон взял меня на руки и встал рядом с камнем, Харм и Джианни с двух сторон от нас. Жрецы что-то затянули заунывным голосом. Я забеспокоилась о моих мужьях — попробуй под такой аккомпанемент возбудись.
Старцы либо глухие, либо без слуха, у одного вон козлиное меканье вместо слов. Но оказалось, что это самый старший, у него в руках увидела странный фолиант, по которому он видимо и читал. Ни одного слова я не поняла. Но, видимо, он очень переживал о моей девственности, вон и слезы на глазах показались.
Улыбка моя становилась все шире и шире, я чуть не рассмеялась во весь голос от комизма всей этой ситуации. Старшой остановил свое меканье и уставился на Пейтона. Тот, положив меня на камень, который до странности оказался теплым и совсем не твердым, рванул балахон.
Я оказалась лежащей абсолютно обнаженной перед мужчинами. Потом вуайристы снова заголосили, а мужья начали торопливо меня ласкать со странным сосредоточенным и серьезным выражением лица. Бегом поласкав мое тело от плеч до пяток, взяли ноги за щиколотки и развели в разные стороны, прижав коленями к животу. Пейтон взгромоздился надо мной на камень и исполнил предначертанное.
Ощущения, конечно были неприятные, но зная заранее это, просто полностью расслабилась. Рубикон пройден! Я почувствовала как интенсивно и энергично двигается у меня внутри муж номер один, а потом что то горячее обволокло мою матку. Я ее почувствовала! И Пейтон, соскочив с камня занял место Харма.
Тот, сделав вид, что целует меня в шею, прошептал на ухо:
— Улыбайся и иногда хохочи погромче. Глаза — дурочки.
И занял место надо мной на камне. Главный жрец что то сердито сказал, Харм, пожав плечами, начал твердо вбивать в меня свое мужское достоинство. Черт, я почувствовала как меня снова лишают девственной плевы. Она что волшебная и вырастает снова и снова?
Но помня наказ мужа номер два, сделав над собой усилие, рассмеялась. Так хохоча, я и пролежала пока Харм, а потом и Джианни не закончили свое «кровавое» дело.
В конце, когда муж номер три покидал камень, почувствовала хорошую теплую лужу под собой. Правую руку окутала серебряная дымка и запекло.
Пейтон взял меня на руки и куда то понес, дымка рассеялась и я увидела странную вязь, покрывающую руку от ладони до локтя.
Мельком брошенный взгляд на камень, позволил заметить большую темно- красную лужу на белом балахоне.
Не забывая блаженно улыбаться, окинула взглядом пещеру — меня несли к небольшому водоему, над которым поднимался пар. В ноздри ударил странный запах, исходящий от воды. Меня тщательно помыли в шесть рук А потом опять оприходовали быстро и энергично на новой красивой тряпочке. Очевидно, что бы удостовериться, что главный и лакомый проход свободен, все что надо удалили.
- Предыдущая
- 17/54
- Следующая
